18.11.2009 | Кино

Пригородный рай

В кадре четко ощущается легкий запах гниения. И это не только палая листва, но и экономика, и нравы.

Конец 1970-х, бурая осень, американский пригород для миддл-класса.

Две семьи, Бартлетты и Брэгги, дружат друг с другом, и дружат даже сильнее, чем стоило бы. Папа Бартлетт (Алек Болдуин) потрахивает маму Брэгг (Синтия Никсон), а малыш Скотт Бартлетт (Рори Калкин) волочится за Адрианой (Эмма Робертс). Трудный путь к разводу (у одного) и первому сексу (у другого) проходит под знаком лаймобориллиоза: вспышка численности клещей несет за собой угрозу почти неизлечимой болезни. Собственно, ею и заразился несчастный мистер Брэгг (Тимоти Хаттон), неспособный теперь ни к работе, ни ко всему остальному.

Стандартный сюжет стандартного сандэнсовского конкурсанта (хрупкость и лицемерие пригородного рая) выдержан режиссером «Роскошной жизни» в приглушенных, меланхоличных тонах выцветшего полароида.

Все правильно, по рецепту и без прорывов — и апоплексический Алек Болдуин в амплуа аморального бессмысленного мачо-папаши, и братья Калкины в роли разумных молодых людей с проблемами кажутся не просто удачным кастингом, а прямо-таки архетипами «независимого» кино. Толком не заставший 70-е режиссер Дерек Мартини (1975 г. р.) не пытается тут сделать грубую стилизацию. Приметы времени вроде повсеместно разбросанного мерчандайза блокбастеров Лукаса и Спилберга не бросаются в глаза, а валяются где-то в тени, зато в кадре четко ощущается легкий запах гниения. И это не только палая листва, но и экономика, и нравы. Ведь именно на излете 70-х эхо сексуальной революции докатилось, наконец, до белых воротничков и домохозяек. С очень неприятными, как видно из фильма, последствиями.

Источник: Time Out, 28 октября 2009,