27.09.2009 | Кино

Комсомольская правда

"Голая правда" - комедия, имевшая все шансы стать революционной, но ставшая одной из миллиона традиционных

Эбби (Кетрин Хейгл) работает линейным продюсером на тихо загнивающем канальчике, где все делается по уставу, кулинарные шоу собирают свои дохленькие рейтинги, а самое оригинальное, что Эбби может предложить для их увеличения, – шоу о личной жизни мэра. Сама она цокает каблучками, носит строгие костюмы и собирает досье на всех, с кем канал собирается подписать контракт. Но начальство решается взорвать телевизионное болото суперзвездой – небритым мачо Майком Чедви (Джерард Баттлер), который рассказывает обывателям об их сексуальных комплексах и говорит в прямом эфире слово "сиськи". Шоу называется "Голая правда". Естественно, начинается противостояние Эбби и Батлера. Правда, оно быстро сходит на нет – потому что Эбби без анонсов и пресс-релизов, влюбляется в своего сахарного соседа-метросексуала. И что делать с ним, не знает. А Баттлер, естественно, еще как знает.

Первую половину фильма глаз и душа радуется: видно, что ближайшие соседи "Голой правды" – не поточные слезодавилки с улыбочкой, а злобные памфлеты, вроде "Клуба Шотбаз". Да чего там – порой "Правда" вовсе напоминает о великом и ужасном Джоне Уотерсе с его фирменным выворачиванием общественной морали наизнанку. Первая половина "Голой правды" – злейшая сатира на ханжеское общество, сплошь состоящее из старых дев, климактеричек и тупых ослов-импотентов.

То, что герои работают на телевидении, объясняется симптоматичностью зомбоящика, тем, что он – как лакмусовая бумажка, не зря же и в реальности, и в фильме Лукетича постоянно галдят о рейтингах. Если на телевидении царит показное целомудрие, то и в умах зрителей – оно же. Если телевизор вдруг разражается радостной похабенью – нарыв вскрылся, жди демографического взрыва. И ясно, что этому ханжескому обществу, которое с помощью телевизионных нравов в "Правде" живописует Роберт Лукетич, нужен свой мессия, готовый в прямом эфире произносить слова "жопа", "сиськи" и "трахаться". И ясно, что он нравы изменит. Тот же Уотерс в "Бесстыдниках" подобный конфликт прихода мессии раскрепощенности в провинциальный мирок ловко превращал чуть ли не во французский водевиль, доводя сексуальную озабоченность блюстителей нравственности до  пандемии. Лукетич же не знает, что делать с такой завязкой. Сам он далеко не мессия и уж тем более не распутник. Пару раз произнеся слово "сиськи", начинает краснеть, пыхтеть и, отчаявшись еще хоть как-то припечатать общественную мораль, достает откуда-то из закромов засаленную бумажку и начинает голосом Левитана начитывать высочайше утвержденный текст о том, что любовь зла – полюбишь и козла, а уж метросексуала тем более.

Спохватившись, что сейчас наснимает такого, что век не отмоешься, Лукетич быстренько со всеми сомнительными сюжетными линиями расправляется и переводит фильм в разряд кино для всей семьи, самого обычного и невинного.

Да и чего, собственно, тут хотеть – Лукетич не Уотерс и даже не Джон Митчелл. Он автор способных нарушить покой только младенца фильмов "Блондинка в законе" и "Если свекровь-монстр". Ждать от него какого-то буйства трудно – слишком остро он чувствует на плече костлявую руку законов жанра. Слишком он боится от них отступить. А если отступает, как в "Голой правде" – может разве что сделать вид, что просто ярких красок решил подбросить, всего-то. Поярче изобразить дурные нравы и сделать вид, что так и было. 

Источник: "Независимая газета",21.09.2009 ,