Франция 2008
13.03.2009 | Кино
Идеальное детское киноДетская сказка, старательно выдержанная в эстетике старого чулана
Непослушные дети из буколического альпийского городка Тимпельбах (в фильме его периодически называют Тимпельтиль) так достали своих родителей, что те собрались на педсовет в городской ратуше и постановили: этой же ночью тайно уйти из города на денек, оставив малолетних бузотеров без еды, воды и электричества.
Но все вышло по-другому — в горах родителей пленили жители соседней деревни, и анархия затянулась. Самые отъявленные квакинцы под командованием хулигана Оскара заняли помещение кабака, а зубрилы и отличники, демократически избрав своей мамой рыжую футболистку Марианну, окопались в ее доме и начали восстановление народного хозяйства.
О том, что будет дальше, может догадаться любой, знакомый с «Повелителем мух», тем более что прибитая на дверях пивной кабанья голова отчаянно подмигивает начитанному зрителю. Но не волнуйтесь — от «Сорванцов из Тимпельбаха» вы не дождетесь какой-то особенной жестокости и уроков экзистенции. Это детская сказка, а не фильм ужасов, и старательно выдержанная художником эстетика старого чулана, в котором свалены в кучу осколки нескольких поколений и эпох, окутывает домашним уютом.
Уйдите, поклонники Шрека, пластмассы, спортивной одежды, туалетного юмора и пошлых сексуальных намеков в детском кино, режиссер Николас Бари (предыдущая его работа была, между прочим, посвящением Дзиге Вертову) скорее позволит в своем фильме огнестрел, чем модные кроссовки.
Вообще костюмы здесь невероятно приятные и крутые — поскольку играют трех-шестилетние дети сами понимаете как, штанам и платьям приходится становиться главным выразительным средством. По каменным улочкам Тимпельбаха носятся гаррипоттеры, джоннидеппы, безумные шляпники, гензели, гретхены и Пеппи Длинныйчулок, все — в растянутом, линялом и поношенном секонд-хенде, как и положено одеваться нормальным детям.
При этом не надо думать, что Бари — этакий упертый ретроград, не знающий, как подойти к компьютеру, и заставляющий вручную рисовать титры к фильму.
В «Сорванцах» хватает спецэффектов, начиная от мультзаставки, имитирующей взбесившуюся книжку-раскладушку, и кончая поддельными курицами и хомяками, которыми тут стреляют из рогатки.
Режиссер вообще неистощим на хулиганские выходки, и кульминационное картофельное побоище детей выглядит достойной копией уличного сражения из «Банд Нью-Йорка» — с той разницей, что тут от ударов крикетными битами и чугунными сковородками никто всерьез не страдает и на брусчатку не проливается ни капельки детской крови. Мир прекрасен и безопасен, несмотря на то что в нем существуют двустволки, блэкауты и ликер «Гренадин», и твердая уверенность авторов в этом делает «Сорванцов» идеальным детским кино — не ханжеским, но и не жестоким. Да и вообще, как может быть жестокой сказка с участием бабушки Буке и дедушки Депардье?
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.