04.03.2009 | Кино

Банкуют все

Том Тыквер решил поиграть в Джеймса Бонда

Берлинский фестиваль открыл в этот раз «Интернешнл» Тома Тыквера, который тут же вышел в наш прокат. Создатель одного из фирменных арт-хитов конца 90-х «Беги, Лола, беги» впервые сделал крупную голливудскую ленту – ее прокатывает Sony Pictures. «Парфюмер» Тыквера, кстати, не считается коммерчески крупным фильмом. «Интернешнл» разочаровал многих, потому что это просто триллер. В меру политический. На том, что фильм с Клайвом Оуэном и Наоми Уоттс надо считать просто триллером, настаивает сам Тыквер. Впрочем, режиссер явно ставил перед собой артистические задачи.

Он решил вторгнуться на территорию бондианы, само соперничество с которой – большой творческий вызов. И попытался сделать фильм актуальным.

По оценке одного из главных европейских киножурналов Screen International, обсуждаемый нами The International - триллер в духе классика шпионского романа времен Холодной войны Джона Ле Карре, адаптированный для поколения после падения Берлинской стены.

Но можно усмотреть как минимум три резона, чтобы сравнивать «Интернешнл» именно с бондианой.

Речь, как и в последнем выпуске бондианы, о всемирном, этаком новомасонском заговоре. В данном случае, финансовых потоках и выгодах, которыми верховодит коррумпированный банк, одинаково полезный Хезболле, колумбийской наркомафии, ЦРУ, Ирану, мафии русской и всем без исключения правительствам, которые тоже не могут существовать без темных делишек.

Действие в «Интернешнл», как и в бондиане, переносится из одного красивого места в другое красивое: Берлин, Люксембург, Лион, Милан, Стамбул, Нью-Йорк.

А главную роль исполняет Клайв Оуэн, которого рассматривали на роль нового Бонда прежде чем окончательно отдать ее Дэниелу Крейгу.

Но тут-то и видимы различия.

Оуэн, по сравнению с Крейгом, в «Интернешнл» слишком небрит, печален и чересчур одержим местью и правдолюбием – глазищи так и сверкают. Похож скорее на небезызвестного агента Малдера.

Как у Малдера, у него в прошлом семейные тайны-трагедии. Чего-чего, а иронии в фильме нет или почти нет. Наоми Уоттс¸ особенно в своем нынешнем обличье, тоже никак не тянет на девушку Бонда и даже на Скалли. Она - партнерша. Она по сути нужна только для того, чтобы показать: честные копы и прокуроры, разоблачая преступников, рискуют собственными семьями – эта тема на Берлинале звучала постоянно. Но фильм мог бы обойтись и без Наоми Уоттс.

Тыквера тем не менее не устраивала роль голливудского режиссера-статиста. Он хотел привнести в «Интернешнл» авторство. Оно проявилось, во-первых, в актуальности фильма. Действующий на экране люксембургский банк I.B.B.C., который способен убивать всех, кто пытается разоблачить его махинации, от агентов Интерпола до кандидата в итальянские премьер-министры, выдуман на основе скандала с банком тех же букв в аббревиатуре - основанным в Пакистане в 1970-е BCCI или Bank of Credit & Commerce International. Он стал самым знаменитым в истории по отмыванию преступных денег, в том числе долларов террористов. По заверениям сценариста Уоррена Сингера, показанный в фильме банк – это BCCI XXI-го века.

Во-вторых, авторство Тыквера сказалось в озадачивающих серьезного зрителя вопросах на полях фильма. А что, правда, sms  не отслеживаются – в том числе спецслужбами и отделами безопасности крупных структур? В sms правда можно писать что думаешь?

В-третьих, оригинальность фильма проявилась в его артистизме. Тыквер и его оператор играют в фильме еще и с современной архитектурой. В гранях ее заполоняющего жизненное пространство стекла персонажи фильма видят как себя, так и врагов. Закупоренные в прозрачное стекло и обрамляющий его металл боссы преступного банка кажутся акулами из какого-нибудь знаменитого аквариума типа Барселонского или Генуэзского. Архитектура наполовину новоберлинская, еще не залапанная кинодеятелями, чем Тыквер особенно гордится – вы увидите новый главный железнодорожный вокзал-Haubtbahnhof Берлина и пр. Исключение – нью-йоркский музей Гуггенхайма. Но его декорацию тоже отстроили в Берлине. Что забавно – в опустевших помещениях одного из главных заводов бывшего ГДР: локомотивного имени Карла Маркса.

Никаких конкретных откровений фильм, однако, не преподносит. В итоге и приходишь к выводу, что ожидалось большего. В конечном счете надо признать: да, это не бульварное чтиво. Но и не художественное чтение. Типичный представитель активно размножающегося во всех сферах СМИ семейства «псевдоинтеллектуальный глянец».

Но недостатки искупает роскошная, длиной минут в пятнадцать, сцена массовой перестрелки в упомянутом нью-йоркском музее Гуггенхайма, в ходе которой знаменитое здание превращается в руины. Смел этот Тыквер! Когда Бонд пол-Питера разносил – это одно. Россия – страшная для западного зрителя страна. Когда в кино разносят Гуггенхайм, представляя дело так, будто самые культурные места Нью-Йорка могут оказаться опасными для жизни, это другое. Тыквер этот эпизод смаковал. Минисценки со случайными посетителями невероятно забавны – тут в фильме в самый кровавый момент вдруг и юмор появляется. У кого-то в момент тишины между перестрелками мобильник заболтал человеческим голосом  – это взвинчивает и без того расшатанные нервы. Да, и тут своя голливудщина: персонажа Оуэна по щеке пуля царапнула, оторвала ему мочку уха – а у него вечером в тот же день на роже лишь синячок да пластырь.

Ну да ладно. Мы сейчас о том, что важнее.

Сам Тыквер признает, что сценарий увлек его именно сценой в музее Гуггенхайма. Мы имеем перед собой редкий вариант фильма, который снят ради одной-единственной сцены. Все прочее режиссер, сценарист и оператор изобретали, додумывали, снимали нам в нагрузку.

Источник: Русский Newsweek, №9 (231), 23 февраля - 1 марта 2009 года,