26.01.2009 | Кино

Полный стиль

Либеральная идеология фильма такова: хорошо, когда все люди разные, и зачем мешать им быть разными?

Одно из последних фигурных шоу «Ледниковый период» озадачило зрителей и телекритиков. В жюри заседали сразу три актера: Олег Янковский, Сергей Гармаш и Леонид Ярмольник. А танцоры исполняли на коньках номера на тему «время, мода, музыка стиляг». Лишь те, кто близок к кино, догадались, что таким образом Первый канал, используя неблагозвучный «административный ресурс», начал раскрутку «Стиляг» Валерия Тодоровского. Янковский, Гармаш и Ярмольник играют в нем. Картина вышел в прокат 25 декабря, а в отдельных залах - 20-го. Случай со «Стилягами» - небывалый в истории российской кинорекламы. Совладельцем фильма является РТР, но Первый в лице Константина Эрнста, пожертвовав логотипом на рекламных щитах, объединился с вечным каналом-конкурентом, чтобы вместе вывести «Стиляг» в чемпионы и побить в прокате другую картину - первую часть «Обитаемого острова» режиссера Федора Бондарчука. Она вышла 1 января. За «Остров» сражается телеканал СТС.

Будет обидно, если в результате этих рекламных баталий один фильм потеснит другой. Они разные, по-разному интересные, оба необычные. Но схватка двух картин неизбежна: обе должны выйти тиражом более 1000 копий, гигантским даже для такой киностраны, как Франция. Залов не хватит, поэтому обработка директоров кинотеатров началась задолго до премьер. Активнее вела себя группа поддержки «Стиляг». Она еще в октябре за свой счет пригласила на закрытый московский показ фильма несколько сотен директоров из разных городов. Перед показом выступал Эрнст. Лично.

Сами фильмы - не конкуренты. Так что представим их отдельно друг от друга. «Стиляг» - сейчас.

Рекламная раскрутка «Стиляг» некорректна. Зрителю предлагают не вполне ту картину, которую снял мэтр Валерий Тодоровский. Слоган развешанных по Москве гигантских афиш - «Главный фильм нового года» - наглость по отношению к конкуренту, «Обитаемому острову». Другой слоган «Стиляг» - «Большой праздник на большом на экране». Можно подумать, будто Тодоровский снимал чистой воды развлечение. Будто речь идет об очередных «Старых песнях о главном» - проекте некогда новаторском, но примирительно асоциальном. Сравнение с «Песнями» уже успело прицепиться к «Стилягам» словно консервная банка к хвосту несчастной кошки. Рекламный ролик фильма тоже бодренький и позитивный. Веселые молодые люди в несуразных пиджаках и с забавными коками на голове лихо изгаляются в танцах под припев: «Мы-любим-буги-вуги-мы-танцуем-буги-вуги-каждый-день!!!» Занятно, но именно этой песенки в фильме нет. А про сам фильм один из редких посмотревших сказал так: он на 100% политический и на 200% - антисоветский.

Поищем золотую середину.

Пересечений со «Старыми песнями» у «Стиляг» почти нет. Если иногда и использованы старые песни, то не 50-х, а второй половины 80-х годов - новой эпохи музыкального протеста. И их забавно интерпретирует композитор фильма Константин Меладзе. «Желтые ботинки» - только музыка, без слов - звучат за кадром так, что кажутся неизвестным сочинением Гленна Миллера. Песня «Будь со мной» тех же «Браво» и Агузаровой смешно переделана в медленный разрешенный вальс в сопровождении духового оркестра, под который печально танцуют на вечерах в ЦПКиО. «Восьмиклассница» Цоя обработана в романтическом духе Майкла Наймана: такое, знаете ли, импрессионистское пианино. Но в основном в фильме звучат песни все-таки незнакомые, так что о песнях старых говорить странно.

Антисоветский пафос фильма гораздо более очевиден. И выглядит актуальным. Непримиримые борцы со стилягами, комсомольцы 1955 г., само собой, ассоциируются с «нашими», которые с упорством, достойным лучшего применения, находят врагов Родины именно там, где их наличие заподозрило партийное начальство. Современные готы, эмо, отставшие от времени панки и др., напротив, подаются в эффектном финале фильма как наследники вольных стиляг. Фильм, в принципе, о том, что в России никогда нельзя быть слишком другим.

Вместе с тем назвать этот фильм протестным нельзя. Тодоровский не диссидент. Он говорит: « про вечное желание не быть в серой толпе. Это не имеет отношения к 50-м годам, это верно для любого времени. Но тогда человек, который надевал цветные носки, был героем. При этом стиляги не были никакими диссидентами, не протестовали - они просто хотели носить цветные носки». Или еще цитата из закрытого кризисом журнала Empire: «Стиляги - это музыка, одежда и секс».

Короче говоря, либеральная идеология фильма такова: хорошо, когда все люди разные, и зачем мешать им быть разными?

Но можно все-таки сказать, что герои фильма если не диссиденты, то нонконформисты, пусть и несформировавшиеся. В 70-х в мальчишеской среде такой латентный нонконформизм проявлялся во внимании к западноевропейскому футболу, раздобыть информацию о котором было непросто. В увлечении хард-роком. В любви к фантастике, персонажи которой носят нерусские имена - все российское (за исключением написанного Стругацкими и Булычевым) казалось неромантическим.

Фильм политически радикален, поскольку развивает идею, что всякое движение человека по направлению к личному представляет опасность для тоталитарной системы - пострашнее вторжения внешнего врага. А крайнее проявление движения к личному - секс. В этом смысле относительно политически невинные «Стиляги» близки роману Оруэлла «1984», тем паче что костюмы ординарных персонажей у Тодоровского напоминают серые оруэлловские робы.

Говоря так много о политической актуальности, мы можем отпугнуть от фильма новую, продвинутую, но равнодушную к стародавней политике аудиторию. «Стиляги» подкупят ее уже тем, что откроют ей иную, незнакомую страну, в которой эта нормальная аудитория сейчас живет. И выдадут массу забавной неведомой информации о прошлом этой - нашей - страны.

Тодоровский рискнул снять истинно пионерскую картину: первый массовый фильм, который не ориентируется на готовые голливудские образцы. Если не считать того, что сюжет в целом чуточку напоминает «Вестсайдскую историю», еще одну версию более вечных «Ромео и Джульетты» - о любви юноши и девушки из, казалось бы, непримиримых сфер.

В российском кино нет понятия revealing film. Revealing film - это фильм, открывающий неизвестное, разоблачающий. Получите! В России почему-то вообще не было сочинения о стилягах, как не было литературных и кинопроизведений о многих других событиях и явлениях поствоенного времени. Исключение, если говорить о стилягах, составляют давняя пьеса Виктора Славкина «Взрослая дочь молодого человека» и спектакль по ней. Однако ни пьеса, ни спектакль не стали событием массовым. Спектакль как-никак поставил Анатолий Васильев - Сокуров российского театра.

Именно «Стиляги» могут стать revealing-фильмом для многих из тех, у кого советское и российское кино до сих пор вызывало аллергию.

Хотя бы потому, что в них много любопытных подробностей. В фильме сообщается, например, что советское имя Мэлс - аббревиатура от «Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин». Что запрещенные в 50-е композиции подпольно записывались на рентгеновских снимках - на «ребрах» и «костях» пациентов клиник. Что саксофон, от которого - по тогдашним понятиям - один шаг до ножа, достать было так же сложно, как сейчас калашников.

А вот еще не менее забавные детали. Присказка-дразнилка «я не лягу под стилягу». Само по себе объяснение слово «стиляга» - оказывается, оно появилось потому, что эти ребята танцевали «стилем», а стилей было три: атомный, канадский и двойной гамбургский (от незнакомого советским людям, но столь вкусного на слух двойного гамбургера?). В фильме явлены: черные рынки, коммуналка, недостроенные высотки. Тодоровскому тесно в 1955-м, и он вводит мотив из примерно 1958-го, когда советские девушки нарожали негритят после фестиваля молодежи 1957-го. Тут фильм становится патриотичным. Именно простые советские люди из коммуналки готовы принять ребенка любого цвета кожи. Прифигеют маленько, но только в первый момент. Привет, кстати, фильму «Цирк».

Патриотизм этот еще и русский. Стиляги переделывают свои имена на английский манер, но родившегося негритенка именуют Иваном.

В конце концов, Тодоровский прав, что построил на музыке конфликт между нонконформистами и системой. Именно музыка наиболее часто становилась в СССР основой таких конфликтов. В 20, 50, 70, 80-е - разными были только музыкальные стили.

Источник: Русский Newsweek, 15.12.2008,