18.11.2008 | Анимация

Насмешливый философ…

... и мрачный парадоксалист. Фильмы Прийта Пярна показали на Большом фестивале мультфильмов

В Таллине с рекламных тумб смотрит лицо Прийта Пярна, как у нас -- лица поп-звезд. Он знаменитый режиссер мультфильмов, в России люди этой профессии редко становятся публичными, а для маленькой Эстонии звезда мирового класса, пусть даже в маргинальной области, -- золотой запас, тут художников такого уровня немного и их знают все.

Большой фестиваль мультфильмов уже во второй раз посвящает несколько своих программ эстонской анимации, в прошлом году картины были кукольные, а в этом показали практически полную ретроспективу Прийта Пярна и одну программу его учеников. Да еще на выставке в галерее «На Солянке» кроме экспозиции к пятидесятилетию таллинской кукольной студии Nukufilm есть зал целлулоидов Пярна к его фильму «Ночь морковок» (1998), последнему сделанному по этой старой, докомпьютерной технологии, и в отдельной комнате крутят по очереди кукольные и пярновские мультфильмы. (Кстати, выставку эту можно посмотреть и после закрытия фестиваля -- она продлена до 23 ноября.)

Таким образом, мы смогли хоть немного узнать о крупнейшем режиссере, имеющем огромное количество учеников и последователей по всему миру, режиссере, который две трети своей жизни прожил с нами в одной стране: как и все, приезжал сдавать фильмы в Госкино, страдал от цензуры, писал титры к картинам и делал их озвучание не на родном языке, а по-русски.

Первый блок ретроспективы на БФМ, названный, как один из фильмов Пярна, Time out, и посвящен фильмам, снятым в 70--80-е годы на «Таллинфильме», а теперь там же восстановленным, оцифрованным и переозвученным, -- эстонцы ценят свой «золотой запас».

Пярн когда-то получил университетское биологическое образование, а потом стал карикатуристом. И то и другое, надо думать, сформировало его как художника и научило главному: не искать внешней красоты и видеть во всяком предмете самое существенное. Ассиметричные, «уродливые» герои действуют даже в тех фильмах Пярна, которые условно считаются детскими (на самом-то деле детских картин он не снимал), зато они не похожи ни на кого другого и мгновенно запоминаются. Эстонская анимация, которая в мире сегодня считается уникальной, многим обязана Пярну: не только жесткий узнаваемый дизайн, но и ее знаменитая притчевость, философичность и особый, мрачноватый юмор во многом связаны с пярновскими открытиями, и формальными, и содержательными, которые он делает до сих пор буквально в каждом фильме.

Самый первый пярновский фильм «Кругла ли Земля?» (1977) -- притча о человеке, который ушел из дома и все шел и шел, пока к старости не вернулся в свой городок и не увидел, что жизнь там продолжается, но оставленный дом героя разрушен и никто его не помнит. Притчевое построение, значительность и философский характер размышлений, как и вообще интеллектуальность, были в фильмах Пярна с самого начала. «Зеленый медвежонок» и Time out (в советские времена его называли «Небылицы», поскольку цензоршам английский заголовок показался непонятным) -- это бесконечные парадоксальные превращения и насмешливые квипрокво, например, волшебного медвежонка, который невольно всем портил жизнь, или близорукого кота, попадавшего в нелепые и фантастические ситуации. Уже здесь стал ясен особый юмор Пярна -- ернический и ехидный. Со временем этот юмор становился все более едким и мрачным: в фильме «Несколько упражнений по подготовке к самостоятельной жизни» в параллель к играм резвящегося мальчика шли похожие, но однообразные и скучные движения взрослого мужчины за офисным столом, как будто ребенок играл лишь для того, чтобы научиться перекладывать бумаги. В картине «Треугольник», фантастической и язвительной истории о мужчинах, ждущих от женщин только одного -- еды, впервые проявилось умение Пярна создать эротическое напряжение даже посреди сатирических сюжетов. В каждом фильме режиссер, узнаваемый с первых кадров, оказывался новым.

Последняя картина в «советском периоде» Прийта Пярна, пожалуй, самая знаменитая у нас (кроме прочих престижных наград она успела получить «Нику» в 1989 году) -- «Завтрак на траве». Это действительно один из лучших, самых пронзительных и безнадежных его фильмов -- именно он окончательно сформировал репутацию Пярна как антисоветчика прямо перед тем, как все советское перестало иметь отношение к Эстонии.

Герои этого фильма -- две женщины и два мужчины -- каждый по отдельности с утра выходили из дома и принимались напряженно что-то искать в черно-белом и уродливом советском мире, полном хамства и агрессии, очередей и бюрократии. Женщина пыталась достать яблоки, мужчина -- костюм с белыми брюками, другой герой -- какую-то официальную бумагу с разрешением. В результате, с унижениями и потерями достав то, что им нужно, они вчетвером собирались в саду и ненадолго располагались в композиции «Завтрака на траве» Мане, а потом снова разбегались. В этой картине тоже многое для Пярна было впервые: тут одновременно с безжалостной и желчной сатирой была такая открытая лирика, нежность и сострадание, какие потом он нечасто будет допускать в свои фильмы.

Первый фильм, который Пярн снимал в постсоветской Эстонии, -- «Отель Е» во многом продолжение «Завтрака на траве», только в более обобщенном и метафорическом виде. Здесь соседствуют два мира: страшный, грязный и монотонный, где живут вечно испуганные серые уроды, а через дверь от него -- изящный и цветной, полный красивых людей, приятной музыки и света. Серому герою из вечного ветра и грязной мглы удается попасть в прекрасный полупародийный рай, его радушно принимают, но оказывается, что вся эта красота бессмысленна, равнодушна и механистична, как музыкальная шкатулка. Герой опять возвращается к своим забитым соседям и неказистой жене, а потом рвется назад. Все страхи, комплексы, обольщения и разочарования независимой Эстонии, оказавшейся на расстоянии открытой двери от Европы и с трудом изживающей собственную советскость, были в этом горьком фильме. Но следующие картины, которые режиссер уже снимал на выделившейся из «Таллинфильма» независимой студии Joonisfilm, снова показали нового Пярна.

«1895» (снятая вместе с Янно Пылдма картина, посвященная столетию кино) и «Ночь морковок» -- глумливые, пародийные и абсурдистские картины, каждая из которых состоит из огромного количества алогичных микросюжетов, соединенных в ускользающую, ветвящуюся фабулу. «1895» строится якобы вокруг судьбы братьев Люмьер, которые вопреки истине, оказывается, были близнецами, причем один из них после рождения исчез под землей, а второй всю жизнь путешествовал по Европе. И вокруг него происходило невероятное количество фантастических событий со знаменитыми людьми, вполне в духе хармсовских анекдотов, изложенных с интонацией убедительной, будто научные факты.

В «Ночи морковок» фантастического безумия и иррационального еще больше, но место исторических личностей занимают современные явления и предметы, вроде кнопки вызова лифта по имени Мисс Сосок, охарактеризованной так: «доброволец, которая протестовала против сексуальных притеснений». Тут впервые у Пярна возникают конспирологические мотивы, которые потом в его фильмах разовьются в целый букет пародийно-шпионских сюжетов, например в сериале про двух придурочных и неудачливых американских супершпионов Франка и Венди, ради спасения мира заброшенных в страну непуганых идиотов Эстонию, которая объявлена цитаделью зла. (Сценарий для «Франка и Венди» -- невероятно популярного в Эстонии и весьма самоироничного сериала -- писал Пярн, он же и руководил его постановкой, за которую взялись его ученики, теперь тоже работающие на «Юнисфильме».)

Предпоследний «большой» фильм, снятый режиссером (а у Пярна все фильмы, кроме ранних, идут около получаса), -- «Карл и Мэрилин» (2003) -- вновь построен на парадоксе, теперь издевательски выворачивая стереотипы поп-культуры. Здесь Карл Макс и Мэрилин Монро -- два секс-идола, вынужденных соответствовать всеобщему обожанию. Но странным образом эротический магнетизм у них оказывается один на двоих. Пока рыжебородый, гривастый Карл был супермужчиной, демонстрировал мышцы и изнемогал, вынужденный соответствовать восторженным ожиданиям женщин (читай: пока в мире царили его идеи), Мэрилин жила где-то тихой дурнушкой. Но лишь Карл обрился и наконец-то превратился в обычного человека, он, словно Самсон, потерял свою силу, а блондинка Мэрилин ее обрела и пошла среди воплей восхищенной толпы как звезда со своим вечно раздувающимся платьем.

И вот совсем новая картина, премьеру которой только что показали на Большом фестивале мультфильмов: 45-минутная «Жизнь без Габриэллы Ферри», снятая Пярном вместе с женой, Ольгой. В который раз режиссер оказывается совсем новым: он сочиняет любовную историю, насыщенную искрящим, опасным эротизмом, историю с туго закрученной интригой и множеством параллельных сюжетов (вроде постоянного пародийно-шпионского), сходящихся в один узел.

Его главные герои -- любовники, жаждущие рискованных ласк, но маленький сын мужчины, сопливый компьютерный гений с загипсованными руками, не дает им уединиться. Случайно захлопывается балконная дверь, разделив героя и обнаженную женщину, привязанную с закрытым лицом к кровати, и теперь герою предстоит спускаться с высоты, заглядывая в окна. А в это время по городу идет грабитель, в чьи волшебные железные руки само втягивается все, что имеет ценность, -- деньги из карманов, платья с тел, черты лиц, -- и в квартиру героев он входит первым... Не буду рассказывать деталей (в частности, при чем тут давно погибшая итальянская поп-певица Габриэлла Ферри), но фильм держит в неослабевающем, почти детективном напряжении и при этом оказывается настоящей историей про любовь, которая догонит всякого и подействует электрошоком при одном лишь прикосновении руки. Такого кино про любовь в анимации еще не было.

Источник: "Время новостей",7.11.2008,