29.10.2008 | Театр

Не радует

Фестиваль «Сезон Станиславского» открылся спектаклем «Замужество Марии Браун»

Сразу скажу: на этот раз Остермайер меня разочаровал.

Разумеется, он блестящий профессионал, его спектакль работает как часы, его актеры виртуозны, его пространство эффектно, изменчиво и многозначно, в общем, по всем статьям у него высший балл, а, как это сказано в анекдоте, не радует.

Звезда нового европейского театра Томас Остермайер привез на фестиваль «Сезон Станиславского» свою мюнхенскую постановку по сценарию Райнера Вернера Фассбиндера «Замужество Марии Браун». Это послевоенная история о девушке, вышедшей замуж во время войны, но не успевшей побыть с любимым Германом и двух дней, -- он ушел на фронт, потом был русский плен и тюремный срок за убийство. А все это время умная и твердая Мария ждала его, вместе со страной двигаясь к успеху и процветанию: сходилась с мужчинами, делала карьеру и внутренне каменела. И когда Герман вернулся еще более опустошенный, чем жена, ждавшей его десять лет Марии оставалось только погибнуть. В фильме, прославившем Фассбиндера тридцать лет назад, поразительно играла Ханна Шигулла, впрочем, там были хороши все, и нищая, жалкая, а потом набирающая силу послевоенная Германия смотрела с экрана со всей откровенностью повседневной жизни и подробностью бытовых мелочей.

Я не подражал фильму Хотя место основной работы Томаса Остермайера -- берлинский театр «Шаубюне», «Замужество Марии Браун» он поставил в мюнхенском Kammerspiele, с которым есть договоренность о сотрудничестве каждые два года. «Фассбиндер из Мюнхена, к тому же в самом сценарии фильма отчетливо слышится язык сцены, литературы южно-немецких авторов», -- объясняет Остермайер свое решение сделать спектакль по сценарию знаменитого фильма Фассбиндера.

Остермайер главной своей задачей поставил перевод сценария Фассбиндера на театральный язык и сумел это сделать с блеском. Он поместил актеров в холодный казенный зал, и спектакль начинается с того, что все они, сидя в креслах, смотрят какие-то старые документальные кадры. А потом двое мужчин снимают современные свитера, тут же облачаются в какие-то женские халатики и кофточки, нахлобучивают парики и выходят на авансцену к микрофону читать документальные любовные письма, написанные немецкими женщинами Гитлеру. Так, через фарс, режиссер вводит нас в историю страны и в судьбу Марии. Ход этот пройдет через весь спектакль: Бригитта Хобмайер, похожая на Шигуллу и на певицу Мадонну разом, станет играть жизнь Марии Браун в окружении всего лишь четырех актеров-мужчин, которые будут у нас на глазах с помощью пары деталей превращаться во всех героев. Светлый паричок, халатик и нижнее белье с чулками на резинках -- это мать героини, темный парик и расстегнутая кофточка -- подруга Бетти, темные очки -- чернокожий любовник Билл, плащ, надетый задом наперед, как хирургический халат, -- врач. Причем многие ситуации, особенно те, что казались в фильме забавными, режиссер старается сделать еще гротескнее: и «женщина» в баре для американских оккупационных войск танцует прямо в уродливом белье, и «мать» Марии, заведшая себе любовника, строит перед ним порнозвезду, нелепо позируя, как на эротических фотографиях. А одновременно с этой утрированной условностью на стены, на спины, на юбки и кресла продолжают проецироваться старые документальные кадры, будто исторические ссылки к художественному тексту.

Все это происходит лихо, стремительно, спектакль выглядит скороговоркой, конспектом фильма, и кажется, что в театральной постановке все очень сокращено, хотя на самом деле она короче всего на десять минут. Но беда в том, что как бы эффектно ни был сценарий переведен на театральный язык, все это остается только формальным приемом. Никакого приращения смысла по сравнению с фассбиндеровским фильмом в спектакле Томаса Остермайера не происходит, он следует по пятам за картиной и остается только ее бледной копией.

Помните, как в феллиниевских «Восьми с половиной» живая жизнь в переводе на сцену выглядела фальшиво, грубо и безжизненно? Вот так же происходит и тут, только оригиналом, «жизнью» выступает фильм Фассбиндера. Произведение, у которого есть такой яркий оригинал, невозможно ставить как ни в чем не бывало, без спора с ним или какого-то принципиально нового поворота. Вот ведь совсем недавно мы писали о пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжера», которую совсем по-новому, лапидарно и безжалостно трактовал бельгиец Люк Персеваль. Но у Остермайера, который знаменит своими новыми прочтениями старых пьес (в Москву, например, приезжала его резко осовремененная и переосмысленная ибсеновская «Нора»), с «Марией Браун» новые отношения не сложились.

Но, конечно, если мне кто-то начнет говорить, что, мол, зажрались совсем, и «поищи у нас постановки такого класса», и вообще «скажи спасибо, что привезли», то мне на это ответить будет нечего. Да, мы сейчас счастливы много видеть хорошего на российских фестивалях, да, в Москве режиссеров класса Остермайера еще поискать, да -- благодарю и кланяюсь, кланяюсь и благодарю. Но что поделать, не радует.

Источник: "Время новостей",28.10.2008,