23.10.2008 | История / Образование / Общество

Век сурка… (I)

...или Краткая история коловращения российских учебников истории

"История – самый опасный продукт,

выработанный химией интеллекта"

Поль Валери. Заметки о величии и упадке Европы (1931)

Поль Валери, конечно, имел в виду манипуляции историей, совершавшиеся в Европе, ради идеологической подготовки двух мировых войн, но иногда кажется, что он писал о современной России.

Мифологический образ отечественной истории, запечатленный в сознании современников при помощи школьных учебников, популярной беллетристики, а позднее и кино, играет важнейшую роль в европейской культуре. С тех пор как в конце XVIII столетия была отвергнута идея гражданского общества как совокупности подданных одного суверена и выработана идеологема «нации», школьный курс истории традиционно выполняет роль «идеологической скрепы» этой гражданской нации во многих странах Старого Света. Само по себе это не беда. Вопрос в качестве этой скрепы. То, что она всегда мифологизирована, – полбеды.

Автор в данном случае не ругается, а использует слово в точном терминологическом значении. Миф – способ внерационального упорядочения представлений о космосе и социуме.

Историческая наука в принципе не приспособлена для выстраивания «национального исторического нарратива». Наука обеспокоена только поиском конкретной истины (и тот факт, что под грифом ученых институтов и академий нередко выходили актуальные пропагандистские агитки, лишь небрежно закамуфлированные псевдонаучным «аппаратом», никак строгую науку опорочить не может). Школьная история - всегда повествование о национальной «судьбе», имеющее целью сообщить юношеству некоторую «правду» о национальных героях и злодеях.

Беда, когда общество пытается усвоить себе образ собственного прошлого, несообразный с его настоящим положением и задачами.

В таком случае нацию поражает настоящая душевная болезнь, чреватая опасными осложнениями вплоть до летального исхода. Опыт Пруссии-Германской империи-Третьего рейха хорошо известен. Прусский школьный учитель, по известному выражению Бисмарка, выиграл битву при Садовой, обеспечив Пруссии лидерство в объединении германских земель. Но уже следующее поколение учеников, которых продолжали воспитывать на истории в духе национального «героического мифа» пошло гораздо дальше и развязало две мировые войны.

Нечто подобное сейчас происходит в России. Вот уже год российская общественность сильно встревожена решительным продвижением в школу сначала книги для учителей, а затем и школьного учебника новейшей истории России, составленных группой авторов под руководством Александра Филиппова по инициативе Администрации российского президента. Особенно всех задело содержащееся в этих пособиях оправдание сталинского режима и трактовка Сталина как «успешного менеджера». Однако проблема российской исторической памяти гораздо глубже, и для понимания значения современных метаморфоз, происходящих с российскими учебниками, нам придется углубиться в предысторию вопроса.

Карамзинская схема

Задача сочинения учебника российской истории была впервые поставлена в 20-е годы XVIII столетия Петром I с появлением в России первой средней школы европейского типа - «академической» гимназии. Эта задача сделалась уже совершенно неотложной с появлением в1783-м относительно широкой сети «главных народных училищ», преобразованных в 1803-м в гимназии, курс которых включал всеобщую и российскую историю.

В связи с этим во второй половине XVIII столетия в России разворачивается острая борьба между сторонниками «морализаторски-имперского» и «научно-критического» подходов к интерпретации российской истории в ее «школьном» варианте. Для первого подхода характерно стремление доказать, что Россия ни в чем Европе не уступает, а «россы» древностью превосходят все соседние народы. Характерным образчиком сочинений этого типа может служить «Краткая российская история» Михаила Ломоносова. Для второго подхода, который вырос из традиций германской школы экзегетики и который можно в связи с этим именовать «шлецеровским», главной задачей было «избавление от "баснословия" и опора на факты».

Володина Т.А. Учебники отечественной истории как предмет историографии: середина XVIII - середина XIX в. // История и историки. 2004. №1. С.109.

Борьба эта завершилась в 30-е годы XIX века, когда в школьном курсе окончательно утвердилась та схема российской истории, которая несмотря на многообразные частичные трансформации и модификации безусловно господствовала в российском учебнике вплоть до крушения СССР. Эта схема была изобретением писателя Николая Михайловича Карамзина, занявшего в октябре 1803 года невиданный дотоле и после его смерти никогда более не существовавший пост «придворного историографа».

Т. А. Володина ошибочно, хотя и в полном соответствии с установившейся традицией, приписывает С. С. Уварову изобретение идеологической конструкции, которую он только транслировал, доведя до простоты лозунга. Авторство, безусловно, принадлежит Карамзину. Там же. С.131.

Основные постулаты были сформулированы Карамзиным в «Записке о древней и новой России», представленной императору Александру I в марте 1811 года.

Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. Опубликована записка была только в 1861 году, но с 1836 года широко распространялась в списках и была известна практически всей интеллектуальной элите.

Сочинение это - молитвенник российских консерваторов, исчерпывающий свод исторических аргументов в пользу сохранения незыблемости самодержавия. Записка не только послужила причиной отставки реформатора Михаила Сперанского, но и легла в основу общей концепции «Истории государства Российского», выход которой начался в 1816 году.

Устрялов Н.Г. Начертание русской истории для учебных заведений. СПб, 1839.

А в несколько огрубленном виде - и в основу массовых гимназических учебников Николая Устрялова и Дмитрия Иловайского,

Иловайский Д.И. Руководство к русской истории. Средний курс. СПб, 1863. Книга до 1916 года выдержала 44 издания.

по которым российские подданные учились отечественной истории до падения империи.

Прежде всего, надо сказать, что

история страны в рамках карамзинской схемы мыслится как история создания и укрепления могучего государства, причем государственное могущество прямо связано с авторитарным характером власти.

Как афористически формулировал Карамзин в «Записке», «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия и спаслась мудрым самодержавием».

Доказательством этого принципиального тезиса должна была служить особая конструкция российской истории. Основные элементы этой конструкции остаются неизменными по сию пору, хотя в науке давно установился совершенно другой взгляд.

- Древняя («киевская») Русь представляется единым государством с самодержавной монархической властью, где всем распоряжаются великие киевские князья (эта древняя державность, вкупе с «добровольным призванием» варяжских князей составляют уникальную черту нашей истории и указывают, что и далее России уготован особый исторический путь).

- «Удельный период» (в советской версии — эпоха «феодальной раздробленности») представляется эпохой страшного упадка и ослабления страны, следствием которого стало унизительное ордынское «иго».

- Великие московские князья — единственные наследники древнерусской державы, - соединив весь русский народ под своим скипетром, положили твердые основания народного процветания, сулящие самые радужные перспективы на будущее, при условии сохранения незыблемой авторитарной власти, каковую российские подданные должны неизменно хранить, несмотря на все творимые этой властью по временам бесчинства и безобразия.

Карамзинская схема так плотно вошла в фундамент мировоззрения российского человека, что никакие попытки историков хотя бы отчасти выправить ее несообразности не имеют успеха.

Нет нужды, что в науке, по крайней мере, со времени опубликования на рубеже XIX –XX вв. работ Василия Сергеевича, давно установился более соответствующий источникам и реалиям средневековья взгляд на политическую систему Древней Руси, которая представляла собой слабо связанную конфедерацию вполне автономных «волостей» — земель, управляемых вечевыми городами. Широкой российской публике остается практически неведомо, что русский народ в своем историческом творчестве создал помимо московского еще несколько государственных образований с совершенно разными политическими системами, развивавшими основы, заложенные в вольной Древней Руси. Галицкая Русь была непохожа на Новгород, а Москва — на Великое княжество Литовское и Русское, которое вообще в общедоступной российской литературе изображается как сугубо враждебное и чужеродное государство. Напротив, подчинение Северо-Восточной Руси Батыевой Орде трактуется как нечто позитивное, поскольку союз с Ордой способствовал становлению ядреного московского «самодержавства». Все политические движения XV-XVIII вв., имевшие целью либерализовать авторитарную политическую систему, представляются прямо как «антигосударственные» или по меньшей мере — корыстно непатриотические. А великая Смута — гражданская война начала XVII в. между сторонниками и противниками утвердившихся на Москве опричных порядков — вообще оказывается борьбой с «иностранной интервенцией» (См. в частности киноблокбастер «1612 год: хроники смутного времени» режиссера Владимира Хотиненко, снятый в 2007 г. с благословения, а по некоторым сведениям, под прямым руководством Администрации президента).

«Карамзинская схема» служит и по сей день доказательным фундаментом основных идеологем всех российских-советских-российских авторитарных властей:

- издревле могущественное государство идет особым путем, отличным от «европейского» (в последние годы «атлантического» или «евроамериканского»);

- Россия тысячу лет живет в состоянии «осажденной крепости», во враждебном внешнем окружении;

- в этих обстоятельствах единственным способом сохранить существование нации является концентрация всех ресурсов – как экономически-материальных, так и властно-идейных в руках единого правящего центра, который один способен ими распорядиться наилучшим образом, избегая гибельных разногласий, неизбежных при любом общественном контроле;

- права человека второстепенны и ими можно и должно поступиться ради сохранения целого – «государства», «нации» и т.п.;

- государство – главный защитник «осажденной крепости» имеет полное право прибегать  к насилию над инакомыслящими ради сохранения монолитного единства «народа».

Продолжение здесь

Источник: Полит.Ру, 15.10.2008,