12.06.2008 | Архив "Итогов" / Театр

Новый театральный чес

Российская антреприза может быть прибыльной и убыточной, рискованной или надежной, но к искусству она отношения не имеет

Нынешняя антреприза родилась на костях студийных театров. Было это так. К концу 80-х несколько студий покрепче отхватили себе субсидии, помещения и стали государственными театрами, а тех, что послабее, одну за другой стали выгонять из насиженных подвалов зубастые фирмачи. Зарабатывать собственно спектаклями никто не умел, да и считали стыдным, билеты были дешевы - так перестроечный "студийный бум" и вышел паром, оставив по себе лишь несколько милых, но бестолковых воспоминаний. Публика к тому времени уже начала уставать от нищего любительского энтузиазма и претензий на авангардность. Стали появляться первые робкие и чахлые студийно-коммерческие гибриды. Это был первый этап.

Конспективно излагаю второй. В 1989 году только что созданный Леонидом Трушкиным "Театр Антона Чехова" показал "Вишневый сад": парадоксальные декорации (действие происходит как бы в шкафу), среди актеров - много собранных из разных театров звезд. В 1990 году спектаклем "М.Баттерфляй"  открывается антреприза Ольги Шведовой "Фора-театр". В постановке скандального Виктюка был экзотический Эрик Курмангалиев и пластические экзерсисы голых мужчин. В 1991 году продюсер Давид Смелянский и товарищество "Артель Артистов" выпускают спектакль "Игроки XXI", где исполнители - сплошь звезды первой величины, а в драматической роли впервые выступает Геннадий Хазанов.

Постперестроечная антреприза рождалась с мечтой о создании русского Бродвея, хотела стать театром дорогим и эффектным, звездным и талантливым. Этого от него ждали и зрители, уже готовые много платить за билеты. Но Бродвея не получилось. Получился старый советский "чес". Это уже нынешний этап.

Антрепренер. Что такое советский "чес"? Собирались несколько столичных артистов и ехали с концертами "прочесывать" провинцию: играли сцены из спектаклей, читали стихи, крутили ролики из своих фильмов, рассказывали байки. На афише значилось: "артисты московских театров", а еще лучше - звездное имя, залы собирались большие, а затрат немного. Иногда с группой ехал администратор, но часто продюсерские функции исполнял самый пробивной артист.

Теперь появились профессиональные продюсеры. Некоторые приобрели первый опыт еще в перестроечно-студийные времена - в конце 80-х режиссерам и директорам маленьких театриков приходилось крутиться, пытаясь удержаться на плаву.

Сейчас в Москве (а антреприза существует практически только в столице) есть несколько заметных театрально-продюсерских фирм ("Театр Антона Чехова", "Русская антреприза Михаила Козакова", "Продюсерская фирма Вадима Дубровицкого", продюсерская компания Анатолия Воропаева, "Арт-клуб-XXI" и еще несколько помельче), занимающихся производством и прокатом спектаклей, а также не поддающееся учету число "разовых" проектов (поставили спектакль, сочинили под него название антрепризы, а как умер спектакль, так и антреприза перестала существовать). Некоторые фирмы занимаются только прокатом: производство - дело хлопотное. Другие готовы продать готовый спектакль, не умея как следует организовать полные залы и хорошие сборы. В сущности российская антреприза превратилась в обычный бизнес, хотя, если поговорить с продюсерами, каждый из них скажет, что работает ради святого искусства. Впрочем, один из первачей - Вадим Дубровицкий, часто организующий музыкальные концерты и фестивали, - признается, что самая доходная статья в его деятельности - именно прокат драматических спектаклей.

Расходы. Тратить деньги продюсеры, естественно, не любят. Так что если они имеют дело не с проектом, на который клюнул богатый спонсор, а вынимают их из собственного кармана, то декорации могут иметь вид пары скамеек и задника в виде цветной тряпочки.

Такое оформление вместе с костюмами можно уложить и в пять тысяч долларов. Более "совестливые" продюсеры, считающие, что негоже такое показывать зрителям, заплатившим сто, двести или даже четыреста рублей за билет, могут потратить двадцать - тридцать тысяч долларов на оформление, вряд ли больше. Конечно, декорации в модных стационарных театрах гораздо дороже. Другая статья расхода: артисты. Антрепризный спектакль обязательно должен иметь одну или несколько звезд (если это не спектакль для детей, продажа которого идет по другому принципу). На заре антрепризы были наивные продюсеры, считавшие, что звезде следует платить одну или даже две тысячи долларов за спектакль, но их скоро отрезвили, и теперь хорошими ставками для первых актеров считаются 400 долларов за спектакль, а для вторых - 100 - 150. В маленькой антрепризе звезде могут платить по 100, а молодежи - по 20 долларов, но и это хорошая добавка к копеечной театральной зарплате, ведь в кино уже не подработаешь - фильмов снимается мало. Гонорар режиссера составляет обычно от 4 до 5 тысяч долларов, но многие считают, что лучше от него отказаться, а запросить у продюсера оплату за каждый спектакль - по высшей ставке. Сам репетиционный процесс хозяева стараются сделать "как можно бесплатнее", то же относится и к рекламе: если договориться с газетами и радиостанциями об "информационном спонсорстве" (когда сообщения в СМИ "обмениваются" на публикацию логотипа издания), тоже можно не слишком тратиться.

Прокат. Антрепризные спектакли, и в первую очередь их дешевая, "чесовая", разновидность, производятся прежде всего "на вывоз". Причем, как правило, антрепренер не сам занимается прокатом своей постановки по стране, а договаривается с местными продюсерами о том, чтобы спектакль "взяли на гарантию".

То есть столичному антрепренеру платят фиксированную сумму, оплачивают проезд и проживание актеров и провоз декораций. В этом случае все, что зарабатывает местный организатор гастролей, помимо затраченных денег, идет ему в карман. Как он продает полный зал дорогих билетов, что выкачивает из местного бюджета и где находит спонсоров - уже вопрос его квалификации. Так или иначе, и местной власти, и денежным мешкам лестно отужинать после спектакля со столичными знаменитостями.

Еще несколько лет назад в Москве ни один из дешевых, "чесовых" антрепризных спектаклей увидеть было невозможно. Только от провинциальных родственников-театралов доносились слухи о "пошлятине", которую привозили "эти ваши знаменитости". Даже казалось, что антрепренеры стесняются искушенных московских зрителей и критики. Но два-три года назад на театральных киосках вдруг появились маленькие афишки частных спектаклей с фотографиями звезд и зазывными слоганами. Продюсеры поняли, что даже при высокой арендной плате за московские залы в столице достаточно "своих" зрителей, чтобы выгодно сыграть пару спектаклей в месяц, а любое, даже самое ругательное, упоминание в печати является рекламой.

Риск. Конечно, как и во всяком бизнесе, в антрепренерской деятельности есть риск и сложности. Всегда может "кинуть" приглашающая сторона - в последний момент отказаться от "гарантии"  и позвать только "на кассу", что почти наверняка убыточно. Могут закапризничать звезды, откладывая подписание контракта до самой премьеры, когда деньги уже потрачены и легко диктовать продюсеру условия. Впрочем, и продюсеры не чувствуют себя скованными обязательствами, особенно по отношению к актерам второго плана: задерживают выплаты, вдруг объявляют, что суточные входят в гонорар, пересчитывают его по курсу шесть рублей за доллар, селят в "общих" гостиничных номерах или везут на другой конец России вместо поезда или даже самолета в автобусе. Можно, конечно, протестовать, но тогда со следующего раза в спектакле будет играть другой актер. Обращаться в суд в антрепризном деле не принято: контракты составлены столь уклончиво и туманно (главным образом для того, чтобы обе стороны могли уйти от налогов), что в ситуации тяжбы выглядели бы совершенно бессмысленно.

Актеры. Успех российской антрепризы строится на раскрученном актерском имени, а в провинциальной России знамениты только киноартисты. То есть старшее поколение. С молодыми актерами - проблема.

Молодых героинь антрепренеры давно придумали брать с эстрады: в театре заиграли и Кристина Орбакайте, и Анжелика Варум, и Алена Свиридова. С героями сложнее: гардемарин Харатьян, Соколов, успевший прославиться в "Маленькой Вере", да Певцов, снимающийся в наших боевиках, - вот и все. Один продюсер размышлял, не пригласить ли ему в спектакль Александра Лазарева-младшего: "У его отца в провинции имя раскрученное. Пока там разберутся..." Парадоксально, но оказывается, что набор "антрепризных" артистов весьма ограничен. Из спектакля в спектакль путешествует Татьяна Васильева. Из молодых самый играющий, наверное, Валерий Гаркалин, "засветившийся" в "Ширли-мырли".

Вот и все. Описывать эти тонкости, а также рассуждать о доходах, расходах и сложностях антрепренерского бизнеса можно долго. Коротко можно оценить только сами спектакли. Удивительное дело: здесь играют действительно хорошие актеры, но ни одной по-настоящему хорошей роли, сделанной не на старых штампах и "наигрыше", за все эти годы не было. В постановщики приглашают активно действующих режиссеров среднего поколения, у которых есть удачные постановки в гостеатрах, но в пространстве антрепризы они становятся неотличимы друг от друга - их фантазия не идет дальше скучной "разводки" актеров по мизансценам. Символично, что и антрепренеры иногда забывают на афише рядом со своим указать имя постановщика.

Конечно, пьесы здесь идут копеечные - западные мелодрамки, комедии с адюльтером. Часто в нескольких антрепризах идет одна пьеса под разными названиями. Из русских (самые лучшие) - Коляда да Птушкина.

Там чуть-чуть эротики, тут - матерок, а все - о несчастных русских людях, на сюжет "встретились два одиночества". Но дело не в пьесах: бульварная пьеса всегда была такова. Дело в том, что здесь совсем нет театра. Поскольку, кроме антрепренера, у всех участников антрепризы, как говорится, "деньги в другом банке". Потому что, как бы оживленно ни щебетали участники спектакля, давая интервью, каждый из них понимает, что здесь он просто "подхалтуривает". И по своей творческой чуткости все время подозревает, что участвует в чем-то стыдном. И соглашается играть всего несколько спектаклей в месяц, а потом мчится обратно в свой нищий театр, потому что только его воспринимает как "настоящее дело".

Но для публики все это, к сожалению, не проходит бесследно. Конечно, она по-прежнему хочет видеть кумиров и тоскует о гастролях, которые для гостеатров стали непозволительной роскошью. Но практикуемая антрепризами "игра на понижение" убивает тонкую и чуткую театральную публику. Из бывших престижных "гастрольных" мест, куда стремились лучшие театры - из Прибалтики и Израиля, даже из Питера, - еще несутся возмущенные вопли театралов: "Как им не стыдно показывать такое!". Но дело уже делается: зал становится таким, каким его придумал себе антрепренер. Нечувствительным, пошлым, безвкусным и простодушным до тупости. Надеюсь, эти изменения обратимы.

Источник: "Итоги", 1999, №29,