03.06.2008 | Архив "Итогов" / Общество

Тяжелый рог

Мараловодство считается делом выгодным

- Юра, срезка!

Человек, недвижно сидевший на земле у огромной дощатой калитки, вдруг вскакивает и быстро тянет ее в сторону, перекрывая один проход и освобождая другой. Стремительно бегущий прямо на него красавец олень резко тормозит и пытается свернуть налево - вдоль стенки загона. Но сзади и слева вступает хор гикающих и улюлюкающих загонщиков, и рогач после секундного замешательства кидается в открывшийся справа проход. Калитка закрывается за ним, и он сразу переходит на шаг, а через несколько минут уже щиплет сочную траву, не обращая больше внимания ни на суматоху за стенкой загона, ни на прибывающих оттуда время от времени собратьев. Но это не избавление, а только временная передышка: завтра их снова погонят по узким дощатым коридорам, чтобы в конце, лишив возможности защищаться, отобрать их царственные короны. Впрочем, трудно сказать, кому повезло меньше - им или полтысяче других маралов, согнанных вместе с ними в первый загон, но затем отпущенных обратно. Ведь тем придется потом еще раз (а большинству и не один) проходить через процедуру сгона и сортировки. И рано или поздно   когда именно, зависит от созревания рогов, но не позже середины июля - дело кончится все тем же станком.

Марал - алтайский подвид благородного оленя, населяющего все леса умеренного пояса Евразии - от Ирландского моря до Японского. Везде он считается царской дичью. Однако если на Западе оленьи рога представляли интерес разве что как охотничий трофей, то на Востоке они считаются ценнейшим лечебным средством.

Правда, не то гладкое и твердое оружие, которое самцы-олени скрещивают на осенних турнирах, а весенние, растущие, покрытые шерстью и наполненные кровью рога - панты. Они начинают расти сразу же после того, как олень сбрасывает прошлогодние рога (у алтайских маралов это происходит с конца февраля по апрель), и достигают полного размера за 3,5 месяца. Но это - у вольных оленей. Парковых же незадолго до этого срока загоняют в станок: 90-дневные рога уже достигли предельного размера, но все еще богаты активными веществами.

Что это за вещества такие, точно неизвестно. Предполагается, что стремительный рост рогов (представьте себе: толстенная кость растет чуть ли не по сантиметру в сутки!) может быть обеспечен только огромной концентрацией гормонов и других сигнальных веществ, витаминов, микроэлементов и т. д. И хотя официальная фармакопея отводит пантам (точнее, вытяжке из них - пантокрину) скромную роль мягкого стимулятора нервной системы и сердечной мышцы, в восточной традиции у них применение широчайшее - от омоложения и увеличения половой потенции до лечения ран и кожных болезней. Соответственно и спрос на панты создают страны Дальнего Востока, где господствует эта традиция, причем до 90 процентов рогов потребляет одна только Южная Корея.

В былые времена панты снимали охотники с головы убитого оленя. Только в нашем веке стало ясно: убивать зверя, чтобы взять то, что он отращивает ежегодно, - слишком большая роскошь. Первые мараловодческие хозяйства стали возникать еще в 30-е годы в Горном Алтае (ныне Республика Алтай). Старейшее и самое крупное из хозяйств Алтайского края - совхоз (ныне опытно-производственное хозяйство) "Новоталицкий" - работает с 1951 года. Технология в общем-то везде одна и та же: выделенная под хозяйство территория огораживается сеткой. Внутри нее также возводится система загородок, постепенно сужающихся к выходу. Жизнь парковых маралов летом практически не отличается от жизни их вольных собратьев (зимой их, конечно, приходится кормить - ни в каком естественном ландшафте не найдется зимой столько кормов, чтобы марал мог сытно перезимовать на двух гектарах, положенных ему по нормативам). Но в начале лета самцов сгоняют на срезку и спиливают рога.

...Рано утром вся бригада мараловодов (это около десятка человек) седлает лошадей и направляется в глубь парка. Сезон созревания пантов практически совпадает по срокам с рождением телят, поэтому задолго до первого сгона самцы уже отделены от самок - последним нужен абсолютный покой.

Загонщики постепенно прижимают пасущихся рогачей к сетке и начинают оттеснять в сторону сужения. Прижатый к стенке марал может решительным броском прорваться сквозь редкую цепь загонщиков, перемахнуть в отчаянном прыжке через ограду или прыгнуть прямо в сетку (как в лесу он бросается в кусты) и покалечить себя. Однако пока зверям есть куда уходить от людей, они, как правило, не делают глупостей. Постепенно, по мере сужения сетки натиск загонщиков усиливается - они увеличивают скорость движения, кричат, в особо ответственных местах даже спешиваются (как ни странно, всадника маралы боятся меньше, чем пешего человека). Их задача - не дать маралам искать иного выхода, кроме того, что оставлен конструкцией парка.

Погоня перемещается на безлесную часть склона - несколько сот великолепных животных с прямо-таки балетной отточенностью движений пытаются оторваться от десятка всадников. Наконец стадо оказывается в дощатом мешке. Люди спешиваются, закрывают входные ворота и после недолгого перекура приступают к сортировке: зверей партиями по нескольку десятков перегоняют в соседний загон с калиткой-"триггером". Если среди отогнанных есть такие, чьи рога бригадир признает спелыми, их - уже внутри второго загона - отделяют от прочих и гонят в третий загон. Остальных небольшими партиями выпускают в парк. В конце концов подавляющее большинство согнанных животных уходит обратно, но около двух дюжин оказываются в третьем загоне. Сегодня их больше не тронут - пусть едят сочные сорняки, которых нет в лесу, пьют воду и успокаиваются. Завтра рано утром начнется срезка. Утром - потому что по холоду вероятность гибели маралов от стресса меньше всего.

Срезка начинается словно бы с того, на чем окончился сгон - группу из четырех маралов выгоняют из загона в коридор. Последняя, самая узкая (маралу уже не развернуться), его часть разделена на несколько камер - их двери-перегородки, управляемые снаружи при помощи длинных слег, буквально проталкивают зверя вперед, а затем фиксируются, отрезая ему путь назад. За пару минут с помощью этих дверей (а в случае особой строптивости - матюгов и сапог) бригада размещает рогачей по камерам. Тот, который оказался впереди всех, попадает в станок.

Один из членов бригады перебрасывает рычаг нехитрого пневматического устройства - и скошенные, обшитые резиной боковые стенки мягко сжимают маралу бока. Другой рычаг - и из-под копыт уходит вниз пол, олень повисает, сжатый боковыми стенками.

Вверху распахиваются сразу несколько дверец, и человека три из бригады вскакивают в станок. Морду марала мягким сапогом прижимают к специально подложенному под нее (ни в коем случае не под горло - можно задушить!) мешку с тряпками, рога у самого основания захватывают толстой веревкой и туго натягивают с двух сторон. Человек берет пилу - обычную ручную ножовку, предварительно обмытую раствором марганцовки. Любая механическая пила была бы тут слишком опасна - даже в столь беспомощном положении марал ухитряется время от времени резко дергаться. Но не кричит - ни когда ножовка вгрызается в ткань рога и на глаза сыплются кровавые опилки, ни когда люди втирают порошок квасцов в кровоточащие пеньки-"коронки", ни когда они дырявят ему ухо серьгой-биркой с индивидуальным номером. Молчат даже те, у кого острый нож мараловода отхватывает половину уха (это значит: данный бык малопродуктивен и подлежит отстрелу - по осени, когда нагуляет мясо). И только когда бык, уже освобожденный из станка, после первого мощного рывка вдруг замирает и медленным шагом идет к выходу в парк, становится видно, чего ему стоили эти пять минут - больше-то умелая бригада на одного зверя и не тратит.

Впрочем, маралы относятся к станку по-разному. На Покровке (это один из маральников "Новоталицкого") до сих пор помнят безвестно сгинувшего лет семь назад рогача по кличке Наглый. Он спокойно заходил в станок, хладнокровно расставался с роскошными 18-килограммовыми рогами (средний вес пары срезаемых пантов - 4 - 7 кг; рога от 8 кг и выше считаются крупными), а выйдя, не торопился убегать. Наглый прожил 28 лет (средняя продолжительность жизни быка - около 20 лет) и, похоже, умер не от старости. Правда, последние два сезона он давал уже мелкие, неправильной формы рога - признак почтенного возраста. А с другой стороны, на наших глазах во время срезки на Машенке (другой маральник "Новоталицкого") один бык занял глухую оборону в камере коридора и ни в какую не шел в станок. В конце концов мараловоды поймали переднюю ногу строптивца веревочной петлей и втащили его силой. Самым трудным потом было снять петлю - для этого пришлось подлезать под висящего в станке марала.

Срезанные рога первым делом взвешивают. Обладателей особо крупных рогов выпускают в отдельную часть парка - осенью именно они будут допущены к маткам. (

Можно считать, что свою природную функцию - обеспечить обладателю успех у самок - рога все-таки выполняют, хотя и виртуальным образом.) Дальше начинается сложная и неторопливая консервация. Рабочие берут в руки по паре пантов, садятся около огромного чана, расположенного над печкой, и погружают панты в него. Температура воды в чане - около 95 градусов (но ни в коем случае не 100 - если чан начинает кипеть, в него просто выливают ведро холодной воды). Выдержав по секундомеру 1,5 - 2 минуты (в зависимости от размера рогов), рабочие кладут "заваренные" панты на полки и берутся за следующие. Каждый рог пройдет три круга "заварки", потом сутки подвялится в ветровой, а после трех таких циклов окончательно досушится в жаровой. Смысл столь осторожной обработки - не дать разрушиться тем самым биологически активным соединениям. В ходе обработки рог теряет 62 процента исходного веса, становится сухим и легким и в таком виде может храниться годами. Это и есть конечный продукт хозяйства.

Варочную воду на протяжении всего сезона не меняют - только добавляют по мере испарения. Вымываемые из рога вещества, стекающая со срезов кровь остаются в ней. Ванны из такой воды тоже считаются целебными. В селе Сентелек - центральной усадьбе "Новоталицкого" - создан платный профилакторий, где за 1200 рублей любой желающий может пройти 10-дневный курс лечения ваннами (а также компрессами, микроклизмами и т. п.) из варочной воды и натуральных пантов. В менее крупных хозяйствах ванны из варочной воды - привилегия самих мараловодов и нужных хозяйству людей. "Везти эту воду некуда, да и смысла нет, - говорит директор ЗАО "Сибирь" Александр Шмидт. - А в маральник пускать кого попало тоже нельзя".

О рентабельности маральего хозяйства ходят легенды, но на самом деле, по словам директора "Новоталицкого" и самого авторитетного мараловода края Николая Борисова, сейчас она не превышает 10 - 15 процентов.

"В последние годы, - говорит он, - цена на панты резко упала. Причин тому три: во-первых, мы начали независимо выходить на внешний рынок и конкурируем друг с другом, во-вторых, на рынке появились новые производители: Новая Зеландия, Канада и некоторые другие страны, где разводят европейского благородного оленя. А самое главное - финансовый кризис в Азии, ударивший как раз по главным потребителям пантов". Цена килограмма консервированного рога, еще сравнительно недавно не опускавшаяся ниже 1000 долларов, сейчас не превышает 200. Александр Шмидт с грустным юмором вспоминает, как в прошлом году "наука порекомендовала" снимать панты пораньше, когда рог еще весь мягкий. Со своей точки зрения "наука" была права - все интересное содержится в мягкой части рога, окостеневшая его часть - балласт. Но корейцы-покупатели предпочитают большие рога, так что хозяйства, последовавшие рекомендациям, проиграли дважды: "урожай" оказался не только меньшим по весу, но и пошел более низким сортом.

Однако и на таких условиях мараловодство считается здесь делом выгодным. У рабочего мараловодческой бригады зарплата в пересчете на месяц (большую ее часть выдают в виде единовременной выплаты по итогам года) составляет около 750 рублей, в то время как в том же совхозе нередки оклады в 150 - 200 рублей. Маральи парки растут в числе и раширяются по площади. Отдаленность горной части Алтайского края, отсутствие водных путей и редкая сеть железных дорог делают большую часть сельхозпродуктов заведомо неконкурентоспособной. С этой точки зрения панты - продукт идеальный: они компактны, относительно дороги, а главное - не могут быть произведены в любой другой точке мира.

Источник: "Итоги", №26, 1999,