Авторы
13.05.2008 | Архив "Итогов" / Просто так
Люди как птицыНет, я понимаю: они не о себе, у них за Россию сердце болит
Май, вечер, телевизор. На экране - трое симпатичных талантливых людей, чьи лица и имена хорошо известны публике. Писатель-юморист и два актера. Они, оказывается, старые друзья и сейчас с умилением вспоминают минувшие дни: как начинали играть и сочинять стихи, как поступили в разные институты, как собирались в комнатке общежития, как пили на радостях в августе 91-го...
- Конечно, если бы мы тогда знали, чем все это кончится... - вдруг говорит писатель. - В нашей стране никогда нельзя говорить "гоп!", пока не увидишь, во что ты прыгнул!
Остальные молчаливо соглашаются. Но от этой неожиданной мысли мое внимание невольно переключается на антураж. И я вижу, что прыгнули мужики на мягкий, удобный диван в стильной гостиной. И одежка на них, между прочим, хорошо подобрана и, вероятно, недешева. Из дальнейшего выясняется, что в их нынешней жизни есть и залы, заполненные поклонниками их талантов, и частые поездки по самым комфортабельным странам мира...
Нет, я понимаю: они не о себе, у них за Россию сердце болит. За шахтеров и учителей, полгода не видавших зарплаты, за умирающую деревню, за друзей детства, оставшихся в оккупированной латышами Риге.
Ведь писал же лет пятнадцать назад один из них (правда, не тот, что сожалел об августовской выпивке):
Утром мажу бутерброд -
Сразу мысль: а как народ?
И икра не лезет в горло,
И компот не льется в рот!
Ночью встану у окна
И стою всю ночь без сна -
Все волнуюсь об Расее,
Как там, бедная, она...
Мы, правда, по умственной развращенности своей приняли тогда этот крик души за злую и талантливую издевку. Впрочем... Конечно, русский интеллигент всегда был горазд между стерлядкой и коньячком потолковать о страждущем народе. Но эти трое слишком долго и успешно работают на сцене и перед камерами, чтобы не понимать, как выглядит такое сочетание текста и видеоряда. Значит, это не крокодиловы слезы. Значит, им и в самом деле... ну не то чтобы совсем плохо, но неуютно, дискомфортно, не по себе.
Шорох на балконе отвлекает меня от экрана. Ну конечно - ворона прилетела, кому же еще там шуршать? Здоровенная, гладкая, перышко к перышку.
Но на голове перья характерным образом встопорщены, да и походка выдает явную тревогу. Увидела сквозь двойное стекло движение моих глаз и замерла, чуть подавшись в сторону улицы, - не пора ли сматываться?
И чего ей, спрашивается, бояться? Мы их не шугаем. Наоборот, специально для них выкладываем на балкон куриные косточки, жилки от мяса и прочие вороньи лакомства. Эта птица представляет, наверное, третье или четвертое поколение наших ворон, и ни одну из них мы никогда куском не попрекнули. А вот поди ж ты - до сих пор все они твердо уверены, что занимаются воровством. Что творят что-то очень неправедное, недопустимое и рано или поздно это плохо кончится. Жаль, их не видят три товарища из телевизионной гостиной - они бы друг друга поняли.
А может им, крылатым созданиям, иначе жить неинтересно?
Однажды она спросила: «Ты ел когда-нибудь варенье из роз?» Ничего себе! Варенье из роз! Какой-то прямо Андерсен! Варенье! Из роз! Неужели так бывает? «Нет, - ответил я с замиранием сердца, - никогда не ел. А такое, что ли, бывает варенье?» «Бывает. Хочешь, я привезу тебе его в следующий раз?» Еще бы не хотеть!
Можно, конечно, вспомнить и о висевшем около моей детской кроватки коврике с изображением огромного ярко-красного гриба, в тени которого, тесно прижавшись друг к другу, притулились две явно чем-то перепуганные белочки. Что так напугало их? Коврик об этом не счел нужным сообщить. Одна из первых в жизни тайн, навсегда оставшаяся не раскрытой.
