12.04.2008 | Книги

Из жизни простых людей

Гришковец остается собой и свято блюдет границу между рассказом в своем духе и занимательной полудетективной историей

Несколько драм, роман, повесть, два сборника рассказов. Уже много лет Евгений Гришковец остается бесспорным мастером слова, из любого эксперимента с формой выходящим победителем. Пусть не бесспорным, пусть не без повторов в своих пробах жанров, но неизменно интересным и по-человечески понятным рекордному количеству читателей.

Два последних сборника рассказов - «Планка» и «Следы на мне» - показали не только неистощимость авторской фантазии в выборе тем для зарисовок, но и талант рассказчика, особенно ярко проявившийся именно в малой форме.

Каждая из описанных ситуаций - университетские годы со злобным преподавателем, первая попытка заработать деньги, приобретение собственного жилья и взаимоотношения с соседями – настолько типична, что заставляет каждого без исключения читателя удивляться, как это точно написано, ну, прямо как про него.

Все это есть и в новом романе Евгения Гришковца «Асфальт». Главный герой – Миша – обычный человек лет под сорок. Женат, двое детей, собственное маленькое дело по производству дорожных знаков. Трудовые будни в офисе, выходные с семьей, пиво с друзьями, отдых в Европе. Обычная жизнь обычного представителя среднего класса в столице. И вдруг – смерть. Нелепая и глупая, в голове не укладывающаяся в своей внезапности: та самая Юля, которая когда-то приютила у себя в квартире архангельского парня Мишу, которая на всю жизнь осталась ему верным другом, способным выслушать, понять и не осудить, которая в нужные моменты помогала и с работой, и со знакомствами. Самоубийство.

Впрочем, если шокирующая сила события доходит до Миши сразу же, нарушая привычных ход его дел, то вот осознать утрату он еще долго не может. Бросив все свои дела, он пытается понять, что же могло довести Юлю до такого шага: составляет список людей, с которыми она общалась в последнее время, устраивает похоронные дела, едет к психотерапевту, у которого женщина была не так давно. И все в попытках понять – почему.

Но и здесь Гришковец остается собой и свято блюдет границу между рассказом в своем духе и занимательной полудетективной историей, в которую легко при таком сюжете скатиться.

Дела откладываются сами собой за невозможностью Миши попросту собраться с мыслями, контракт с Петрозаводском «горит», мужественная секретарша Валентина берется организовать похороны и прикрывать его в течение дня, пока он бесцельно слоняется по кабинету или мечется на машине по городу. Список общавшихся в последнее время с Юлей людей дается после невероятных мозговых усилий. Встреча с психотерапевтом не приносит никаких результатов: тот лишь выходит из себя, кричит на Мишу и отказывается разговаривать о своих пациентах. В конце концов, и сам Миша понимает, что ему важно не столько узнать причину этой смерти, сколько успокоиться, снять с себя ответственность за трагическое событие.

И если основной сюжет романа еще можно упрекнуть в нетипичной для Гришковца трагичности и внезапности (хотя, кажется, и такие события бывают ровно со всеми вплоть до сходных ощущений нескончаемого дня), то те отступления в прошлое героев, которые уплотняют и без того плотное повествование, абсолютно в духе автора. Университетские годы, женитьба, поиск дела по душе, начало собственного бизнеса, рождение ребенка, знакомство с верными на долгие годы друзьями и даже случайное увлечение на стороне – все типичное до банального, рассказанное легким языком с легко узнаваемой интонацией.

Вот только помещенный в формат почти что шести сотен романных страниц, Гришковец довольно быстро выдыхается.

Последовательное накопление историй из прошлого не дробит монолит повествования, но нагружает его столь сильно, что мозг читателя ближе к середине начинает медленно закипать от обилия деталей.

Пусть и весьма симпатичных и даже симптоматичных, но абсолютно лишних в такой длины романе. В конце концов, Гришковцу даже не удается удержаться в испробованном на «Рубашке» формате истории одного дня с его будничным распорядком.

После многочисленных опытов в области формы, Гришковец создает довольно странный гибрид романа и сборника рассказов. Объединенные общим героем и описанием последовавших за трагедией дней, эти небольшие истории заполняют пространство книги, лишая ее единого сюжета. Если, конечно, не считать им банальное приготовление к похоронам и всю ту суетливую череду действий, сквозь которую проходит Миша. Читать же такой тест оказывается на удивление затруднительно. Привычный способ поглощения залпом легко может вызвать приступ мигрени от обилия отступлений, а продумать чтение «Асфальта» как череды историй сложно из-за монолитного массива текста. И все же пробившегося сквозь двойную плотину читателя ожидает, как обычно, по-человечески понятное удовольствие от соприкосновения с простыми жизненными историями.