06.03.2008 | Наука

Пятнистый призрак

Всего полтора века назад дальневосточный леопард встречался по всей южной трети нынешнего Приморского края

Леопарды живут в жарких странах. Так думает большинство людей и в общем-то так оно и есть на самом деле: родина этого яркого хищника – тропики Старого Света, и подавляющее большинство леопардов (не считая обитателей зоопарков) обитает сегодня в Африке и южной половине Азии. Но из всякого правила есть исключения: на двух противоположных краях азиатского материка леопарды, расселяясь вдоль берегов теплых морей, достигли земель, входящих сегодня в состав России.

Крайний юг Приморского края занимает Хасанский административный район. Большинство его деревень и поселков стоит у берегов Японского моря, некоторые – в долинах рек, текущих с гор, по которым проходит граница с Манчжурией. В самих горах, покрытых лесами, постоянных человеческих поселений нет. И именно поэтому здесь живут огромные пятнистые кошки – самый северный, самый крупный и самый редкий подвид леопарда.

Всего полтора века назад дальневосточный леопард встречался по всей южной трети нынешнего Приморского края – региона, про который его жители говорят «у нас широта крымская, а долгота – колымская».

Почти тропическое лето сочетается здесь с долгой морозной и многоснежной зимой. Однако пятнистый выходец из тропиков успешно вписался в непривычный климат, наложивший отпечаток и на его внешний облик. (Дальневосточные леопарды заметно крупнее своих более южных собратьев, их мех длиннее и гуще, основной тон окраски – светлее, а темные пятна – крупнее, чем у других подвидов, и часто имеют вид розетки. Зато особей-меланистов – знаменитых черных пантер – среди дальневосточных леопардов не бывает.) Впрочем, нынешнее Приморье было лишь дальней и самой суровой частью территории подвида – большинство зверей обитало в более теплых землях Кореи и Манчжурии, гранича в последней с другим подвидом – северокитайским.

Все изменилось с приходом человека – точнее, с хозяйственным освоением мест обитания леопарда.

Уже в XIX веке равнинные части Кореи и Манчжурии оказались слишком густо населены людьми. Зверя добывали ради красивой и престижной шкуры, части его тела широко использовались в препаратах традиционной китайской медицины. Но главное, в освоенных человеком ландшафтах не оставалось диких копытных – основной добычи леопарда. А те звери, что переключались на домашнюю живность, подписывали себе смертный приговор.

К началу прошлого века российское Приморье – дальний и глухой угол прежних владений леопарда – оказалось единственным местом обитания достаточно большой популяции зверей. Но человек уже добрался и сюда: в край стали прибывать крестьяне-переселенцы столыпинской волны. Одним из основных мест колонизации стала долина реки Раздольной – широкая, ровная, с плодородными почвами и подходящим климатом. Освоенная человеком, она стала непроходимой для леопардов, разделив их землю надвое: горы Сихотэ-Алиня на востоке и Черные горы с Борисовским плато – на западе.

Вообще-то леопарды не питают какой-то особенной любви к горам: везде, где обстоятельства позволяют, они прекрасно живут на равнине. На Дальнем Востоке они населяли все ландшафты, но больше всего их жило в прибрежной полосе, где была наибольшая плотность пятнистых оленей – основной добычи леопарда. К сожалению, человек тоже начал осваивать край с побережья, отняв у леопарда его лучшие земли.

Вдобавок леопарду приходилось делить территорию с «кузеном» – амурским тигром.

Отношения крупных кошек в природе всегда далеки от идиллии: более крупные и сильные звери при каждом удобном случае отнимают у конкурентов добычу и убивают детенышей. Леопард вынужден был уступить полосатому сопернику речные долины, поднявшись ярусом выше. Но горные хребты – наименее продуктивная часть ландшафта, чтобы прокормиться на них, нужна большая индивидуальная территория. Значит, общее число зверей, способных безбедно существовать в данных угодьях, будет невелико...

В 1980-х годах специальное исследование не выявило в Сихотэ-Алине никаких следов леопарда. Охотники, охотоведы, сотрудники заповедников уверяют, что звери все еще живут в этой части края. Зоологи качают головами: и рады бы, мол, верить, но так не бывает. Хотя непосредственно увидеть леопарда в тайге редко удается даже опытным следопытам, не заметить его присутствие в угодьях невозможно. На тропах, на границах участков звери делают когтями хорошо различимые метки-царапины на деревьях и пнях, а в брачный сезон призывный рев самца слышен за много километров. Нет меток, не слышно голоса – значит, нет и леопардов. Слово «призрак», которым любили именовать этого зверя писатели и охотники былых времен, сегодня приобретает печальный смысл.

Единственной достоверно существующей группой вольных дальневосточных леопардов остается группа, живущая в горах на востоке Хасанского района.

Учеты численности десятилетие за десятилетием дают одну и ту же цифру: 25 – 40 голов. Еще несколько леопардов (не больше десятка) зафиксированы в сопредельных районах Китая, но возможно это те же самые звери: протяженность охотничьих маршрутов у леопардов (особенно самцов) огромна. Что до Кореи, то последние достоверные сведения о тамошних леопардах относятся к 1970-м годам.

Стабильность цифры кажется успокаивающей, но по сути дела, это балансирование на краю бездны. При такой общей численности зверей можно буквально по пальцам пересчитать самок, способных к деторождению (последний учет, проведенный в начале 2007 года, показал, что их всего семь; у четырех из них на момент учета были котята). Любая нелепая случайность – занос инфекции, падение численности копытных, один сезон особо сильных пожаров (привычка людей каждый год пускать травяные палы стала одной из главных причин ухода леопардов с равнины), два-три особо «удачных» браконьерских выстрела – может поставить крест в истории подвида.

Один раз это уже чуть было не случилось – в первой половине 90-х, когда резкое падение уровня жизни населения, паралич государственных структур и взлет спроса на «дары природы» в соседнем Китае породили в Приморье волну массового коммерческого браконьерства. Тогда по инициативе и на средства Всемирного фонда дикой природы (WWF) в Приморском крае была создана специнспекция «Тигр» – элитная антибраконьерская команда, входящая ныне в состав краевых природоохранных органов. Рейды «Тигра» в сочетании с жесткими мерами в Китае против перекупщиков шкур и костей крупных кошек позволили стабилизировать ситуацию. Однако

за прошедшие с тех пор десять с лишним лет популяция леопардов практически не изменилась в размерах: ежегодно гибнет примерно столько же зверей, сколько и рождается.

«Это хорошо известный зоологам эффект – говорит Владимир Кревер, координатор программы по сохранению биоразнообразия российского отделения WWF. – При очень маленькой, близкой к критической численности популяции слишком большую роль начинает играть случайная гибель зверей: у популяции нет ресурсов, чтобы компенсировать ее. К тому же у дальневосточных леопардов отвратительная половая структура популяции: самцов чуть ли не больше, чем самок».

В нормальных условиях на огромном участке взрослого леопарда-самца живут 2 – 4 самки. Дополнительная нагрузка на участок каждой самки, создаваемая самцом, относительно невелика – что существенно, поскольку беременной или кормящей самке добычи нужно больше, а добывать ее труднее. Нынешняя же противоестественная ситуация приводит к тому, что на участок готовой к спариванию самки сбегаются несколько женихов. За время сватовства и выяснения отношений между собой они успевают изрядно опустошить участок невесты – что дополнительно уменьшает ее шансы выносить и выкормить здоровое потомство.

История охраны природы знает случаи, когда удавалось вернуть к жизни вид, полностью исчезнувший в природе, но сохранившийся в неволе.

Но беда была в том, что достоверно чистокровных дальневосточных леопардов в зоопарках мира насчитывалось всего около десятка. И лишь в самые последние годы развитие молекулярных методов систематики позволило надежно выяснить происхождение каждого конкретного животного. Исследования научного сотрудника Биолого-почвенного института Дальневосточного отделения РАН Ольги Уфыркиной показали, в частности, что сегодня в неволе живет около сотни дальневосточных леопардов. Это позволяет ежегодно использовать 5 – 6 котят для восстановления природной популяции. По словам Владимира Кревера, начинать нужно с увеличения существующей популяции в Хасанском районе – как показывают исследования, там пустует почти треть пригодных для обитания участков. Когда численность хасанской популяции удастся увеличить хотя бы до 50 зверей, можно будет начинать реинтродукцию леопардов в Сихотэ-Алинь.

Для этого еще многое нужно сделать. Нужно свести воедино три охраняемые природные территории в местах обитания леопардов – заповедник «Кедровая Падь», федеральный заказник «Барсовый» и региональный заказник «Борисовское плато», принадлежащие сегодня трем разным ведомствам. Нужно найти формы поддержки уцелевших оленепарков – леопарды, особенно самки с потомством, часто селятся возле этих хозяйств, где даже в самый голодный год можно без труда прокормиться. Однако если владельцам парка никто не компенсирует убытки, «парковый» леопард практически обречен: едва сводящие концы с концами оленеводы не могут позволить себе такого нахлебника. Нужно предотвратить рассечение Страны Леопардов новой скоростной автотрассой, соединяющей Владивосток со свободной экономической зоной «Туманган» на границе с КНДР (для этого не обязательно отказываться от строительства дороги – достаточно всего лишь проходить горные хребты не поверху, а тоннелями). К счастью, уже удалось предотвратить другую угрозу – прохождение через Хасанский район магистрального трубопровода Восточная Сибирь – Тихий океан.

Сегодня дальневосточный леопард по-прежнему находится у последней черты.

Но мы уже знаем: нет никаких непреодолимых препятствий для его сохранения. Будет ли он жить – зависит только от нас.

Источник: «Вокруг света» № 2, 2008,