Авторы
Российский президент, подобно принцу датскому, пытается убедить окружающий мир в собственной, мягко говоря, неадекватности. Только в отличие от Гамлета, Владимир Владимирович не стремится усыпить врагов. Он их пытается испугать. После завершения вроде бы вполне успешных для Москвы переговоров с украинским президентом глава великой державы сообщил, что в случае, если Украина вступит в Североатлантический альянс и на ее территории появятся «базы НАТО», «Россия в ответ на подобное размещение таких позиционных районов, а теоретически нельзя исключить этого, нацелит на Украину свои ракетные системы». И тут же стало ясно, что не газовые долги являются главной проблемой в отношениях двух стран. Кремль бесит, что не просто соседняя, а самая близкая страна намерена интегрироваться в североатлантические структуры. И не потому, что от этого исходит военная угроза. На только что завершившейся в Мюнхене конференции все участники – министр обороны США, президент Грузии, глава внешнеполитического ведомства Польши и только что избранный президент Сербии – прямо связывали успех в обеспечении безопасности с приверженностью общим единым демократическим ценностям.
И лишь российский вице-премьер Сергей Иванов доказывал, что пресловутые принципы западной демократии вовсе не указ для России. Посему соревнование идей выгоднее всего перевести в плоскость соревнования военных потенциалов.
Остается утешаться лишь словами Владимира Владимировича о том, что ему самому страшно подумать о возможности нацеливания ракетных систем на Украину. А кроме того российский национальный лидер вслед за Михаилом Леонтьевым сообщил, что членство в НАТО означает ограничение для каждой страны собственного суверенитета.
Надо сказать, что это довольно выигрышная позиция. Потому что человеку, настаивающему, что он живет в представлениях Real politik 19-го века более-менее глупо объяснять, что решения в НАТО принимаются только при наличии консенсуса. И что даже всесильным США не удалось склонить Североатлантический альянс к акциям, в которых другие члены НАТО участвовать не желали. Вспомним хоть о том, что блок не одобрил вторжение в Ирак. Но человека, который делает вид, что осуществляет стратегию сдерживания Соединенных Штатов, угрожая ракетным ударом соседнему государству, бесполезно убеждать в том, что расширение НАТО может иметь иные цели, кроме окружения России. По сути дела миру предлагают принять как данность, что российский президент вместе с Ахмадинежадом и Уго Чавесом придерживаются весьма специфических взглядов на окружающий мир.
У такого поведения Путина есть вполне рациональные мотивы. В конце концов, на Украине, где и сейчас далеко не все грезят о вступлении в Североатлантический альянс, угрозы Путина прибавят аргументов противникам НАТО.
Мол, вступим, а эти в Москве бабахнут со всей дури. Правда, подобные угрозы в отношении восточноевропейских государств принесли противоположные результаты – страны начинали искать защиту от России. Так Польша вместо того, чтобы испугаться обещанного размещения российских ракет в Калининграде и отказаться от развертывания элементов американской ПРО, запросила еще и американские ракеты «Пэтриот».
Но главное, что у этого безумия, как говаривал Полоний, есть система. Сейчас вся внешняя политика России сконцентрировалась на демонстрации своей готовности к военному противостоянию с Западом. Кремль полагает, что ядерный паритет с США дает ему особые преимущества при решении любых международных проблем. Однако выяснилось: наши партнеры не склонны к уступкам лишь потому, что у России несколько тысяч боеголовок. Выяснилось, что они слишком верят в разумность и рациональность Владимира Путина. Потребовалась некоторая толика безумия. Что и было только что продемонстрировано.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
