27.12.2007 | Общество

Зачем брать challenge?

Получается, что сама ситуация, когда человек добровольно идет на риск, делает его героем, даже если он терпит неудачу

Иллюстрации с сайта corbis.com

Один мой старый знакомый недавно «удачно» провел отпуск: покатавшись на горных лыжах, сломал руку. В ответ на мой недоуменный вопрос, зачем понадобилось вместо отдыха мотаться по опасным склонам, он уверенно заявил: «Ты ничего не понимаешь, надо было брать  сhallenge!» - и с гордостью показал на загипсованную конечность. Моя первая реакция была чисто филологическая – неужели нельзя сказать по-русски? Но и впрямь люди вокруг все чаще говорят «сhallenge» – имея в виду «вызов», «сложную проблему». Изначально это слово означало «послать вызов на дуэль», а теперь – «стимулировать», «побудить», «ставить амбициозные задачи». А потом я задумалась по существу:

получается, что сама ситуация, когда человек добровольно идет на риск, делает его героем, даже если он терпит неудачу. У нас и раньше, допустим, ценили романтику риска, любовь к приключениям, но сейчас за этим стоит особая жизненная философия.

В «Книге прощания» Юрий Олеша рассказывает, как его мальчиком посадили на необъезженную лошадь - ему с трудом удалось удержаться в седле и затем кое-как спуститься. «Мальчики хохотали, мне было стыдно – я был не воин, не мужчина, трус, мыслитель, добряк, старик, дерьмо. Вот тогда, в этот закатный час в степи под Вознесенском, и определился мой характер». Для Олеши эта ситуация (заведомо непосильное физическое испытание для ребенка) стала символом слабости характера и последующих жизненных фиаско – он, конечно, предъявлял к себе требования по максимуму. Но будь на месте Олеши мой приятель-горнолыжник, он наверняка, не смутившись, воспринял бы происшедшее как классный challenge, который лишь укрепил характер.

Если посмотреть вокруг, миллионы неглупых людей занимаются экстремальными видами спорта, то есть с нетерпением ищут возможность сломать себе шею.

Список престижных экстремальных увлечений расширяется с каждым днем: парашютный спорт, сноуборд, даунхилл, дайвинг, дёртсёрф, вейкборд и кайтинг, не говоря уж о классике – автомобильные гонки, ролики, мотоциклы и горные лыжи. Даже такие запредельно опасные виды, как бейс-джампинг, то есть прыжки с парашютом не с самолёта, а с фиксированного объекта, находят своих поклонников, хотя статистика смертей здесь беспрецедентно высока. В 2006-м в Западной Вирджинии при прыжке с моста разбился один из основателей бейс-джампинга – 66-летний Брайан Ли Шуберт. А в 1997 году Лаура Паттерсон разбилась насмерть, спрыгнув с крыши знаменитого гигантского стадиона «Супердом» в Луизиане. Последняя модная новинка - бейз-джампинг – прыжки с парашютом со скалы, когда парашют еле-еле успевает раскрыться перед самым приземлением. 

Как объяснить эту глубинную тягу к риску и связанную с ней философию?

Американец Пабло Моралес, чемпион Олимпийских игр 1984 и 1992 годов по плаванию, как-то раз замечательно сформулировал, что было для него самым ценным в спорте: «Полное растворение в сосредоточенном усилии». Вероятно, он подразумевал момент интенсивной фокусировки, который переживает настоящий спортсмен -  уникальный миг единства души и тела, когда все силы направлены в одну точку. Эта слитная сосредоточенность позволяет не только совершить сверхъусилие, но и обрести душевный мир – на непродолжительное время отбросить мысли о прошлом и будущем и сконцентрироваться на настоящем.

Подобное переживание цельности крайне драгоценно для современных жителей мегаполиса, плывущих в привычном русле чередующихся подъемов настроения и депрессий. В условиях городской повседневности факторов риска (за вычетом езды на автомобиле) остается немного. Наши маршруты расчислены и предсказуемы  – путь в пробках от дома на работу, размеренное продвижение по ступенькам служебной лестницы, дружбы по расчету, надежные вложения капиталов, страхование финансовых рисков... Такой замес отбивает вкус к жизни, и даже успех зачастую не воспринимается не как настоящая радость  – ведь нем нет элемента везения, счастливого фарта  –  а скорее как запланированное и ожидаемое достижение цели. Неудивительно, что на фоне этого бедного ландшафта любой стимул для переживаний – сложная проблема, трудный горнолыжный спуск – возвышают человека в собственных глазах и становятся безусловной ценностью - оттого благотворна сама решимость и надо систематически «нарываться», идти на риск.

И если в поисках сильных эмоций одни увлекаются спортом, то другие предпочитают «брать challenge» в бизнесе, становясь трудоголиками, а иные тихие экстремалы попросту практикуют клептоманию в супермаркетах – любой побег из мира мелких дрессировок дает шанс повысить уровень адреналина в крови.

Однако экстремальные виды спорта, очевидно, в наибольшей мере позволяют ощутить свой «договор с судьбой»: человек намеренно создает ситуацию испытания, сам программируя для себя дозу риска, тем самым как бы опережая и приручая опасность. Высокий уровень трудности порождает мобилизацию резервных сил, а совпадение наших желаний, возможностей и обстоятельств мы воспринимаем как знак судьбы, тайного покровительства или избранничества: «Бог меня любит», «Выручил мой ангел-хранитель». Для современного человека, особенно атеиста, подобные откровения дорогого стоят. Не столь уж часто удается ощутить  настоящий восторг, экстаз, растворение в природе. Собственно, страсть  к риску – это и есть ожидание этого волшебного момента.

Доверие к судьбе возвращает спокойствие духа и как минимум страхует от депрессий. Подобные моменты в конечном счете помогают вновь пережить экзистенциальное чувство реальности, но эта же цепочка создает предрасположенность к зависимости – хочется повторить волшебное ощущение, а, значит, надо вновь и вновь искать новые «вызовы».

Социальные последствия преодоления экстремального риска – повышение самооценки и уважение других, или как минимум  повод для эффектного рассказа в обществе – какая дама упустит шанс послушать рассказ о том, как ее кавалера едва не накрыла горная лавина.  В этом плане риск дает возможность порисоваться, а заодно помогает преодолеть отчуждение и одиночество – ты становишься членом племени, появляется  круг единомышленников. Но главное - он создает ощущение свободы, а за это, согласитесь, сломанная рука – вполне умеренная плата.

Источник: Robb Report, № 11, 2007,