07.09.2005 | Кино

Роботяня-комбат

Фильм “Стелс” рекламирует романтику военной службы и пугает искусственным разумом

В российский и американский прокат одновременно вышел очередной летний супербоевик “Стелс” (Stealth) Роба Коэна, который не является братом другим кино-Коэнам с именами Джоэл и Этан. “Стелс”, понятно, самолет-суперубийца, который в фильме гасит и наши Су-37, впрочем, с северными корейцами за штурвалом. В целом сюжет фильма оказался, однако, неожиданным.

Если вы жаждете громкого ора авиадвигателей из “долби”-динамиков, который соперничает с сопровождающим его ревом тупейшего хэви-металла образца XXI в. и напоминает о виражах и форсажах из компьютерных игр , — это ваше кино.

Действие происходит в не слишком отдаленном будущем. Американцы изобрели очередную модификацию “Стелса”, который способен легко достичь любой точки земного шара для проведения контртеррористических операций. Операции не вполне легальны, учитывая атаки внутри суверенных территорий, зато важны для счастья демократии. “Стелсов” четыре. Тремя руководят живые пилоты. Четвертым, более совершенным, напоминающим видом тварей под названием “слепни”, которые жалят летом дачников в подмосковных лесах, верховодит компьютер по имени Эдди, способный к самоусовершенствованию.

Судя по рекламным роликам и слоганам, суть фильма в том, что Эдди выходит из повиновения и пытается спровоцировать третий мировой конфликт. То есть играет роль злобных машин из “Терминатора-3”. Но все не совсем так.

NB (как принято на некоторых импортных киносайтах). Дальнейшее написанное способно раскрыть отдельные повороты сюжета, о которых вы, возможно, не желали бы заранее знать. Не желаете — дальше не читайте.

Короче, “Стелс”-робот и впрямь начинает наглеть. Но не потому, что замышляет спровоцировать ядерный конфликт, а по наивности. Он сам начинает ставить перед собой стратегические задачи, согласуясь только с боевой логикой, но не мировой политикой.

В какой-то момент фильм покажется забавным затесавшемуся в зал представителю немассовой публики. Такое ощущение, будто режиссер Роб Коэн решил приобщить толпу к некоторым интеллектуальным проблемам кино и литературы 30-40-летней давности.

Первый идеологический казус — актуальный для начала 60-х конфликт между “физиками” и “лириками”, представителями исключительно научно-рационального и морально-гуманистического мироощущений. “Лирики” одержали тогда безусловную победу, пользуясь тем, что держали в руках СМИ, включая литературу и кинематограф. В “Стелсе” представителями “физиков” выступают впадающий в рациональную самостоятельность самолет-робот и его воинский начальник в исполнении знаменитого Сэма Шепарда. “Лириками”, которые понимают, что нельзя проводить контртеррористическую операцию, если при этом погибнет масса невинных людей (а робот и его начальник-человек на такую операцию способны), оказываются трое живых и гуманных пилотов остальных “Стелсов”.

Второй идеологический казус: испуг перед искусственным разумом, который в какой-то момент может ощутить себя более совершенным, нежели человеческий, и окажется способным к честолюбию.

До всех “Терминаторов” и “Я-роботов” (кстати, очень умный фильм 2004 г.) эту тему в 1968-м исследовал Стенли Кубрик в фильме “2001: Космическая одиссея”, в котором искусственный разум приходил к выводу, что он более, чем люди, достоин представлять Землю в момент первого инопланетного контакта.

В “Стелсе” самолет-робот тоже приходит к убеждению, что люди по сравнению с ним слабаки. Но тут в фильме срабатывает уже третий казус, явно придуманный, как прежде выражались, американской военщиной. В современном мире нельзя снять фильм с участием БТР, которые давят московские милицейские “форды” (см. наш недавний фильм “Личный номер”), без одобрения и финансового участия силовых структур, которые заинтересованы в пропаганде своих ценностей. Так же нельзя сделать картину про самолеты “Стелс”, половина действия которой происходит на реальном авианосце, без одобрения адмиралов. Военным нужна… не будем утверждать: пропаганда войны, но точно — реклама романтической военной профессии. В данном случае — летчицкой. Для объективности “Стелс” показывает и плохих штатовских командиров и их — опять же как выражались — приспешников. Но уж как в нем мочат врагов внешних! Сейчас у Голливуда есть один главный разрешенный враг — Северная Корея. Поэтому фильм спокойно демонстрирует наглые — с точки зрения всех международных прав — бои с уничтожением сотен местных военнослужащих на территории Северной Кореи. Во имя спасения американки, которая попала в Северную Корею после того, как ее — вообще-то незаконно — залетевший в тамошнее небо “Стелс” потерпел катастрофу.

А если бы наоборот — кореец с Су-37 попал в Америку? Да еще открыл огонь по преследующим его силам демократического правопорядка? Такие парадоксы Голливуд традиционно не рассматривает.

Фактически “Стелс” — скрытый призыв добровольцев в романтическую армию. Вы удивитесь, но в его рекламной кампании задействован в итоге и самолет-робот. В Голливуде даже потенциальные терминаторы теперь становятся честными пентагоновцами. Наш дубляж соответствует. То есть стал по-солдафонски тупым. Название авианосца в нашем дубляже звучит как “Абрахам Линкольн”. То, что по советской, университетской да и просто библейской традиции Абрахам всегда означало Авраам, переводчикам “Стелса” неведомо.

Источник: "Ведомости", №138 (1419), 29.07.2005,