30.07.2007 | Нешкольная история

Судьбы репрессированных земляков

Реабилитационный процесс на примере Ярегских ОЛПов. Работа одиннадцатиклассницы из Ухты Олеси Корсаковой

АВТОР

Олеся Корсакова, ученица 11 класса школы № 15 г. Ухта республики Коми.

Работа получила 3-ю премию на VIII Всероссийском конкурсе Международного Мемориала "Человек в истории. Россия - XX век".

Научный руководитель - Е.А. Долонина.

В 2006 году исполнилось 50 лет с момента проведения 20 съезда КПСС, с которого начался процесс массовой реабилитации жертв политических репрессий. Борьба с правовым беспределом позволила восстановить доброе имя почти 800 тысячам невинных людей.

Но как быть с людьми, чьи судьбы оказались переломаны лагерями, в которые они попадали ни за что?

Хорошо, если человек дожил до этого дня. Хорошо, если родственники погибших в жерновах репрессий смогли узнать правду о своих реабилитированных родных. Но сколько осталось тех, кто так и не дождался восстановления справедливости, возвращения доброго имени. В скольких семьях осталась на горькую память бумага из тюрьмы или из лагеря, в которой сообщалось о смерти родного «от сердечного приступа», или ещё проще - «в результате болезни».

Подавляющее большинство репрессированных полной реабилитации так и не получили, поскольку решения об освобождении были приняты в связи с актом «Об амнистии», а мера наказания сокращена до отбытия срока.

Значительной части осуждённых и в этом было отказано, а многие не могли защитить своих интересов, так как были к тому времени расстреляны или умерли.

Читая в учебниках по истории параграфы, посвящённые критике культа личности Сталина, осуществлённой на XX съезде КПСС Н.С. Хрущёвым, и последовавшей за этим кампании по реабилитации невинно осуждённых, мы пытаемся понять действия Хрущёва и объяснить их. Вопросов много. Почему Хрущёв ждал ещё три года после смерти Сталина? Почему реабилитация коснулась не всех невинных? В чём была вина тех, кто получил реабилитационные документы только в конце 80-х – начале 90-х годов? Почему, выписывая реабилитационные документы, не приносили публичных извинений страдальцам? Почему не сберегли в память о безвинно погибших многочисленные кладбища? Почему, выписывая реабилитацию одним, продолжали преследование по политическим мотивам тех, кто пытался говорить правду? Почему документы XX съезда увидели граждане СССР только в 1989 году?

Источниками для написания этой работы стали документы архива Ярегских нефтешахт и многочисленные воспоминания участников реабилитационного процесса, собранные членами школьного краеведческого кружка.

Среди архивных документов особый интерес представляют книги приказов начальников шахт за 1953-1957 гг. В них содержится много интересных для нас сведений о процессе освобождения заключённых, о реабилитации некоторых из них, об организации работы на шахтах уже без участия заключённых, о том, как постепенно шахты и лагеря перестали существовать как единый организм. Приказы – это официальные документы, рассматривать их надо очень осторожно, критически. Поэтому мне помогали воспоминания, подтверждающие или представляющие в несколько другом свете события. Ещё пригодились в этой работе сведения из алфавитных карточек на рабочих нефтешахт, собранные прежними кружковцами. Использовались некоторые данные из 300 карточек (всего их около 2 тысяч). К сожалению, с книгами приказов после 1957 года поработать не удалось, так как разрешения работать в архиве в 2006 году мы не получили.

Начиная работу с документами архива Ярегских нефтешахт, мы не могли и предположить, какой материал предстоит проанализировать, обработать. Ведь в книгах приказов начальников сначала отдельных лагерных пунктов, а потом нефтешахт, в учётных карточках работников, в книгах регистрации несчастных случаев – в каждом документе содержались сведения, обличавшие режим насилия.

Власти, сами того не подозревая, тщательно фиксируя все стороны жизни вольных и заключённых строителей нефтешахт, показали всю изнанку режима. Нам оставалось всё это проанализировать.

Так появилась уже не одна работа, которыми мы хотим доказать, что не должны повторяться кошмары человеческого бесправия, что человек, рождённый свободным, не должен становиться «винтиком» в огромной государственной машине. Важно сохранить память, чтобы не допустить повторения страшных событий. Не удалось сберечь скорбные места захоронений - сбережём имена тех, кто прошёл сталинские лагеря. Хочется верить, что полное восстановление истории репрессий тоталитарного государства позволит предотвратить подобные трагедии впредь.

Руководителем работы была моя учительница истории. Перед началом работы мы вместе составили план действий. Перелистали телефонную книгу посёлка, определили фамилии потомков реабилитированных. Опрашивали знакомых в поисках героев работы. Только с ней, человеком в посёлке известным не только как учитель, но и как краевед, соглашались беседовать свидетели событий. Люди в возрасте категорически возражали против прихода школьников к ним в гости. А вот с потомками помоложе беседовала я сама. Они даже сами изъявляли желание поделиться сведениями о родных и близких, очень хотели, чтобы и их фамилии попали в круг моей исследовательской работы, хотели, чтобы память о родных была сохранена не только в их семьях.

Из истории реабилитационного процесса

Репрессированный – лицо, подвергшееся судебному или внесудебному наказанию. Подлежит особому учёту из-за ограничений в прописке и трудоустройстве (Жак Росси. Справочник по ГУЛАГу. Часть 2. М. «Просвет». 1991. С.340). После октябрьского переворота большевики освоили и репрессивные меры в отношении противников режима, и лагеря, в которых бесплатно строили «счастливое будущее» тысячи ни в чём неповинных людей, и  массовую ссылку. Особого размаха этот процесс достиг в 30-50-е годы. После смерти главного организатора репрессивной политики в отношении собственных граждан в местах лишения свободы продолжали оставаться значительное число лиц, необоснованно обвинённых в контрреволюционных преступлениях и осуждённых по сфальсифицированным делам. По инициативе тех, кто боялся за судьбу страны, покрытой паутиной лагерей, кто боялся за собственную судьбу, начался процесс реабилитации, а попутно процесс уничтожения следов массовых репрессий.

Реабилитация – восстановление чести, репутации неправильно обвинённого или опороченного лица; восстановление (по суду или в административном порядке) в прежних правах (Краткий словарь иностранных слов. М. «Русский язык». 1979. С. 233).

Освободившиеся в 1953 году по бериевской амнистии – в основном уголовники - дали надежду остальным узникам. В 1954-1955 гг. начинаются робкие единичные реабилитационные процессы.

В 1956 году реабилитация пойдёт настолько активно, что появятся многочисленные жалобы добивающихся справедливости людей на волокиту и задержки с ответами из соответствующих органов. Власти предпримут меры в ответ на претензии, разрешив решать реабилитационные проблемы на местах. Процесс активно будет происходить ещё десять лет и потихоньку сойдёт на нет. Не потому что реабилитированными окажутся все. Руководство страны посчитает сделанное достаточным. Вновь к реабилитации вернутся в конце 80-х годов.

О реабилитации написано немало. Одну из причин её проведения рассматривает Л.С. Трус в статье «ГУЛАГ как зеркало реального социализма»: «Да, к ХХ съезду КПСС с его разоблачениями и последующими массовыми реабилитациями Н.С.Хрущева и его окружение подтолкнула всесоюзная забастовка политзаключенных, прокатившаяся весной - летом 1953 г. по всем созвездиям лагерей "от Бреста до Колымы". Потом, в 1954-55 гг. подобные забастовки, хотя уже не общесоюзные, периодически повторялись, требуя неотложных и радикальных решений; последняя крупная забастовка произошла зимой 1955 г., буквально накануне ХХ съезда, в Воркуте… <…> С восставшим ГУЛАГом нельзя было не считаться. Потенциал его "производственной зоны" в пору расцвета составлял никак не меньше 10% общесоюзного, а вместе с инфраструктурными отраслями, возможно, доходил до 50%. В Норильске все шахты, заводы, жилье, железная дорога, аэропорт, ТЭЦ возведены заключенными и жили их трудом.

Мне часто приходилось слышать от заключенных, что все в стране сделано "нами". Перехлест, конечно. Но такая смесь чувств бессилия и мощи взрывоопасна».

Власти лихорадочно ищут способы избавления от пороховой бочки, в которую превратился ГУЛАГ. Но они не представляли себе масштабов проблемы. Издавали в растерянности указы об амнистиях, о послаблениях, организовали расследования неправедных приговоров. Но за год можно расследовать сотню, тысячу дел, а речь шла о десятках миллионов. И только созданные после ХХ съезда комиссии Президиума Верховного Совета, приехавшие прямо в лагеря, в считанные недели рассмотрели дела многих политзаключенных. «Вызывали человека на заседание комиссии и после пятиминутной беседы освобождали. Так же формально, как прежде осуждали, приговаривали к ссылке, тюрьме или расстрелу. И то, и другое делали "тройки", только теперь "тройка" была от Президиума Верховного Совета. Та же машина закрутилась в обратную сторону...» - пишет Л.С. Трус.    Такую же линию рассуждений выстраивают и авторы проекта «ГУЛАГ в Коми»: «27 марта 1953 года был принят Указ Верховного Совета СССР об амнистии, под которую подпадали многочисленные категории лагерного населения, кроме политических. Это вызвало настоящую бурю возмущения в лагерях. Забастовки осенью 1953 года в Норильске, Воркуте, Инте потрясли систему лагерей до основания. По существу в 1953 - 1955 гг. во всех лагерях Коми АССР сопротивление не только усилилось, но и приобрело более разнообразный характер.

Наиболее распространённой формой протеста стали забастовки. Бастовали, борясь за свои права, "малолетки", верующие, национальные группы заключенных. Учащаются голодовки протеста - одиночные, групповые. Повсеместно уничтожались заключённые, сотрудничавшие с администрацией и оперативно-чекистскими отделами ("стукачи").

Поджигались или разрушались штрафные бараки и карцеры. В ряде мест заключённые блокировали бараки и производственные зоны, не допуская в них представителей лагерной администрации» (Морозов Н.А. ГУЛАГ. Диск «Республика Коми. Вступая в третье тысячелетие»).

Однако известный специалист по ГУЛАГу Росси считает, что «осуждённые за политические преступления не имеют шансов на реабилитацию, поскольку и направление следствия, и приговор согласовываются с партинстанцией (речь идёт применительно к СССР о КПСС как единственной партии того времени) или с ведомственным начальством. Реабилитация возможна лишь вследствие изменения установки, а не в порядке исправления юридической ошибки» (Жак Росси. Справочник по ГУЛАГу. Часть 2. М. «Просвет». 1991. С.337). На наш взгляд, именно это и произошло в СССР после смерти Сталина. В целях спасения авторитета партии, а может даже и собственных жизней. Несомненно, такие действия на тот момент были политически выгодны наследникам «престола». Хрущёв (с бывшими соратниками по осуществлению чистки общества от врагов в соответствии с инструкциями товарища Сталина) развенчивает один из главных мифов – миф о безошибочности решений партии и великого вождя. Конечно, присутствовал при этом страх, ведь общество не готово было признать такую резкую перемену в политике партии.

Большинству советских людей прочно был вбит тезис о том, что «во всём виноваты враги, которые скрываются под разными личинами, но которых необходимо разоблачать».

К такому поведению приучали с детства, поиск врагов доходил до абсурда. Но говорить об этом мы можем только сейчас, имея массу документальных тому подтверждений. А тогда многие люди свято верили, что в стране торжествует справедливость. Даже семьи, где был репрессирован хотя бы один человек, не всегда решались говорить об этом, отказывались от родства, порывали всякие связи. Хотя, может, в глубине души верили в невиновность близких людей, надеялись, что в партии разберутся, оправдают. Увы, дождаться выпадет немногим.

Отдельные случаи реабилитации имели место даже при Сталине, как пишет Жак Росси: «Тогда реабилитация была результатом вскрытия судебными или прокурорскими органами процессуальной ошибки». Очевидно, такие единичные случаи должны были поддерживать в людях убеждённость в том, что партия готова признавать ошибки специальных органов. Поддерживая это, в директиве от 1955 года о порядке работы комиссий Президиума Верховного Совета СССР по рассмотрению дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления новое руководство страны отмечает: « обратить особое внимание на лиц, осуждённых по статье 58-10 УК РСФСР. Эта статья во многих случаях применялась неправильно, при отсутствии каких-либо данных о враждебном отношении к Советской власти лица, осуждённого по обвинению в контрреволюционной агитации, за одобрительные отзывы о заграничной технике, высказывания недовольства по поводу культа личности и отдельных фактов о материальных затруднениях» (Реабилитация: Как это было: документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т.1. М.: МФД. 2000). Там же говорилось, что много советских людей были ложно обвинены в участии в различных антисоветских организациях на основании оговоров и «личных признаний» добытых применением незаконных методов ведения следствия.

После смерти Сталина отдаётся распоряжение о массовой реабилитации жертв «культа личности».

В соответствии с постановлениями ЦК КПСС от 24 ноября 1955 года и от 6 декабря 1955 «снято с учёта спецпоселения и освобождено из-под административного надзора органов МВД 740335 человек, в том числе: немцев и членов их семей (695216 человек), участников Великой Отечественной войны и лиц, награждённых орденами и медалями Советского Союза (18752 человека), женщин, вступивших в местах поселения в законный брак с местными жителями, не являющимися спецпоселенцами. Снятие ограничений по спецпоселению не влечёт за собой возвращение им имущества, конфискованного при выселении, и все лица, снятые с учёта, не имеют права проживать в тех местах, откуда они были выселены, кроме инвалидов и лиц, страдающих неизлечимым недугом. Большинство снятых с учёта заявило о своём желании остаться жить и работать на прежних участках»  (Записка Н.П. Дудорова в ЦК КПСС о снятии с учёта некоторых категорий спецпоселенцев. В кн.: Реабилитация: Как это было. Т.2.).

17 сентября 1956 года комиссия ЦК КПСС под руководством Л.И.Брежнева вносит предложение об отмене уголовной ответственности граждан за преступления, совершённые их родственниками,

поскольку это влечёт за собой нарушение конституционных прав советских людей, а законы и постановления ЦК ВКП(б) по этому вопросу признать утратившими силу. В то время действовал ряд законодательных актов, согласно которым подвергаются уголовному наказанию граждане, являющиеся родственниками лиц, совершивших ряд контрреволюционных преступлений, хотя сами эти граждане никаких преступлений не совершали. На тот период в ссылке находилось 3785 человек членов семей лиц, входивших в украинские и польские националистические организации; 20 375 членов семей репрессированных бывших полицейских, жандармов, участников контрреволюционных повстанческих организаций, бывших помещиков, фабрикантов и чиновников, около 150 тысяч человек членов семей осуждённых участников националистических организаций и пособников бандитам.

Процесс реабилитации шёл как бы «выборочно», пишет Г.Ф. Весновская, начальник отдела реабилитации Генеральной Прокуратуры РФ. «Он шёл только по заявлениям и с оглядкой на тех, кто был причастен к произволу и продолжал занимать высокие партийные и государственные посты. Заявляя о необходимости восстановления справедливости, укрепления законности, руководители страны лишь «выпускали пар», мало что меняя в этой системе» (Весновская Г.Ф. Статистика о реабилитации./ Гулаг: его обитатели и герои / Под ред. Добровольского И.В. Франкфурт/М. – М.: МОПЧ.1999. С. 409).

Ряд постановлений и указов Верховного Совета СССР и ЦК КПСС, касавшихся реабилитационного процесса, выходил вплоть до конца 60-х годов.

Постепенно законотворчество в этом направлении угасло. И возродилось в конце 80-х - начале 90-х годов.

Ряд историков, в том числе и профессор Европейского университета права Г.М. Иванова, считают, что освобождение граждан не всегда сопровождалось полной судебной, а тем более, партийной реабилитацией. Для сотен тысяч выживших узников ГУЛАГа процесс восстановления справедливости растянулся на долгие годы. 

ОЛПы Яреги вступают в реабилитационный процесс

Чтобы представить картину происходивших реабилитационных процессов, надо заглянуть в историю Ярегских лагерей. В 1951 году возле нефтешахт на базе страых ОЛПов (отдельных лагерных пунктов) были созданы лаготделения по приказам Главного управления лагерей горно-металлургической промышленности ГУЛАГа. 2-е лаготделение (почтовый ящик 226/2, литер АО-2) было создано 12.10.1951 г. и располагалось при нефтешахте №3 (п. Нижний Доманик) с лимитом наполнения 2160 (фактически 2226, в том числе 444 политических) и лагпунктом №3 при шахте с усиленным режимом содержания заключённых. 4-е лаготделение было создано по приказу ГУЛГМП №1427 от 12.5.1951г. и располагалось в 25 км от города (в 4 км от станции Ярега) при нефтешахте №1. Лимит наполнения – 2310, фактически было 2280, в их числе 50 политических. Заключённые содержались в лагпункте №5 при нефтешахте на общем режиме. 11-е лаготделение усиленного режима было создано 12.10.1951г. Дислоцировалось в п. Первомайский (нефтешахта №2). Лимит наполнения – 1610 человек, списочный состав в середине 1952 г. – 1746 заключённых, из них 1446 политических и всего 116 уголовников (Морозов Н.А. ГУЛАГ в Коми крае. 1929-1956. Сыктывкар.: Сыктывкарский университет. 1997. С. 44-45). На ОЛПах при нефтешахтах  за время их существования не раз менялся лагерный контингент.

К спецконтингенту принято относить любую категорию лиц, вольных, полувольных, заключённых, подверженных дополнительным режимным ограничениям.

Сюда относились высланные, вольноссыльные, сосланные, спецпереселенцы, этнические группы, трудармейцы, военнопленные.  Среди заключённых появлялись поляки (их было немного, а в августе 1941 года по амнистии некоторые выехали за пределы нашей республики как добровольцы формирующейся на территории СССР Польской освободительной армии), китайцы, корейцы, жители Харбина (около 30 человек), мобилизованные немки, собранные в колонну  (из статьи Николая Морозова мы узнали, что колонны – это специфические военизированные организации. Впервые эта форма организации труда и быта зародилась в недрах Соловецких лагерей, а затем была использована Беломоро-Балтийским и Ухто-Печорским лагерями).

Из всех категорий спецконтингента именно мобнемки позже других получат реабилитационные документы. Почему?

Мобнемки прибывают на ОЛП №4 в начале 1943 года. Затем поступает ещё партия. Всего в числе работающих на шахте немок было около 150 человек. Точных данных нам найти не удалось. (О немках ребята из нашего кружка писали работу в течение двух лет, отправляя её части на конкурс «Человек в истории» в 2000 и 2001 годах, поэтому подробнее на этой категории лагерного контингента мы не будем останавливаться). В приказах 1943 года часто встречаются фамилии Кан, Ким, Ли, Мун, Нам, Пак, Тен, Цой, Юн. В июне 1943 года на нефтешахту №1 будут переданы вместе с учётными книжками 105 трудармейцев корейцев или китайцев. После регистрации почти все будут отправлены на учёбу. Судя по приказам начальников ОЛПов  по строительству нефтешахт и книгам приказов по личному составу спецпоселенцев и выселенцев, можно подтвердить выводы, сделанные  в ранних работах.

Советские немцы, пополнившие трудармию, были зачислены в неё по спецдирективе НКВД СССР.

Статус трудармейцев отличался от статуса заключённых, спецпереселенцев и административных ссыльных. В списках встречаются сёстры (например: три сестры Дик, Гресс), также мать и дочери (например Белендир,  Фризен, Нельднер, Шот, Фельдбуш). Только в 1947 году получат трудармейки желанную свободу (в ограниченном количестве) в связи с демобилизацией с мест переселения. В статье Морозова отмечается, что в 1946 году трудармия  была распущена, но под угрозой 20-летнего срока наказания каторжными работами в лагерях немцам запретили покидать места работы. Их переводили на статус спецпоселенцев (иногда – спецпереселенцев) (Морозов Н.А. Динамика численности и состава спецконтингента в период реорганизации системы исправительно-трудовых лагерей. Компьютерный диск «Республика Коми. Вступая в третье тысячелетие»). На Яреге с третьего апреля 1947 года многие мобнемки увольняются в связи демобилизацией с мест переселения и остаются на шахтах как вольнонаёмные. Многие к тому времени обзаводятся семьями и оседают на Яреге навсегда. 5 июля 1954 года Совет Министров СССР принял постановление №1439-469, которое сняло с немцев-спецпоселенцев некоторые ограничения в правах. Они получили право свободно передвигаться в пределах республики, выезжать в командировки за её пределы, являться на отметку в органы МВД только один раз в год. Дети немцев были сняты с учёта спецпоселения (Жеребцов И.Л. хроника событий 1951-1961гг. Диск «Республика Коми. Вступая в третье тысячелетие»). 13 декабря 1955 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении», который освободил всех немцев спецпоселения, однако не дал им права возвращаться в родные места и требовать возврата конфискованного имущества. Мобилизованные (как солдаты) на трудовой фронт, они работали полубесплатно и жили за колючей проволокой (как заключённые). Так кто же они – трудармейки: заключённые, виновные лишь в том, что они другой национальности, или  всё же вольные  люди, мобилизованные в военное  время на борьбу с врагом?  На этот вопрос нет однозначного ответа, ясно лишь одно –

трудармия внесла большой вклад в общее дело победы над врагом, а люди, работавшие в ней,  трудились ради её достижения и верили в победу не меньше, чем свободные люди, работавшие в тылу. А реабилитацию они получили только в начале 90-х годов.

Трудармейки, воспоминания которых запишут наши кружковцы, получат реабилитацию в 1994-1995 гг. Их дети, рождённые до 1956 года, тоже будут признаны репрессированными и тоже получат реабилитационные документы и льготы. Этот процесс продолжается до сих пор. Остаётся вопрос: почему мобнемки получат реабилитацию так поздно?                                       

Мы попытались выяснить, по каким статьям получали срок заключённые, опираясь на данные приказов по ОЛП №2 (нефтешахта №3). 58-я статья встречается чаще остальных, иногда как самостоятельная, иногда с дополнением другими статьями. Части 58 статьи встречены почти все: 58/1а (измена Родине, 10 лет), 58/1б (измена Родине, 15 лет), 58/2,11 (участие в антисоветском заговоре, 10 лет, участник антисоветской группировки или организации, 15 лет), 58/2,5,9 (политический бандитизм, повстанцы), 58/6 (шпионаж, 10 лет), 58/7 (вредительство, 15 лет), 58/8 (терроризм, 9 лет), 58/10 (антисоветская агитация, 10 лет), 58/12, 1в (член семьи изменника Родины, 10 лет), 58/14 (контрреволюционный саботаж, отказчик, членовредитель, беглец, 10 лет), 58/19 (10 лет). Рядом со многими фамилиями стоит аббревиатура: КРТД, СВЭ, КРД, СОЭ, СОЗ, АСА, КРА. Несколько раз встречены такие записи: «помощь немецким захватчикам» (8 лет),  «изменническое поведение в оккупации» (5 лет). Кроме 58-й встречены статьи 59/3 (бандитизм, 10 лет), 59/3в (должностные и хозяйственные преступления), 162 (имущественные преступления, 3 года), 193/7 (дезертир), 193/17 (должностные и хозяйственные преступления, 5 лет), 193/24 (шпионаж), 193 (воинские преступления, 2,5 года), 116 (хозяйственные преступления, 6 лет), 165 (разбой, 4года 6 месяцев), 82 (побег, 10 лет), 167/3 (разбой, вооружённое ограбление, 10 лет), 138 (убийство), 83 (контрабанда); 170,196, 206, 173, 56/17, 97, 180, 142, 70, 79, 169, 35, 72, 116,  182, 101, 169, 17, 18, 40, 54/7, 11, 8. Присутствуют сроки, полученные по указам: 7.8.1932 (расхищение собственности); 4.6. 1947 (об усилении охраны личной собственности граждан, за хищение государственного и общественного имущества); 10.8. 1940 (хулиганство); 26.11.1948 (побег из мест обязательного поселения, самовольный выезд); 26.6.1940 (прогулы, самовольный уход с предприятий и учреждений). В приказах указывались не только статьи, но также начало срока и конец срока. 

По мнению Л.С. Труса «после 1948 г. сложилась практика осуждения по "политической" 58-й статье за заведомо уголовные преступления: скажем убийство с целью ограбления, но если убитым оказывался коммунист, то убийца становился "фашистом".

Давали 58-ю и за отказ от работы и за членовредительство, и даже за попытку самоубийства (все это подводилось под пункт о саботаже)». Опираясь на приведённые данные можно предположить, что политических заключённых было немало. Но скупые данные книг приказов начальников нефтешахт позволили восстановить только около 100 фамилий лиц, которые получат реабилитацию. Поэтому для восстановления более полной базы данных мы обратились ещё и к воспоминаниям участников процесса реабилитации, и к базе данных общества «Мемориал» и Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте РФ.

После смерти Сталина начался процесс освобождения заключённых. В 1954 году заключённые получили право встречаться с родственниками. 14 марта 1956 года в Сыктывкаре состоялось собрание актива городских и областных организаций КПСС, обсудившего итоги 20 съезда КПСС. В первую очередь рассматривался на его закрытом заседании вопрос о культе личности Сталина.

В 1956 году, сразу после 20 съезда КПСС, в лагерях начали работать партийно-государственные комиссии по освобождению заключённых, осуждённых без достаточных оснований.

Работники спецчасти Ярегских ОЛПов (отдельных лагерных пунктов), занимавшиеся подготовкой документов на освобождающихся, вспоминали об этом времени как о периоде, перенасыщенном работой. Работы было очень много. Проверяли все документы, оформляли бумаги на освобождение, писали характеристики. Вся основная работа делалась на месте. А потом бумаги везли в контору, находившуюся в здании нынешнего Ухтабанка. Там работа продолжалась. Сверка документов, выписки, оформление. Одна из работниц спецчасти, М.М. Седунова  вспоминала, что не раз ей приходилось ночевать в конторе. Работая, задерживались допоздна, автобусы тогда ходили три раза в день, переполненные, места не хватало. Проще было заночевать и с утра снова приниматься за работу. А уезжала она оттуда всегда нагруженная огромным количеством бумаг.

Закопавшиеся в бумагах работники спецчасти должны были ещё приглашать на собеседование освобождающихся для определения маршрута их дальнейших перемещений, а так же по поводу дальнейшего трудоустройства. Некоторые возвращались на родину. Кто-то ехал к друзьям, туда, где можно было получать хорошую зарплату, жильё. Но основная часть выходивших на волю оседала в Ухте и на Яреге. Ведь здесь их рабочие руки были очень востребованы.

18 мая 1955 года Ухто-Ижемский лагерь ГУЛАГа МВД СССР был закрыт. Это не означало закрытие его отделений.

Так, лагеря возле нефтешахт были переданы под другое начало (два из них ликвидируют только в 70-е годы, один лагерь функционирует по сей день). Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 25 октября 1956 года дальнейшее существование ИТЛ (исправительно-трудовые лагеря) МВД СССР было признано «нецелесообразным», рекомендовалось преобразовать их в ИТК (исправительно-трудовые колонии). Работники спецчасти и других отделов начали работу по ликвидации лагерей как бывших структурных подразделений ГУЛАГа. Именно тогда пачками уничтожали документацию, часть которой передавалась в архив МВД. Многие работники лагерных подразделений переходили на другую работу, в корне меняя род занятий. На Яреге почти все канцелярские работники лагерей перешли на шахты. Единицы ушли работать в структурные подразделения МВД. Начальники лагерей становились начальниками колоний.

Мария Максимовна Седунова вспоминает несколько случаев, произошедших в тот период времени. Первый произошёл в 1954 году. В лагерь на Ярегу поступил новый заключённый. Срок получил большой. Старые родители и глухонемая сестра приехали попрощаться с ним, так как не рассчитывали больше встретиться. В момент прощания попросили лагерного фотографа сделать снимок на память о сыне. Но снимок не получился. И без того опечаленные родители уезжали без всякой надежды. Через полгода в лагерь пришла справка о том, что дело мужчины прекращено в виду отсутствия состава преступления. Его вызвали в спецчасть, чтобы сообщить радостное известие. Услышал о своём освобождении, снял он шапку, уткнулся в неё лицом и зарыдал в голос. Вместе с ним плакали женщины спецчасти, повидавшие и не такое. Документы ему оформили очень быстро, так что наверняка успел он повидать родителей, стал опорой сестре. О его дальнейшей судьбе ничего не известно. Второй случай – показатель калечащих последствий лагеря. В лагере сидел молодой парень. Срок отбывал большой. Парень был добродушный. К нему все относились как к сыну. Появившись на Яреге совсем юным, он настолько привык к лагерному быту, что в момент освобождения случилась трагедия. Выдали ему на руки положенные документы. Мария Максимовна помнит, что позвонила на станцию в Ухте, предупредила патруль. И парень, у которого и вещей-то не было, кроме авоськи с продуктами на дорогу, пошёл пешком в Ухту. К вечеру звонят со станции: «Поезд прошёл, вашего пассажира нет». Начальство отправило бойцов охраны его искать по дороге. Нашли посередине реки возле Сангородка (теперь Шудаяг).

Сидел парень на камне и плакал, не выпуская из рук авоську. Вызвали санитаров из психбольницы. Оказалось, помешался молодой, не сумел понять, как жить ему дальше, свободному. 

Рассматривая документы на реабилитированных, анализируя их, снова и снова останавливаемся на тех фамилиях, которые интересны по ряду причин. Первая причина – простая человеческая жалость и сострадание к тем, кто пережил тюрьмы, лагеря, попав туда по сфальсифицированным обвинениям, кто отбыл срок, сумел выжить в нечеловеческих условиях, сохранить в себе человека. Вторая причина – судьбы многих реабилитированных уникальны и в то же время не единичны в причинах, по которым они оказывались в лагере. Кто-то мешал продвижению по службе – проще убрать, чем стараться иначе доказывать свою состоятельность. Кто-то стал случайным свидетелем неблаговидного поступка – убрать и не отвечать за содеянное. Кто-то оказался третьим лишним в любовной интрижке. Кто-то просто случайно попал под руку, когда выполнялась «разнарядка на врагов народа». Кто-то …список можно продолжать бесконечно. Третья причина особого интереса – возраст. Ведь под статью попадали даже подростки. Четвёртая причина – специфические профессии, столь необходимые в местах «великих строек». Такие специалисты не поехали бы в богом забытые места, а под конвоем – не откажешься. Многие и друзей, тоже специалистов, не отказывались прихватить, подводя их под сроки. Сколько судеб прошло перед глазами в ходе исследовательской работы! И о скольких ещё предстоит узнать.

Текст подготовила Виктория Календарова