27.06.2007 | Кино

Второе дыхание

Новейший питерский реализм

Попугав смазливую медсестричку рассказами о помидорах-убийцах, проводив очередного пациента в морг и отдав водительские права инспектору ГИБДД, веселый и пьющий анестезиолог Сережа Маслов возвращается домой, в типичную питерскую коммуналку, чтобы услышать две новости – плохую и очень плохую. Первая: его 16-летняя дочь ушла из дома к какому-то юному обормоту. Вторая: жена снова беременна. Ввергнутый в кризис среднего возраста перспективой появления в его 20-метровой комнатке четвертого жильца, Маслов запивает еще крепче и начинает терзаться – до седых волос дожил, а на квартиру так и не заработал.

И тут судьба, со свойственным ей изощренным юмором, дает Сергею шанс — платного пациента, знаменитого когда-то актера Журавлева (Леонид Броневой), человека вздорного и старорежимного. После недели ежедневных уколов Маслов получает от старика предложение, от которого сложно так запросто отказаться: обменяв свою квартиру на пристойное медицинское обслуживание, Журавлев теперь надеется купить смертельную инъекцию – за картину Репина «Старик с трубкой».

«Простые вещи» без преувеличения - лучший, самый виртуозный и в тоже время беспрецедентно скромный фильм за последние пять (а то и десять) лет российского кино.

На «Кинотавре», где «Вещи» будут состязаться с балабановским «Грузом 200», «Тисками» Валерия Тодоровского и «Два в одном» Киры Муратовой, ему наверняка дадут приз за режиссуру – а если не ему, то это будет означать одно из двух. Либо после претенциозных экспериментов «Эйфории» и кошмара всех лже-блокбастеров от «Волкодава» до «Параграфа 78» у русского кино действительно открылось второе дыхание - что, конечно, замечательно. Либо жюри, загипнотизированное магией имен, потеряло способность видеть вещи такими, какие они есть.

А есть вот что: Попогребский снял кино, от которого исходит ощущение настолько удивительной законченности и цельности, что память после просмотра отказывается вырывать из него отдельные сцены и эпизоды. Такое чувство возникает редко, и его ни с чем не спутаешь.

Да, это именно он, негромкий шедевр, в котором все находится на своих местах и случается единственно правильным – хотя и совершенно непредсказуемым - образом. Здесь ежеминутное появление водки на столе обусловлено только художественными резонами, а не требованиями спонсора. Здесь разговоры мужчины с женщиной, наконец-то, выглядят как разговоры двух живых и взрослых людей – а не начитавшихся дамской беллетристики роботов. Здесь режиссура так тонка и внимательна, что Леонид Броневой уравнивается в правах с неизвестной и явно непрофессиональной  актрисой-подростком – и оба они при этом выглядят одинаково правдиво и выразительно.

Кроме того, «Простые вещи» - отчетливо русское кино, а не, скажем, «Джармуш, как если бы его переснял Каурисмяки под присмотром Сергея Сельянова».

Эта русскость совершенно не раздражает (что тоже случается редко), она лишена лунгинской сусальности, мессианства Сокурова и Звягинцева, злой балабановской мизантропии и игривого михалковского барства.

Бэкграунд советского кино - конечно, не «большого стиля», а мелкомасштабных проблемных и человечных драм 1970-х – чувствуется тут в каждом кадре (оператором был известный документалист Павел Костомаров), в каждом монтажном стыке. Причем чувствуется не как досадный рудимент, а как старый, надежный фундамент для нового здания – пусть и малогабаритного, зато населенного настоящими людьми.

Источник: TimeOut, №22, 2007,