18.04.2007 | Театр

Каталы двадцать лет спустя

Спектакль «Игроки» Сергея Женовача оказался странным отражением постановки двадцатилетней давности

На программке нового спектакля Сергея Женовача – гоголевских «Игроков» в Студии театрального искусства – написано: «Посвящается Р.А. Сироте и П.Н. Фоменко». Не всякий знает, почему появилось это посвящение, но я знаю: дело было больше двадцати лет назад, когда все мы были студентами ГИТИСа. Сергей Женовач учился режиссуре на курсе Петра Фоменко и к ним в мастерскую пригласили преподавать великого театрального педагога – Розу Абрамовну Сироту, знаменитую тем, что «сделала роли» всем звездам БДТ, начиная со Смоктуновского–Мышкина. Она была ленинградкой, блокадницей. Кое-кто из старых питерских людей театра даже уверял, что все глубины спектаклей Товстоногова принадлежат Сироте, а «Гога – только упаковщик». Лебедев со своим грандиозным Холстомером, Юрский, Басилашвили, потом, уже в Москве, Калягин, Максакова – многим обязаны ей.

Так вот, было решено, что на актерско-режиссерском курсе Сирота с группой студентов-режиссеров поставит гоголевских «Игроков» и это станет для будущих постановщиков прямой школой работы с актером.

Репетировать начали еще на втором курсе: развивали шулерскую ловкость рук, наблюдательность, способность к мистификациям.  Получали задание надувать незнакомых людей на улице. «Попытайтесь увидеть, как воруют – как держатся при этом?» - учила Сирота. «Как шантажируют? Как защищаются от шантажа?»

Студенты присматривались ко всему в метро, в столовой, в очереди - ловили каждый демагогический взрыв, лживое слово, скрытую уловку и несли на репетиции. Что значит обмануть или быть обманутым, шантажировать или льстивой ложью влезть в доверие? Ну и, наконец, ловили в себе азартность в любом проявлении, пьеса же об этом, а настоящих игроков среди студентов-режиссеров не оказалось. Тормошили себя, заводили, садясь за карты. «Пока ты не побледнеешь, как твой персонаж, все не имеет смысла», - говорила Сирота. Готовые отрывки показывали на экзамене.

После экзамена Марк Захаров сказал: «Как-то не по себе было сидеть в первом ряду. Казалось, вот-вот обокрадут или еще что-нибудь случится».

Разобранную до мельчайших деталей пьесу к последнему году учебы взял Фоменко и сделал из нее дипломный спектакль, который даже шел на сцене филиала театра имени Маяковского, пока игравшие в нем режиссеры не разъехались на собственные дипломные постановки. Там под вкрадчивый романс «Не обмани» шулер-ас Ихорев – нарядный, в светлом костюме - являлся в грязную, темную гостиничку, где его и обводила вокруг пальца команда полуголодных, драных шулеров. Сирота роли в этой банде распределяла так: «Утешительный – полководец - он оценивает обстановку, нащупывает слабые места и наносит удар. Швохнев – враль-импровизатор – отвлекает внимание. Кругель – единственный среди них сносный картежник – играет». Женовач, тогда длинноволосый и очень похожий на Гоголя, играл Кругеля.

Сирота умерла в 1995-м году, Фоменко, слава богу, жив и продолжает ставить. Переняв гитисовский курс у Фоменко, Женовач ровно через двадцать лет уже со своими учениками ставит «Игроков» и посвящает спектакль учителям. Но спектакль этот не имеет ничего общего с той, старой историей.

Александр Боровский построил на сцене Центра имени Мейерхольда большой солидный зал с толстыми черными колоннами и множеством карточных столов, затянутых зеленым сукном. Именно сюда, в этот дорогой игральный зал приходят все персонажи пьесы: шулера, слуги, мелкие  жулики, изображающие чиновников, отцов семейства, юношей, мечтающих о гусарстве. И все они неотличимы друг от друга: длинные черные пальто, надвинутые на лоб шляпы. Черные тройки, белоснежные сорочки, черные галстуки, тщательные проборы. Не мелкие шулера – бери выше -  мафия из «Крестного отца».  Тогда, в спектакле двадцатилетней давности, все игроки были взрослыми (в режиссеры идут обычно люди, уже имеющие одно образование). Сегодняшние игроки – мальчишки. Прежние – были очень разными, из разных городов, стран, социальных слоев. Ихарев, которого играл студент-испанец Хосе Луис Чека Понсе, со своим светлым костюмом и сильным акцентом и вовсе не мог иметь ничего общего с остальной шушерой.

Сегодняшние игроки выглядят одинаковыми – ребятами из одной среды, одинакового воспитания.

Ну, может быть один из них чуть талантливее, быстрее  реагирует и перестраивается (Утешительного играет Алексей Вертков), зато другие сразу могут подхватить его идеи (Швохнев – Александр Обласов, Кругель – Григорий Служитель). Им легко вместе дурачиться, надувать кого-то, с удовольствием пить вино под вкусную закуску (зрители сглатывают слюну, наблюдая как ребята аппетитно жуют, нахваливая икорку и балычок под картошечку, посыпанную укропом). А дальше – стоп, идет другая игра.

В  «Игроках» восемьдесят седьмого года обман был виртуозен, театрален и избыточен. Тогда Сергей Качанов играл Швохнева, как гения вранья, который в пароксизме сочинительства к восторгу зала буквально взлетал и садился на стену, как муха. В спектакле 2007-го года бывший педагог курса Женовача Сергей Качанов снова участвует – он играет старика Глова безо всяких фантасмагорий, но с такой проникновенностью, с такой душевностью, что сразу ясно – врет. Как, собственно, и все жулики тут: никто не вьется, ни у кого не бегают глаза.

Все смотрят так прямо, а говорят так честно, что верить им может только наивный. С такими правдивыми лицами правды не говорят.

И спектакль получился о том, как жили-были ребята из одной компании – казались вроде бы одинаковыми, все жулили, никто не был чист, но потом вдруг один оказался обманутым, а другие в выигрыше. В общем, история из «Однажды в Америке» но со специфически русскими обертонами. И русский этот, причем явно сегодняшний оттенок, проявляется в первую очередь в Ихареве. Роль шулера-виртуоза, поэта и фанатика карточного обмана играет двадцатидвухлетний Андрей Шибаршин, играет искренно, почти истово, рассказывая о высоком своем шулерском предназначении, со страстью и каким-то комсомольским блеском в ясных голубых глазах: «Вот ведь, называют это плутовством и разными подобными именами, а ведь это тонкость ума, развитие». Делается даже страшновато от того, как убежденно этот мальчик с открытым юным лицом проповедует шулерство.

Но именно в этой искренности и вере (каким бы ложным ни казался сам ее предмет) и оказывается слабое место героя. Верить нельзя ни во что – товарищи по партии тут же сдадут.

В старом спектакле команда игроков в финале растворялась с сожалением, почти грустя оттого, что пришел конец упоительному празднику шулерства. Здесь дело было закончено без глупостей – четко и всерьез. Есть такая работа – шулерство. Демагогия, передергивание, шантаж, подтасовки. Какие уж тут игры.

Источник: "Газета.ру", 17.04.2007,