12.04.2007 | Театр

Закостенеть не дадут

В Москве проходит 13-й фестиваль «Золотая маска»

За 13 лет, которые существует фестиваль и премия «Золотая маска», она стала настолько узнаваемым и солидным брендом, что, кажется, ей можно уже никогда и ничего не делать. Лишь бы по-прежнему работала отлаженная машина сортировки: весна-осень –экспертные советы отсматривают спектакли по всей России, в декабре объявляются номинанты, в конце марта начинается фестиваль. Дирекция это понимает: недаром в этом году рекламная компания предстоящего смотра лучших российских спектаклей была самая бесхитростная и самая самоуверенная из всего, что можно себе представить. На огромных билбордах по всей Москве был изображен только сам сверкающий знак фестиваля и слова: «Золотая маска. 28 марта – 14 апреля».  Мол, все и так знают, о чем речь. И, правда: к весне теперь все любители театра начинают шевелиться и, даже, если в течение сезона ходили в театр нечасто, пытаются узнать, что на фестивале нельзя пропустить. Опыт показывает, что даже на номинированные спектакли из Москвы, которые столичные театралы могли бы посмотреть в любое время, в фестивальные дни спрос особенно высок. Работает репутация «Золотой маски».

Тем не менее, с каким бы блеском все ни было организовано, уровень фестиваля от работы дирекции не зависит.  Что выросло – то выросло, у нас, как говорится,  для вас других спектаклей нет. И, если программа фестиваля выглядит не слишком интересной, это означает только одно: сезон был неурожайный.

С программой нынешнего фестиваля вышло иначе: не то, чтобы она казалось неинтересной, но столичного театрала в ней завлечь почти нечем. Так получилось, что прошлый сезон для Москвы оказался довольно удачным, а для провинции – нет. Таким образом, лучшие спектакли в конкурсе оказались либо столичными, либо успевшими погастролировать в Москве (как, например, питерские постановки: додинский «Король Лир» с великолепным Петром Семаком в роли Лира, или «Фауст³. 2360 слов» театра АХЕ).  К сегодняшнему дню прошло чуть больше половины фестивальной программы и, похоже, в ее течении ничего неожиданного уже не будет, все развивается вполне предсказуемо. И так же ожидаемо, что самой любопытной, живой и разнообразной номинацией среди всего конкурсного показа оказалась та, куда отправляются представления с неопределимыми жанрами – «Новация».

Градации новации

В сущности, именно в этом гетто можно увидеть, что театр – искусство свежее, непредсказуемое и очень разное. Здесь есть, например, «медиа-опера» («Эйнштейн и Маргарита, или обретенное в переводе» Ираиды Юсуповой) – мелодраматический сюжет о любви жены Коненкова и Эйнштейна, где «виртуальным Коненковым» выступает Дмитрий Александрович Пригов. Есть молодежное шоу «Переход», называющее себя новым словом «саундрама». Есть мрачновато-иронический «Фауст в кубе» группы АХЕ – первое представление этого театра художников, где много слов (в название входит даже точное их число – 2360). В нем композитор и ди-джей театра Андрей Сизинцев играет недалекого и самовлюбленного Фауста (стилизацию средневекового текста с лихими вкраплениями анахронизмов сочинил Максим Исаев – один из главных художников-сочинителей АХЕ). А рядом с героем, в прозрачном кубе, набитом предметами и алхимическими приспособлениями,  колдует Мефистофель (Павел Семченко) и происходит волшебное овеществление бесхитростного рассказа о победах: скачут марионетки, мелькают тени, вьется лента со словами, из книг льется вода и бьет огонь.

Есть и еще один  спектакль в необъяснимом, но очень теперь любимом жанре «театр художника» - «Донкий Хот» (сочинения некоего «Сэра Вантеса»), который поставил в своей лаборатории со студентами-художниками Дмитрий Крымов. Пронзительно-сентиментальная и изобретательная история о долговязом очкастом книжнике, погубленном злыми карликами, рассказывается почти без слов, одними образами и картинами, которые хоть рисуются кистью на бумаге, хоть тенью на занавеске, хоть складываются из тел. Ну и, наконец, сделанный в жанре чистого дуракаваляния, но самого высокого полета «Орфей», где русскую оперу XVIII века лукаво разыграл ансамбль Татьяны Гринденко с помощью театра «Тень», превращая ее то в детский утренник, то в пластическое шоу в духе 70-х, а то в чудесный домашний театр. В высокопарный текст Княжнина режиссеры добавили всего, что только подходило к случаю, начиная от Овидия и вплоть до Вадима Шефнера, писавшего в 60-х годах 20-го века об Орфеях космонавтики. И даже Максима Леонидова, вошедшего в историю весьма подходящей сюжету фразой «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она…». Но самыми смешными были музыканты, продолжавшие всерьез играть музыку Фомина, изображая при этом то оркестр ангелочков (солисты из солидного Opus-Posth, прицепив крылья, стояли на коленях в белых юбочках, из-под которых болтались игрушечные ножки). То маленькими балеринами «на пуантах», и, наконец –  торча со своими инструментами из пастей неведомых чудовищ, и поспешно доигрывая, пока не доедены.

В сущности, единственный в этой номинации спектакль, который на фестивале впервые появился в Москве и сразу был окружен толпами молодых поклонников – это «Кетцаль» питерско-дрезденского театра «Дерево». 

Его руководитель Антон Адасинский практически полностью обновил свою труппу, впервые показывая в Москве совсем молодых юношей и девушек, обритых и раздетых почти донага по образу и подобию прежних актеров театра. Зрелище, как часто бывает у «Дерева» получилось весьма туманное и многозначительное, но медитативно-красивое. Глядя на то, как корчатся и сплетаются тела, будто бы вовсе лишенные пола, как превращаются они в пресмыкающихся, многоногих чудищ, или в новорожденных детенышей, сосущих мать, зрители понимали, что речь идет о некой райской и дикой юности земли. А финал, где актеры барахтаются в воде, заливающей всю сцену, выглядел неожиданно радостным и совсем непохожим на прежние мрачноватые представления «Дерева». И это был еще один особенный жанр «Новации» – пусть не новый, но редкий в наших местах «физический театр».

Как подать и как продать

Но вернемся к разговору о фестивале. Сегодняшняя «Золотая маска»  работает как машина, организующая главный театральный конкурс страны, сила и авторитет которого - именно в его традиционности и повторяемости. Но для «Золотой маски», как институции, которая со времен своего возникновения была очень живой, мобильной и постоянно отпочковывала от себя все новые начинания (вроде «Новой драмы») такая костенеющая традиционность губительна. Вероятно, именно поэтому вокруг фестиваля продолжают возникать все новые проекты, а амбиции «ЗМ» постоянно растут. Семь лет назад появился первый выездной проект – «Маска» повезла свои лучшие спектакли по городам России. В ситуации, когда гастроли столичных театров по стране практически сошли на нет, а разъезжали повсюду только неказистые антрепризы, это оказалось очень важным.  Осенью 2005-го года «Маска» взялась уже за международный проект – организовала целый фестиваль лучших российских спектаклей в Таллинне. На следующий год – в Риге. И вот сейчас в рамках спецпрограммы привезла целых три латышских спектакля в Москву, тем самым, заявив о своих амбициях стать международным фестивалем.

И вот – новое начинание – выставка Pro Театр. Четыре года назад ее организовали впервые, как арт-проект, в прошлом году решили сделать заново, но по-другому, превратив в ярмарку театров, подобных которой  в мире немало. Арендовали на 2 дня Новый Манеж, разослали приглашения по всей стране.

Получили страннейший (а может и ожидаемый) результат. Оказалось, что большинство солидных государственных театров считают для себя низким выставляться на ярмарке, а те, кто готов это сделать – не знает, как. И вот залы Манежа заполнили стенды маленьких самодеятельных театриков, антреприз, этнографических коллективов, детских студий. Профессиональные театры в этих торговых рядах пропали, да и, судя по рекламным листовкам, не слишком от них отличались.  Денег на презентацию не пожалели: привезли и афиши, и толстые цветные буклеты и даже видеонарезки, которые тут же можно было посмотреть. Но все эти аляповатые листовки и календари с тетками в декольте и накрашенными мужчинами вызывали только слезы. Оказалось, что ничего архаичнее и безвкуснее, чем нынешний российский театральный плакат, отдающий 50-ми годами, не бывает.

В этом году ярмарку  провели снова. И теперь уже начали работу с семинаров, рассказывающих, как театрам следует себя представлять на театральных рынках и ярмарках, как работать со СМИ и заниматься продвижением театра в городском пространстве, как принимать участие в off-программах крупных зарубежных фестивалей, и как пользоваться новыми информационными ресурсами театральной тематики. В самих «торговых рядах» творилось примерно то же, что в прошлый раз. За исключением, пожалуй, двух стендов, оформленных художниками – зато они были заметны издалека. Стенд «Студии драматического искусства» ее главный художник Александр Боровский превратил в стройплощадку: на жестяном заборе висело трафаретное объявление: «Проход закрыт. Приносим извинения за доставленные неудобства. Ведется строительство театра «Студия театрального искусства». Девушки, представляющие театр, были одеты в оранжевые строительные шлемы, на столике лежали бутерброды в бумажке, на ноутбуке шло видео со стройплощадки. Стенд «Школы драматического искусства» оформил Дмитрий Крымов – он затянул его оберточной бумагой и изрисовал полудетскими почеркушками со смешными надписями, как в его спектаклях. А материалы о театре вкладывал в обертку, которую тут же сам разрисовывал черной акварелью и завязывал веревочкой. После этого возвращаться к афишам с дамами в рискованных мини было просто невозможно. Оба эти театра были номинированы на нынешнюю «Маску».

Как видно, то, как театр себя представляет на ярмарке, не так далеко от того, что происходит на его сцене.

Pro Театр явно требовал развития и нуждался в разделении: так некогда от больших книжных ярмарок отпочковалась «Нон-фикшн», так всеядности Арт-Салона когда-то противопоставили ярмарку современного искусства Арт Москва. Ну, а поскольку всем этим развитием, разделением  и т.д. заняться некому, кроме  «Золотой маски», ясно, что закостенеть ей в ближайшее время не дадут.

Источник: Эксперт, № 14 (555), 9.04.2007,