22.01.2007 | О прочитанном

Гибель Рене Леиса

Роман Сегалена – один из самых необыкновенных метароманов в истории литературы, или «аллегорий литературы»

Роман французского писателя Виктора Сегалена «Рене Леис» был опубликован лишь через три года после смерти его автора в 1922 году. Действие же романа разворачивается в 1911 году в Пекине. Роман написан в виде дневника самого Виктора Сегалена, проживающего в это время в Пекине. Первая запись датирована 28 февраля 1911 года, а последняя 22 ноября того же года.

Сегален в романе фигурирует в качестве богатого европейца, стремящегося понять Китай, китайскую культуру, но более всего загипнотизированного недоступной ему как иностранцу жизнью императорского двора в запретном городе. Он встречает в Пекине юношу-француза, сына французского лавочника, Рене Леиса, который к моменту встречи блистательно овладел китайским языком и преподает китайцам политическую экономию. Леис становится главным информатором Сегалена о таинственной жизни двора. Все, что узнает рассказчик о таинственной и недосягаемой «зоне», достигает его через посредство Леиса, который почти всегда способен снабдить его желанной информацией.

Постепенно читатель и автор узнают и о неожиданных и странных метаморфозах самого Леиса, который из преподавателя экономики каким-то неведомым образом становится другом и фаворитом регента Цинской династии (императору во время описываемых событий всего четыре года), любовником самой вдовствующей императрицы, и, что возможно самое удивительное, начальником тайной дворцовой полиции. Секретным службам в это время есть, чем   заняться. Заговор следует за заговором, покушение за покушением. И всех их пытается предупредить неутомимый и бесстрашный Рене Леис.

Это бесконечное возвышение посредника и его все более интимное проникновение в тайны двора, конечно, в какой-то момент представляются читателю неправдоподобным. Но жанр романа Сегалена таков, что это неправдоподобие невольно приписываешь общей фантастичности произведения – чрезвычайно стилистически изысканного и несколько «декадентского» --, самой стилизованной декорации экзотического Китая.

Постепенно, однако, полная изоляция внутреннего города и мира романа дает трещину. В этот мир проникают бурные политические события Синьхайской революции. Мы узнаем, что императорский двор больше не в состоянии контролировать страну, что командование северной армии передано генералу Юань Ши-каю, что Юань Ши-кай прибыл в Пекин. Правда, все сведения достигают нас крупицами и как бы невзначай. Роман кончается свержением Цинской династии, но до официального избрания Юань Ши-Кая президентом Китая и до возвращения из эмиграции Сун Ят-Сена (26 декабря 1911), который, впрочем, неоднократно упоминается Сегаленом. Вторжение реальности в ход романа, вторжение, которому при всем их желании не могут помешать ни Сегален, ни Рене Леис, постепенно разрушает всю мифологию императорского двора, которую они выстраивают, и которая к концу романа совершенно утрачивает смысл. Весь роман строится именно как скрупулезное складывание некоего здания, которое мгновенно рушится в конце и обнаруживает свою бессмысленность.

Существенно то, что ход исторических событий постепенно начинает все больше и больше противоречить рассказам Рене Леиса о той зоне тайны, вокруг которой вращается роман. Роман кончается смертью Леиса, кончающего самоубийством на следующий день после того, как Сегален в беседе с ним высказал подозрение, что его рассказы – ложь.

Автор в последней главе книге обнаруживает, что сам явился причиной гибели своего героя. Он объясняет, что перечитал свой дневник и понял тайну поведения Леиса: последний в силу какой-то невероятной мимикрии отражал в себе интересы самого Сегалена. Стоило Сегалену заикнуться о тайной полиции, как через восемь дней он объявляет себя сотрудником этой полиции. Сегален спрашивает Леиса о том, может ли состояться роман между маньчжурской женщиной и европейцем, через несколько дней выясняется, что Леис – любовник императрицы (маньчжурки по крови). Леис был ничем иным, как зеркалом интересов самого автора, его смерть совпадает с моментом, когда автор утрачивает веру в него под напором реальности. Леис, таким образом, оказывается именно литературным персонажем, автором которого был Сегален. Смерть Леиса --  это метафорический крах самого Сегалена, как автора, ставившего реальности ложные вопросы.

Роман Сегалена – один из самых необыкновенных метароманов в истории литературы, или, как принято говорить в Америке, «аллегорий литературы». Автор интересуется реальностью, которую он представляет как некий черный ящик, секрет. Написание романа становится приближением к этой тайне, а персонажи и сюжетные ходы кажутся формами рефлексии реальности. Но в действительности, они – просто зеркальные двойники самого автора.

Сегален в момент написания своего романа вряд ли слышал о Фрейде, но инверсия реальности и подсознания в романе кажется вполне фрейдовской. И все-таки самое удивительное в «Рене Леисе» -- это форма романа (который растет, обрастает подробностями, движется к завершению) как форма саморазрушения. Чем больше роман высвечивает черный ящик изначальной тайны, чем стройнее мир, который в нем строится, тем более хрупким становится это строение при его сравнении с реальностью. Смерть героя, которую, например Беньямин, считал родовой принадлежностью романа, у Сегалена мотивируется иначе, чем у Беньямина. Последний считал смерть результатом «закрытия» романной формы по отношению к открытой форме устного повествования, в принципе не знающего конца, кроме того, который приходит сор смертью автора. У Сегалена роман закрывается (от реальности) по мере своего выстраивания и по мере того, как его форма обретает все большую законченность. Смерть оказывается результатом совершенства формы, в котором и обнаруживается противоположность литературы жизни и неизбежность смерти персонажа. Чем более экзотическим и изысканным становится Леис, тем более он обречен. В конце концов, он не выдерживает столкновения с грубоватым солдафоном Юань Ши-каем. «Рене Леис» -- это и повествование о конце последней китайской монархии, которая, как и герой романа, погибает под ударами реальности. Империя оказывается эквивалентом литературы.

Литература для Сегалена -- это  форма понимания тайны, неопределенности, неясности, то есть всего того, что мы называем «реальностью». Литература высвечивает реальность и изгоняет из нее присущую ей неопределенность. Чем больше мы ее «понимаем», тем интенсивней она преображается в литературную, искусственную, фальшивую (эстетическую) и обреченную на гибель конструкцию. Эстетическое понимание реальности дается нам в формах хрупкого, обреченного на гибель ее непонимания.