25.12.2006 | Книги

Из гетто

Стереть границу между маргинальным русским роком и большой культурой... или показать, что она уже стерта

Если представить современную российскую культурную жизнь подобием географической карты, едва ли не первым, что бросится на ней в глаза, окажутся немногочисленные, но гордые анклавы — обособленные самодостаточные области, практически не связанные с окрестным ландшафтом. Такова, к примеру, бардовская песня, иногда, в наиболее ярких своих проявлениях, просачивающаяся в верхние слои отечественной музыкальной жизни, но в массе своей продолжающая вести загадочное придонное существование. До недавнего времени (собственно, до экранизации текстов Сергея Лукьяненко и Марии Семеновой) подобной terra franca оставалась русская фантастика — со своими невидимыми большому литературному миру звездами и париями, трендами и революциями и, что гораздо важнее, со своим вышколенным читателем, не интересующимся, как правило, ничем, кроме этого специфического жанра. Более того — по сей день живет по собственным диковинным законам невероятно сложный и самобытный конструкт, именуемый русским роком — музыка, процветающая в заказниках летних фестивалей и эфире «Нашего радио» и, как может показаться, не слишком плотно интегрированная в мировую и российскую культурную реальность.

Впрочем, после выхода первой (и, есть ощущение, наиболее значимой) части трилогии Михаила Козырева с симптоматичным, позаимствованным у группы «Би-2» названием «Мой rock-n-roll», последнюю фразу, пожалуй, следует переписать, заменив настоящее время прошедшим.

Своей книгой автор, страстный энтузиаст отечественного рок-движения, окончательно размывает границы рок-культуры, уверенно вписывая ее в куда более широкий контекст и отводя ей место где-то между высокой поэзией и крупным бизнесом.

Основная часть «Rock-n-roll'а» — тринадцать компактных очерков-мемуаров, посвященных разнообразным приметным личностям от Вячеслава Бутусова и Мэрилина Мэнсона до Иосифа Бродского и Бориса Березовского. В качестве бонуса к ним прилагаются расшифровки тринадцати радиоинтервью с российскими и импортными рок-звездами — среди них брутальный Rammstein и полузабытая Маша Макарова, гламурно-готичные H.I.M. и экстравагантная Жанна Агузарова. Завершают книгу истории тринадцати провокационных и скандальных музыкальных проектов, так или иначе попавших в поле зрения автора, а также репринты тринадцати неоднородных черновых набросков, принадлежащих перу самого Козырева и его друзей.

Однако наиболее важная, программная часть «Rock-n-roll'а» — это, безусловно, воспоминания: им отводится роль тарана, призванного пробить кирпичную стену гетто и, окончательно уничтожив окутывающий русский рок ореол закрытости, разом инкорпорировать его в общекультурную жизнь.

И ключевой метод, при помощи которого автор достигает этой цели, предельно прост и эффективен — в каждом своем суждении и оценке Козырев безукоризненно, стопроцентно серьезен и искренен. Называя Земфиру «новой Ахматовой», а Кинчева — «истинным героем», он в самом деле имеет в виду то, что говорит: никаких постмодернистских кавычек, ни малейшего намека на ерничанье или, упаси Господи, высокомерное снисхождение. Выстраивая в один повествовательный ряд Земфиру, Иосифа Бродского и Макса Фадеева или, скажем, Мэрилина Мэнсона, группу «Би-2» и Бориса Березовского, Козырев не видит в подобном сочленении несочленяемых на первый взгляд компонентов ничего противоестественного: для него великий поэт и крупнейшая рок-певица, главный музыкальный жупел современности и одиозный магнат-миллионер и в самом деле явления одного порядка. Козыреву нет нужды оправдывать столь нетрадиционную позицию и изобретать для нее обоснования — он просто не видит здесь повода для разъяснений и дискуссий.

Оно и неудивительно — чуть глубже вникнув в историю вопроса, осознаешь, что внятная вербализация этого взгляда, по сути дела, не более чем логичное завершение долгого пути, пройденного отечественной рок-музыкой за прошедшие десять лет — кстати, при деятельном участии (если не под руководством) самого Михаила Козырева и его единомышленников.

Именно их стараниями на смену мятежному, дикому и неумелому русскому року 80-х годов незаметно для многих пришел его респектабельный, мастеровитый и европеизированный однофамилец, и числить этого приятного во всех отношениях субъекта среди явлений субкультурных по меньшей мере странно. Девиз ископаемых рокеров «Мы вместе!» давно перестал откликаться в душах сладостным трепетом избранности и бунтарства, а фраза «Я слушаю “Алису” и “Чайф”» уже не служит содержательной характеристикой: сегодня эти группы слушают наравне со сладкозвучным англоязычным попом и прочим easy-listening.

Иными словами, утратив значительную часть своей национальной и идеологической уникальности, русский рок в самом деле органично вписался в рамки более широкого культурного и социального контекста.

Так что в этом смысле книга Козырева «Мой rock-n-roll» при всей своей кажущейся неожиданности не совершает концептуального прорыва, но лишь фиксирует сложившийся статус-кво: нравится нам это или нет, но русский рок сегодня — полноправная и влиятельная часть мейнстрима наряду, скажем, с фильмами Павла Лунгина или романами Людмилы Улицкой.

Собственно, неизбежный переход из андеграунда в мейнстрим — участь любого удачного субкультурного явления: по большому счету именно в разработке и обкатке новых моделей, способных пополнить и обогатить массовую культуру, и состоит основное функциональное предназначение эстетического эксперимента как такового. Книга Козырева констатирует: на сегодняшний день эксперимент с кодовым названием «русский рок» можно считать успешно завершенным — субкультурный пузырь окончательно схлопнулся, выбросив наружу массу полезнейшей и (что немаловажно) коммерчески состоятельной материи. А заодно высвободив место для скорого образования новых субкультурных вздутий.

Источник: «Эксперт», № 46, 11 декабря 2006 года,