Авторы
Два месяца понадобилось Общественной палате, чтобы разобраться с проблемой преподавания «Основ православной культуры» (ОПК) в государственной школе. В сентябре, когда выяснилось, что несколько регионов ввели предмет как обязательный, министр образования и науки Андрей Фурсенко обратился к членам палаты с просьбой рассмотреть это нелегитимное с точки зрения российского законодательства решение. И вот вердикт готов. 27 ноября Комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести, интеллектуального потенциала нации и сохранения культурного и духовного наследия провели совместное заседание, на котором обсудили "Предложения Общественной палаты РФ по вопросам изучения религиозной культуры в системе образования". Вчера отредактированные предложения, с парой весьма важных уточняющих замечаний, были приняты окончательно. Итак, каковы результаты усилий общественников.
Результат первый, во всех отношениях положительный. Общественная палата наконец назвала вещи своими именами.
Теперь, надеюсь, будет покончено с многолетними невнятными рассуждениями о «культурологичности» предмета, по каковой причине ОПК якобы самое место в школе в отличие от «религиозных дисциплин». Для членов Общественной палаты совершенно очевидно, что «Основы православной культуры» есть дисциплина, базирующаяся на религиозном мировоззрении, и именно это самое мировоззрение она несет ученикам.
Результат второй, никого не обижающий. Члены палаты не видят препятствий для преподавания ОПК (а равно основ ислама, иудаизма и буддизма — приписка «и др.» в конце перечисления на последнем обсуждении была поставлена под сомнение, а основы православия предложили заменить на основы христианства) в государственных школах и других образовательных учреждениях при строго зафиксированной добровольности посещения таких уроков (заявление родителей) и обязательном соблюдении прав нерелигиозной части общества, в частности, возможности выбора среди этических дисциплин, имеющих нерелигиозную основу.
Министерству образования даны рекомендации оценить соотношение запросов на изучение религиозной культуры и курсов нейтрального религиоведения.
На самом деле эту работу нужно было проделать давно. ОПК преподают в школах уже 10 лет, а у Минобрнауки до сих пор нет четкого представления о том, что происходит в регионах. Только к заседанию Общественной палаты чиновники наконец хоть как-то прояснили ситуацию. Ответ на запрос министерства прислали 79 регионов, оказалось, что в 19-ти религия в школах не преподается, в 35-ти ее изучает до тысячи школьников, в 17-ти — несколько тысяч и только в восьми — десятки тысяч детей. Лидируют Белгородская область (150 тыс. школьников), а также Чечня, Ингушетия и Подмосковье.
Результат третий, обнадеживающий. В первоначальном варианте «Предложений» пункт 4.4 рекомендовал Министерству образования «совместно с государственными органами управления образованием» оказывать помощь «религиозным конфессиям в разработке содержания и учебно-методического обеспечения курсов религиозной культуры для государственных и муниципальных общеобразовательных учреждений». То есть пальма первенства в этом процессе отдавалась религиозным организациям, а министерство оказывалось так, на подхвате. Что, конечно, более чем странно для светского государства, каковым Россия является по Конституции. Ко второму чтению пункт кардинальным образом поправили. Теперь министерству предлагают оказывать помощь в разработке учебных пособий «органам управления образованием», которым, в свою очередь, рекомендовано делать это «с участием религиозных организаций». Совсем другое дело, согласитесь.
Почему результат обнадеживающий? Потому что правка свидетельствует о том, что Общественная палата ясно видит опасность клерикализма.
Ведь даже представители Московской патриархии, рассуждая о правомерности преподавания в государственных школах основ религий, всегда говорят о том, что само по себе изучение подобных дисциплин не нарушает норм светскости — угроза ей возникает только тогда, когда религиозная организация диктует свои условия. Однако понятно: кто разрабатывает, тот и диктует.
Заслоном клерикализму должны стать и мелкие по объему, но довольно важные по сути поправки, которые были предложены в ходе последнего обсуждения: например, четче разграничить научное познание и мировоззренческое осмысление, для чего внести в документ фразу о том, что научная истина — едина. «В науке нет многообразия мировоззренческих подходов, есть истина», — сказал академик РАН Евгений Велихов, засомневавшийся в необходимости «вариативного» преподавания в школах биологии.
Впрочем, лазейка для диктата у религиозных организаций осталась. Пункт 4.2 предлагает привлекать к созданию методического материала по обсуждаемым дисциплинам специалистов из научных учреждений при условии согласования их кандидатур с представителями конфессий. (Признаюсь, у меня нет стопроцентной уверенности, что я правильно поняла этот параграф: возможно, согласовывать рекомендуется готовый материал, и тогда упрек можно снять — но построение фразы указывает на то, что согласованию подлежат именно кандидатуры специалистов.)
Казалось бы, требование продиктовано вполне существенными причинами: чтобы в ряды разработчиков не затесался человек нетрадиционной религиозной ориентации — какой-нибудь член Белого братства или, того хуже, сатанист.
Но, к сожалению, известны примеры, когда необходимость согласования, скажем, с представителями РПЦ списочного состава преподавателей независимых от церкви светских богословских вузов становится непреодолимым препятствием для получения этими вузами аккредитации — конкуренция, знаете ли.
Результат четвертый, сомнительный. Пункт 4.3 документа гласит: «Выйти с законодательным предложением по правовому закреплению в федеральном законодательстве, с необходимой степенью детализации, порядка изучения религий в государственной и муниципальной системе образования на религиозной мировоззренческой основе с участием религиозных организаций». То есть попросту узаконить в государственных школах конфессионально ориентированные дисциплины и преподавать их силами священников, имамов, раввинов и лам.
Что здесь настораживает. Во-первых, неясно, что и в каком виде попадет в закон из предложений общественников и насколько они смогут (если смогут вообще) контролировать законодательный процесс, буде он пойдет — ведь все предложения Общественной палаты носят рекомендательный характер. Вполне может получиться так, что, при определенных обстоятельствах, власть ухватится за этот пункт, а все остальные проигнорирует.
Где тогда будут добровольность и многообразие и что окажется за «необходимой степенью детализации», кто знает.
Во-вторых, до сих пор религиозные предметы в школах преподавали светские учителя, и, как правило, они смотрят на вмешательство духовного лица в процесс обучения крайне отрицательно. Может, Общественной палате стоило бы проконсультироваться с учительским сообществом, прежде чем открывать дорогу в школу клирикам?
Однако, если отвлечься от страхов, в общем и целом предложения Общественной палаты можно считать достаточно взвешенными. Решена и частная задача: спор между регионами и Министерством образования решен в пользу министерства - уроки ОПК обязательными быть не могут. Слово за образовательным ведомством, чей представитель пообещал на заключительном заседании подготовить в скором времени нормативные документы.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
