20.11.2006 | Нешкольная история

Частичка огромной семьи

История России в судьбе моей семьи. Работа десятиклассницы из Уфы Елены Рахманько

АВТОР

Елена Рахманько, на момент написания работы - ученица 10 класса школы № 39 г. Уфа республики Башкортостан.

Данная работа получила третью премию на VII Всероссийском конкурсе Международного Мемориала "Человек в истории. Россия - XX век.

Научные руководители - Л.С Иванова и О.Е. Рахманько.

Наша семья переехала в Уфу в 2003 году. Я не сразу привыкла к новому городу, к новой школе, нашла новых друзей. Сейчас я полюбила Уфу, ее историю. В этом очень большую роль сыграло знакомство с музеем Славы родственников учащихся гимназии № 39, в которую я поступила. Именно в этом музее я, наверное, впервые задумалась о жизни своих предков, о том, как их судьбы связаны с историей нашей Родины. Я расспрашивала маму и бабушку, рассматривала уцелевшие фотографии и документы. Меня очень захватила эта работа, впервые ощутила я себя маленькой частичкой огромной семьи. Благодаря этой работе мы нашли затерявшихся во время Великой Отечественной войны родственников. Изучая свою родословную, я удивилась, насколько тесно переплетена история моей семьи с историей нашей страны.

 

Мои родственники до 1917 года

C маминой стороны корни моей родословной лежат на Севере. Моя мама родилась в городе Вельске. Это маленький город, расположенный на месте слияния рек Вель и Вага, на границе Архангельской и Вологодской областей.

Первое упоминание в новгородских летописях о чудском селении Вель относится к 862 году.  Процветанию города способствовало то, что Вельск стоит на старинном тракте Вологда-Архангельск.

Прокладывался он, вероятно, еще во времена, когда новгородцы через Вологду пробирались лесами в Заволочье и Двинские земли. Торговля Руси с заморскими странами тоже шла по этому пути. Неоднократно бывал в Вельске царь Иван Грозный. Царь Петр ездил по этому тракту, и Ломоносов отправился с рыбным обозом в Москву этим же путем. Император Александр II, проезжая через Вельск в 1858 г., останавливался у торгующего крестьянина Павла Дьяконова. Проезжала через Вельск и императрица Екатерина II. «…в Санкт-Петербурге декабря 23 дня 1781 года» Екатерина подписала Указ Сенату, в котором наряду с другими населенными пунктами Вельскому посаду был присвоен статус уездного города. С этого указа начинается биография Вельска как города. После получения статуса города Вельск начал быстро расти. Города Вельск и Каргополь начали терять свое значение в XIX веке. Связано это было со строительством железной дороги Архангельск-Вологда.

Север Европейской части России был всегда местом ссылки политических заключенных. В царские времена сюда ссылали людей, занимающихся революционной деятельностью, а после Октябрьской революции – граждан, чем-то неугодных советскому режиму.

В дедушкиной семье передается от отца старшему сыну старинная книга. Первая запись ее гласит, что семья Степана Моховикова была сослана в Важские земли «как тати». За какую вину было назначено наказание, Степан не написал.

Но видно, не простые они были крестьяне, раз грамотой владели. Местом ссылки был определен Вельский погост. И то ли ссылка была назначена бессрочная, то ли полюбился край северный, только стал он родиной для детей, внуков и правнуков опальных белорусов.

Поселились мои предки в небольшой деревушке Болотово, окруженной лесом, на чудской стороне. Афанасий Степанович, сын Степана, пишет, что «живут лесом» - видимо, занимались рыболовством и охотой. Занимались они также кузнечным делом и хлебопашеством, а также освоили и смолокурение. Лес – самое большое богатство северного края. Он дает не только древесину для строительства домов, кораблей, мостов, для отапливания зданий, но также и много химических продуктов: смолу, пек, скипидар, канифоль и другие.

С давних времен (с XIV-XV веков) местные жители занимались кустарным смолокурением. Утвержденный Екатериной II герб города Вельска имел следующее описание: «Бочка, наполненная дегтем, на золотом поле, в знак того, что обыватели того города оным знатный торг вели»

Летом смолокуры удаляли со стволов сосен часть коры. На оголенных местах выступала сера, которую они зимой собирали. На следующий год кору с этих деревьев сдирали еще выше, а через 4 года дерево спиливали, разрубали, получали так называемое «смольё». В земле выкапывали большую яму, глубиной около трех метров. Застилали ее еловой корой, гладкой стороной кверху. Чтобы застелить одну яму, портили 70 добротных елей. На дно ставили ящик для накапливания смолы и загружали яму смольем. Закрыв щепой и сухими дровами, содержимое ямы поджигали, а когда огонь разгорался, все тщательно засыпали землей, чтобы смолье не горело, а тлело. Уже в те далекие времена наши предки умели перерабатывать древесину без доступа воздуха. Яма курилась 5-7 дней. По мере курения смола вытапливалась и стекала в ящик. После охлаждения смолу разливали по бочкам, которые весили около 8 пудов. В своем докладе на собрании кооператива в 1910 г., председатель Важского Союза смолокуренных артелей А.Е. Малахов сообщал:… «уже в 1562-64 гг. смола вывозилась в Бельгию и Голландию. На небольших утлых ладьях она доставлялась до Печенегского монастыря, а затем грузилась на корабли, уходящие в Антверпен и Амстердам».

Я помню имена моих предков, которые называл мой дедушка – Василий Степанович, Михаил Васильевич, Василий Михайлович, Федор Васильевич, Афанасий Федорович, Иван Афанасьевич. Знаю из истории, что пережили они в 1613, 1614 и 1619 годах набеги поляков и литовцев, разоривших Вельский посад, неурожай 1695 года.

В эпоху правления Петра I в Вельском уезде оказалась одна треть пустых дворов. Одни – «умре на государственных работах», а семьи их скитались в миру. Другие – «сшли в Сибирские города» Главная причина запустения – бесконечные петровские войны, строительство верфей, каналов, крепостей, - все это ложилось непосильным бременем на северного крестьянина. Видимо, был род белоруса Степана Моховикова сильным и крепким, если вынес все испытания и не исчез за три века.

До сих пор сохранились дома моего прапрадеда и прадеда.  Жилые дома на Севере отличаются от домов других частей России. В этих краях много строительного леса, поэтому дома строятся из добротных бревен, высокие и просторные. Зажиточные крестьяне, к которым относились и мои предки, строили 2-этажные дома.

Дом состоял из двух отдельных жилых помещений (зимнего и летнего), смотревших в разные стороны и объединенных под общей крышей. Между ними сени, хлев для скота. В средней части на уровне потолка устраивался сеновал, на который с противоположной стороны от входов строится наклонный въезд на столбах.

Избы назывались «пятистенками». Пятая стена отделяла громадную кухню от «горницы». Избы строились большими: в передней 3-4 окна и в горнице 2-3 окна. Причем летняя изба всегда была просторнее и наряднее и с большими окнами. Над избами устраивались «вышки» (мезонины), где летом жили девицы.

Двери в избах не имели замков и никогда не запирались. Если хозяев не было дома, то к дверям приставлялся «батог» (палка) или «голик» (веник), и никто не заходил. Кстати, такое положение сохранилось в северных деревнях до нашего времени.

Зимними вечерами девушки из льняной кудели пряли нитки. В каждом доме стояло «кросно», на котором ткали суровое полотно «портно». В доме моего прадеда сохранились «кросно», хотя на них уже никто, конечно, не работает. Из овечьей шерсти пряли более толстые нитки и ткали шерстяную ткань «сукманину».

Мой дедушка рассказывал, что раньше дети с малых лет приучались к крестьянскому труду. Подростки 10-11 лет боронили, сидя верхом на лошади. Вечером они отгоняли лошадей в «ночное» или на «поскотину». Летом пастух пас стадо коров, главным образом в лесу, а осенью подростки гоняли своих коров на поля, не давая заходить им на озимь. Во время сенокоса дети ворошили сено, чтобы оно быстрее высохло. Лет с 10 девочек учили жать серпом, вязать снопы и ставить их в «суслоны». Потом мальчики отвозили снопы в гумно. Возили также сено, солому. Дети ухаживали за скотиной.

Были очень честные: не брали чужих вещей, даже оставленных где-то, не заходили в избу, если к дверям приставлен батог.

Вечерами, чаще зимой, устраивали «игру» - прообраз нашей дискотеки. Одну из изб полностью освобождали от мебели. На почетное место усаживали гармониста. Девушки и парни становились парами и под гармонь танцевали кадриль. В каждом селе и на каждой улице была своя кадриль, которая отличалась от других фигурами танца и их последовательностью. Танцевали также «Краковяк», «Падеспань», «Польку» и конечно «Русскую» с ее задорными частушками.

Старший сын Афанасия Федоровича Моховикова - Иван Афанасьевич, работал на лесозаготовках и сплаве леса для лесозаводчика Чудинова. Внук – Александр Иванович стал доверенным лицом у Архангельского лесопромышленника Чудинова, занимался организацией заготовки и сплава леса по северным рекам в Архангельск, расчетом с рабочими. Было у него 6 сынов и 3 дочери. Старший – Василий, мой прадед, родился в 1894 году.

Мой дедушка рассказывал, что в семье Моховиковых в течение нескольких поколений по обету делали пожертвования в Соловецкий монастырь, а также отправляли туда старшего сына в возрасте 10-12 лет «трудником».

Мальчики жили 2 года в монастыре в здании Училищного корпуса. Они не только работали в монастыре, но также обучались в школах, созданных в монастыре, грамоте, мастерству иконописца, резьбе по дереву и кости, обработке металла, обучали их также столярному, бондарному, слесарному и сапожному делу.

Мой прадед Василий Александрович окончил специализированную Лесную школу в Вельске, которая выпускала лесохимиков, землемеров, лесничих и других специалистов для Управления удельными лесами.

Это Управление или Удельный округ, находилось в Вельске, подчинялось оно Удельному ведомству в Санкт-Петербурге. Управление заведовало лесами и землями, принадлежащими царской семье и занимающими значительную часть Севера европейской России. В уезде работало около 300 чиновников, большая часть которых имела высшее лесохимическое образование, и была прислана в Вельск из Санкт-Петербурга. Удел не зависел от губернского и земского начальства и подчинялся непосредственно Лесному Ведомству в столице.

После Лесной школы Василий окончил Коммерческое училище, в котором дети получали не только общее, но и специальное образование. Учителей приглашали из Москвы, а преподавателя английского языка (мисс Валентайн) привезли даже из Лондона. Работал старшим доверенным лицом также у лесопромышленника Чудинова. Имел свой дом в губернском городе Архангельске.

Василий Александрович был женат на Елизавете Евгеньевне Макарьиной, 1894 года рождения.

В Вельском краеведческом музее удалось найти одно из самых первых упоминаний фамилии Макарьиных. В архивах 1801 года упоминалась бумажная фабрика, открытая в 1705 г. купцом Михаилом Макарьиным. Судя по всему, эта фабрика была одной из первых в числе промышленных предприятий на Севере. Имел он также в Торговых рядах Вельска чайную и лавку, а старший сын и внуки его – содержали земскую станцию с конюшней, а рядом трактир и чайную. Конечно, эти дома сейчас не сохранились.

В окрестностях Вельска есть место, обязанное названием моим предкам, - Макарьинский хутор. Дед моей прабабушки Иван Макарьин выехал на него во время Столыпинской реформы.

Макарьинский Хутор стоял на отличном сухом месте. Рядом была река и небольшое озеро. Хозяева имели обширную пашню, большие покосы, держали лошадей, коров, овец, птицу, имели большую пасеку. Красивые места, прекрасная рыбалка, охота и гостеприимные хозяева. Сюда приезжали врачи, чиновники Лесного Удела. Этот хутор был местом отдыха вельской интеллигенции, в том числе и политических ссыльных.

Вельск издавна служил местом ссылки политических заключенных.

Из литературы знаю, что революционер П.Г. Смидович с 1908 по 1910 год отбывал там ссылку. В 1894-1898 году жил ссыльный П.А. Моисеенко– организатор Орехово-Зуевской стачки. М.М. Василевский и О.Н. Марчук упоминают юристов Л.И. Гиринского и А.Д. Вергановского Н.П. Булича, Н.И. Дубровского, студента консерватории В.Ф. Кибальчича – племянника известного народовольца. Ссыльных в городе было много, особенно после революции 1905 года, когда их число доходило до 200. Это очень большое количество для городка, насчитывающего 450 домов, в которых проживало 2800 человек. Ведь каждый приезжий должен снимать комнату в частном доме и как-то зарабатывать деньги. Из рассказов моего дедушки знаю, что они тайно устраивали собрания, в праздники были маевки и сходки. Очень часто они собирались именно на Макарьинском хуторе. Надо сказать, что политические ссыльные были людьми хорошо образованными и высококультурными. И это, несомненно, оказывало влияние на местное население.

Во время коллективизации в 1934 году Макарьин продал этот хутор больнице, а сам переехал жить в Вельск. После этого хутор зачах. Сейчас это место вновь стало одним из любимых мест отдыха вельчан.

Иван Макарьин был женат на дочери местного священника Августе Преображенской. Священник Преображенский был прислан в Вельск после окончания рязанской семинарии.

В те времена в духовных семинариях учились мальчики-сироты. После окончания семинарий им давались «благозвучные» фамилии – Рождественский, Преображенский и другие. Служил священник в Троицком соборе. Этот изящный, стройный белокаменный собор был украшением Вельска. Он был построен в 1742-1752 годах «тщением прихожан» Освящен в 1756 году.

Прабабушка моя с маминой стороны – Рудакова (Петухова) Ольга Александровна также выросла в семье священнослужителя.

Отец Александр имел чин «Благочинного» и инспектировал 21 церковь волости, а также церковноприходские школы. Добрая Анфиса Степановна хлопотала около восьмерых детей.

Отец Александр окончил учительскую семинарию и был назначен учителем одной из школ Усть-Цильменской волости (ныне республика Коми). Однако юноша мечтал стать священником. Он попытался после года учительства и упорной самостоятельной подготовки поступить в Архангельскую духовную семинарию, но попытка не удалась по причине незнания абитуриентом древних языков. Неудача не сломила желания юноши стать семинаристом. Он решил сдавать экзамены на «знание предмета дьяконовского служения» и в 1891 году был принят в духовное звание. Вскоре молодой диакон был рукоположен в сан священника и направлен в Усть-Цильму.

Отец Александр был назначен наблюдателем инородческих церковноприходских школ Коми и частично Ненецкого округа. Он совмещал просветительскую и миссионерскую деятельность. Церковноприходские школы сыграли заметную роль в распространении грамотности среди ненцев и народности коми.

В 1896-1897 году отца Александра перевели в Шенкурский уезд с присвоением ему звания «Благочинного». Сначала он служил в селе Усть-Паденга, затем его перевели в село Ровдино.

Все его дети зимой ездили учиться в Губернский город Архангельск. Там сыновья учились в духовной семинарии, а дочери в епархиальном училище. У нас сохранилось «Свидетельство об окончании епархиального училища», принадлежащее моей прабабушке.

В нем написано:

«Предъявительница сего воспитанница Архангельского епархиального женского училища, Ольга Петухова, православного вероисповедания, дочь священника Шенкурского уезда, Александра Владимирова Петухова, родившаяся 22 июня 1896 года, поступила в училище в 1907 году и окончила в нем шестиклассный курс обучения в 1914 году…

После окончания испытаний в Мае-Июне 1914 г. постановлением Совета Училища на основании параграфов 88 и 111 Высочайше утвержденного Устава Женских Епархиальных Училищ О.Петухова удостоена выдачи аттестата с правом на звание домашней учительницы. По окончании курса она в том же 1914 году поступила и в Апреле 1915 года окончила 8 дополнительный педагогический класс <…> Сверх того Ольга Петухова, изучая в 6 и 7 классах методику начального обучения по Закону Божию, русскому языку с церковнославянским, арифметике, церковному пению и естествоведению, давала по эти предметам уроки в церковноприходской при училище школе.

В удостоверение чего на основании п. 17 Положения о 8 дополнительном педагогическом классе и дано сие свидетельство от Совета Архангельского Епархиального Женского училища за надлежащей подписью с приложением печати».

Однако то ли времена изменились, то ли настрой в семье был не духовный, но все дети выросли атеистами.

Дочери Ольга и Мария стали учителями. Старший сын Анатолий погиб в гражданскую войну. Второй сын Константин работал Главным ветеринарным врачом в Ненецком национальном округе. Сын Владимир стал командиром подводной лодки на Балтийском флоте, умер в 1945 году. Младший сын Михаил окончил курсы комсостава, пропал без вести в первые дни Отечественной войны. Дочь Манефа вышла замуж и уехала в Свердловск. Младшая дочь Женя умерла в 1933 году в возрасте 10 лет.

Наступивший 20 век принес большие изменения в жизнь страны. В 1904 году началась русско-японская война, в 1914 – первая мировая война, студенческие волнения, рабочие забастовки.

Мой прапрадед Рудаков Михаил Владимирович в 1914 году окончил историко-филологический факультет Московского университета, на котором учился он вместе со знаменитым поэтом Борисом Пастернаком.

Передо мной лежит копия диплома, выданного моему прадеду.

«ДИПЛОМ.

Предъявитель сего, Михаил Владимирович РУДАКОВ, вероисповедания православного, из крестьян, по весьма удовлетворительном выдержании в Московском Университете в 1909 и в 1910 гг. полукурсового испытания и по зачёте определенного Уставом числа полугодий на Историко-филологическом факультете означенного Университета, по отделению филологии, подвергся испытанию в Историко-филологической комиссии при Императорском Московском Университете, в Апреле и в Мае месяцах 1912 года…

По сему и на основании ст. 81 Общего Устава Императорских Российских Университетов от 23 августа 1884 года, Г. Рудаков в заседании Историко-филологической Испытательной комиссии 30 мая 1912 года, удостоен диплома ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ. Со всеми правами и преимуществами, поименованными в ст. 92 Устава и в 5 п. Высочайше утвержденного в 23 день августа 1884 г. мнения Государственного Совета.

В удостоверении сего и дан сей диплом Г. Рудакову, за надлежащими подписями и с приложением печати Управления Московского Учебного Округа.

Город Москва Сентября 6 дня 1912 г. №2242

Подлинный подписали:

Попечитель Московского Учебного Округа Гр. Катуар

Председатель Историко-филологической комиссии А.Веселовский

Правитель канцелярии П. Богданов»

С началом Первой мировой войны он добровольно, несмотря на то, что не подлежал призыву, пошел на курсы прапорщиков и затем был направлен на фронт в составе 3 Особой бригады.

Новобранцев по железной дороге отправили в Архангельск, солдаты ехали в товарных вагонах, для офицерского состава было подано 2 штабных вагона. В Архангельске погрузили на большой пароход. Уже в море объявили, что полк направляется во Францию. Судно шло без сигналов и огней, так как боялись встреч с немецкими подводными лодками. Впереди шел тральщик, который расчищал путь от множества поставленных немцами мин. Благополучно добрались до Марселя.

Французы радостно приветствовали русских солдат. На всем протяжении марша французы пели «Марсельезу», выкрикивали «Виват ля Россия!», дарили цветы, конфеты, вино.… На вокзале всех разместили в пассажирские вагоны, и поезд тронулся в Париж. На всех остановках российских солдат встречали, как освободителей в окна летели цветы. Из столицы на автомашинах привезли в лагерь Майи. Разместили в бараках. Солдатам и офицерам выдали новую форму, чистое белье (офицерам – шелковое), ранцы, оружие. Начались учения, затем смотры и парады. Через месяц на автомашинах бригаду доставили под город Реймес, где проходил германский фронт. В окопах под Реймесом поразились устройством передовой. Окопы были отрыты глубокие, с изгибами. Это спасало от осколков немецких мин. Блиндажи зарыты глубоко, надежно перекрыты 3 накатами бревен. Впереди окопов были натянуты спирали Бруно и колючая проволока в несколько рядов. Окопы стали для молодого прапорщика домом на долгие шесть месяцев.

В январе 1917 года немцы предприняли мощную газовую атаку. Предупреждение об атаке было принято вовремя, но эффективной защиты от газа не было.

Имевшиеся маски не спасали. Немцы выбрали удачный момент, сильный ветер быстро гнал желтое облако на русские позиции. Тогда погибло 500 россиян, французов – во много раз больше. Михаил чудом спасся, но отравление получил очень сильное. Его вместе с другими раненными и отравившимися погрузили на пароход и отправили в Архангельск. Февральскую, а затем и социалистическую революцию встретил в госпитале.

Дядя моей бабушки Анатолий Александрович Петухов также воевал в Первую мировую войну. После окончания духовной семинарии он попал под приказ о мобилизации, был направлен в школу прапорщиков, затем воевал на Западном фронте в 9-м финском полку. Фронтовые условия там были очень тяжелые, особенно зимой и осенью. Для офицеров копали землянки, в которых везде текло, было сыро и холодно. А солдаты вообще сидели в открытых окопах. После известия о совершившейся революции полк саморазоружился, и солдаты вернулись по домам. Но ненадолго, вскоре началась гражданская война.

Еще один мой родственник воевал в Первую мировую войну. Дядя моего дедушки Кронид Рахманько в 1914 году учился на 3 курсе в Санкт-Петербургской академии. Он попал под приказ о мобилизации, также окончил курсы прапорщиков, воевал. В 1915 году он вступил в партию большевиков. Большевики вели большую работу в армии. Они создавали ячейки в воинских частях, распространяли антивоенные листовки, звали солдат к тому, чтобы повернуть свои штыки помещиков и капиталистов. В 1916 году за ведение революционной пропаганды К. Рахманько судили, и выслали в город Бугульму.

 

Мои родственники в период гражданской войны

Февральская, а затем и Социалистическая революция на Севере прошли бескровно. О совершившемся перевороте жители губернии узнали 26 октября по старому стилю, из телеграммы, полученной из Петрограда. Сразу же стали выбирать Советы.

На Севере не было помещиков, рабочий класс был очень малочислен. Февральскую революцию и свержение Николая II различные слои вельчан встретили по-разному, но в общем доброжелательно: в городе и уезде не были сильны монархические настроения.

Большинство дворян занималось предпринимательством, они, как купцы и богатые крестьяне, известия из Петрограда приняли с восторгом, зная, что Временное правительство поощряет личную инициативу, защищает интересы торговли, предпринимательства, собственников земли; крестьяне – с надеждой, мещане – равнодушно.

Историкам известно, что гражданская война – самая безжалостная из всех видов войн. В восемнадцатом году пришла она в Россию, перепахала ее поля и высадила на них совсем другие, невиданные ранее злаки

1 августа 1918 года в Белом море появилась эскадра англо-американских и французских кораблей. 2-го августа они без боя высадились в Архангельске. На 19 месяцев значительная часть Архангельской губернии превратилась в поле ожесточенных боев частей 6-й красной армии, партизан, боевых экипажей Северо-Двинской флотилии с силами контрреволюции. Началось быстрое продвижение англо-французской и Белой армии на юг по Северной Двине и по железной дороге на Вологду. Части Красной Армии были вынуждены отступить. Уже 16 августа был захвачен город Шенкурск (100 км от Вельска). Их удалось остановить в 30-40 км от Вельска.

В боях за Шенкурск, а затем за его освобождение участвовал мой прадед - Михаил Владимирович Рудаков.

В госпитале он принял решение перейти на сторону большевиков. После лечения он переехал в Шенкурск, где его как офицера назначали сотенным инструктором по всеобучу. В 1918 году во время интервенции в городах Архангельской и Вологодской губернии шла запись в добровольческие воинские части. Очень были нужны квалифицированные офицеры, и мой прадедушка, несмотря на то, что еще не поправился после отравления газами на войне, тоже пошел добровольцем. После освобождения Севера, прадедушка был демобилизован и начал преподавать в школе.

Дядя моей бабушки – Анатолий Петухов, бывший прапорщик, также воевал в гражданскую войну. В первые же месяцы наступления белогвардейцы встретились на Севере с непредвиденными трудностями. Продвигаясь вперед по железной дороге и Северной Двине, они натолкнулись не только на растущее сопротивление отрядов Красной Армии. Анатолий Петухов воевал  в партизанах. После освобождения Севера и расформирования партизанских отрядов большинство бойцов остались в рядах Красной Армии. В мае 1919 года в Шенкурске был сформирован, а 20 и 22 мая отправлен на борьбу против Колчака отряд численностью в 276 человек. Шенкурский отряд вошел в состав стрелковой дивизии, которую формировал В.К. Блюхер. А. Петухов был назначен как бывший офицер, командиром взвода. Домой с фронта он не вернулся, видимо, был убит в одном из боев на Восточном фронте.

Шенкурск был освобожден в январе 1919 года, а в феврале 1920 года Белая Армия оставила свой последний оплот – станцию Плесецк, и генерал Миллер со своим штабом на английских кораблях покинули Россию.

Вместе с ними покинули Архангельск и многие состоятельные люди, в том числе и семья лесопромышленника Чудинова, у которого служил мой прадед Василий Александрович Моховиков. Перед отъездом Чудинов пригласил его и предложил вместе с ним уехать во Францию. Василий Александрович посоветовался с женой, и решили они возвращаться на родину – в Вельск. Погрузили свое имущество и 2 детей в сани и по зимнему тракту за 3 суток добрались до Вельска.

Брат моего прадеда – Иван Александрович Моховиков после окончания юнкерского училища в 1917 году перешел на сторону большевиков. Ему пришлось воевать в рядах защитников Царицына (позже Сталинград, Волгоград). Части генерала Краснова не могли закрепиться на Дону, не изгнав красных из ближайшего к Дону стратегического пункта – Царицына. С сентября 1918 г. по январь 1919 г. они трижды окружали город, но взять его так и не смог. Царицын иногда называют «красным Верденом»: он стоил большевикам огромных людских потерь. Только осенью 1918 года оборонявшиеся потеряли почти 60 тысяч человек. В одном из таких боев погиб и молодой прапорщик Иван Моховиков. Его отец получил письмо за подписью Ворошилова о том, что он храбро сражался и геройски погиб. Затем в 20-30 годы это письмо неоднократно спасало его отца от раскулачивания.

После Социалистической революции дом, трактир, чайная Макарьиных были реквизированы. Прадед мой Евгений Иванович купил дом, построил для себя кузницу. Дом его сохранился до настоящего времени.

В Бугульме, где находился в ссылке дядя моего дедушки Кронид Рахманько, Февральскую революцию и свержение Николая II как и Вельске, как и во многих провинциальных городах встречали в общем-то доброжелательно. В городе было относительно спокойно. Здесь в это время располагался 129-й запасной пехотный полк – 4 тысячи военных на 8 тысяч бугульминцев. А вот в уезде уже весной начались волнения: то и дело доносились в Бугульму известия о самочинном захвате земли крестьянами. По решению командования полка с начала лета 1917 года конные отряды военных разъезжали по уезду, защищая усадьбы и богатые хутора от разорения.

К июлю 1917 года бугульминцы, следуя столичному примеру, образовали в городе двоевластие. В противовес ранее созданному Совету, которым руководили эсеры, был избран «Комитет граждан города Бугульмы». В него вошли железнодорожники и представители деревень. «Комитет граждан города Бугульмы» имел большевистскую ориентацию, хотя до Октябрьского восстания в городе были только четыре члена партии большевиков, в их числе учитель, бывший прапорщик Кронид Рахманько. Весной 1918 года они образовали «исполкомовскую ячейку» большевиков.

«Комитет граждан города Бугульмы» реальной силы в городе не имел. Городом и уездом по-прежнему управляли эсеровский совет при полной поддержке командования 129-го полка.  Но комитетчики времени даром не теряли. Поддерживаемые железнодорожными рабочими, они вели активную пропагандистскую деятельность в городе и уезде, наладили связь с большевиками Симбирского патронного завода и с Самарской губернской партийной организацией, которой тогда руководили Куйбышев и Шверник.

Внешне обстановка в Бугульме не изменилась и с победой в Петрограде Октябрьского вооруженного восстания.

Шли месяцы. Закончился 1917 год/ Командование 129-го полка напряженно ожидало перемен в обеих столицах и по-прежнему поддерживало городской Совет. Комитет тихо вооружал своих сторонников и вел тайные, но активные переговоры с большевистскими организациями Уфы и Самары. Существовала в городе и третья сила – мусульманская Шура, оформившаяся и заявившая о себе еще весной 1917 года. Эта полувоенная организация исповедовала, в основном, национальные идеи и цели. Мусульмане были неплохо вооружены и объединены в батальон, состоящий из нескольких рот и группы командования. Шура нередко поддерживала большевистский комитет, но все же старалась держаться в отдалении и без нужды не вмешиваться в столкновение между комитетом и Советом. Все выжидали. И все понимали, что в тишине и покое последних месяцев медленно натягивается тетива будущих кровавых событий.

Все решилось в одну неделю: с 20 по 27 февраля 1918 года. Глубокой ночью 20 февраля в Бугульму прибыл отряд красногвардейцев из Самары численностью 18 человек. 21 и 22 февраля собрали по волостям уезда делегатов на городское собрание, которое состоялось вечером 22-го.

На собрании был избран исполком из 14 человек, а для охраны города ему был придан отряд, состоящий из 60 красногвардейцев (самарцы и вооруженные железнодорожники), а также батальон мусульманской Шуры. Утром 23 февраля в Самару была отправлена телеграмма об установлении в Бугульме Советской власти.

11 марта 1918 года в Бугульме прошел первый уездный съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На нем присутствовало 270 человек из города и волостей уезда. Съезд продолжался пять дней. Он избрал уездный исполком из 38 человек, в составе которого был и К. Рахманько.

За четыре месяца работы первый исполком не сумел и не успел заняться хозяйственной и социальной деятельностью. На повестке дня стояли совсем другие неотложные дела: всемерное укрепление большевистской прослойки в органах управления и на местах; прекращение самовольного захвата земель крестьянами; организация силовых структур – конно-летучей народной милиции и отрядов Красной гвардии – и, наконец, сбор хлеба по волостям уезда в помощь голодающим пролетарским центрам. Последнее, кстати неплохо удалось: к июню из уезда было вывезено к линии Волго-Бугульминской железной дороги три миллиона пудов зерна, из которых в Москву и Питер попало две трети, а около миллиона пудов и часть скота перехватили по пути белочехи, казачьи соединения атамана Дутова и просто банды.

К началу мая в Бугульме было сформировано два отряда  Красной гвардии численностью в 150 штыков каждый, а также команда конных разведчиков. Командиром одного из отрядов был К. Рахманько.

Гражданская война в нашем крае началась 8 июня в 5 часов утра, когда белочешские легионеры, прорвавшись через реку Самарку и железнодорожный мост, заняли Самару.

В тот же день в губернском центре был избран правоэсеровский комитет членов Учредительного собрания, который объявил Советскую власть в городе и губернии низложенной.

Но еще раньше, в апреле и мае, обстановка в Бугульминском уезде уже была неспокойной. На юго-востоке появлялись казачьи отряды атамана Дутова, в волостях то и дело вспыхивали крестьянские столкновения. Три больших отряда Красной гвардии отправила Бугульма. Два из них, сражавшихся против оренбургских казаков, влились впоследствии в 25-ю дивизию В.И. Чапаева.

Бугульма, ко времени наступления белочехов, и вовсе осталась бы незащищенной – в городе был лишь небольшой красногвардейский отряд К. Рахманько,

но в конце мая в город прибыла довольно большая боевая дружина белорусских железнодорожников из Гомеля, Пинска и Жлобина. Вместе с бугульминцами к 8 июня дружина насчитывала 200 штыков.

Дружинники охраняли огромный участок дороги от станции Чишмы до Нурлата – 350 верст.  Надо сказать, что и в восемнадцатом, и в девятнадцатом годах война в нашем крае была войной по преимуществу железнодорожной. На участке между Симбирском и Уфой у красных сражалось два легендарных бронепоезда: «Свобода или смерть» и «Товарищ Назаров». У белых под Бугульмой вдоль линии железной дороги в девятнадцатом году были сосредоточены отборные силы колчаковской армии под командованием генерала Войцеховского и полковника Каппеля, а также Ижевская и Оренбургская казачьи бригады. И красных, и белых, и казаков Дутова Бугульма всегда интересовала как крупный транспортный узел и центр большого хлебного края.

5 июля на железнодорожной станции Бугульмы вспыхнул мятеж сербов. 

Дело в том, что в Бугульме уже месяц стоял эшелон с сербскими солдатами и офицерами, которые в свое время пытались прорваться к Златоусту на воссоединение с белочехами. Но в Бугульме эшелон разоружили и оставили на путях. Какое-то время сербы вели себя мирно, однако, почувствовав приближение белочехов к городу, попытались силой занять вокзал и депо. Оружия у них почти не было, но все же целый эшелон военных представлял собой большую опасность. Маленький отряд под командованием Рахманько подавил этот мятеж. Но в этот же день начались волнения в городе.

Защитникам Советов было ясно, что оставаться в Бугульме больше нельзя: на окраине Бугульмы уже показывались разведывательные разъезды белочехов. 6 июня ранним утром в Бугульму вошли белочехи и русский добровольческий отряд капитана Степанова. Отряд Рахманько принял неравный бой, который продолжался несколько часов.

Вечером того же дня в город ворвался бронепоезд «Свобода или смерть», а с ним – бугульминские дружинники. До станции Туймазы гнал белочехов бронепоезд. Три дня удерживали Бугульму матросы и железнодорожники, однако, открытые фланги и известие из Самары об измене командующего эсера Муравьева вынудили бронепоезд отступить на запад. Вместе с ним ушел и отряд Рахманько.

28 сентября 5-я армия Восточного фронта Советской России начала наступление на Бугульму двумя группами войск: правой – вдоль железной дороги из Симбирска, и левой – из Чистополя. Ночью 13 октября в город вошел большевистский Петроградский полк 5-й армии.

Горожане, особенно молодежь, восприняли возвращение Советской власти с воодушевлением. Многие вступили в Красную армию. Гимназисты, учащиеся ремесленного училища и даже школьницы записались в бугульминский отряд, которым по-прежнему руководил бравый прапорщик Кронид Рахманько. В бугульминский отряд влились также опытные бойцы, бывшие прапорщики и унтер-офицеры. Вечером 18 марта 1919 года в Коммунистическом клубе состоялось собрание по поводу ухода на колчаковский фронт отряда Кронида Рахманько. Всем им вместе уже весной девятнадцатого года пришлось принять боевое крещение у Тумутука, столкнувшись с отрядами наступающих колчаковцев.

Текст подготовила В. Календарова