20.11.2006 | Кино

Брат Терминатора

Очевидно, что «Меченосец» - нечто концептуальное. Утверждающее определенные идеи. Но мораль фильма странна.

«Меченосец», который рекламируется как крутейший отечественный проект года, сразу породил скандал. Московская пресса на предварительном показе не приняла его дружно и активно. Киножурналисты разных возрастов и вкусов, редко сходящиеся между собой, на пресс-конференции творческой группы яростно ругали фильм за то, за что ругают редко (и за что, как я считал всегда, ругать искусство некорректно): за аморальность. В итоге режиссер фильма Филипп Янковский (прежде сделавший такие известные картины, как «В движении» и «Статский советник»), рассердившись, выскочил из зала. Исполнительница главной женской роли Чулпан Хаматова тоже обиделась. Невозмутимую лаконичность сохранял только продюсер Сергей Сельянов, произведший, наверное, треть лучших новых русских фильмов, в том числе все ленты Рогожкина и Балабанова. Потом на официальной вечерней премьере, куда творческая группа пригласила много своих и випов, атмосфера, понятно, была более благожелательной. Тем более, как выяснилось, у Янковского день рождения - так что на сцену выкатили гигантский торт. Журналистский зал воспринял фильм так, виповский этак, я же постараюсь забыть о коллективных реакциях и проанализирую, что же я увидел.

«Меченосец» - фильм удивительно красивый. Каждый кадр, как теперь выражаются, - законченная фотография.

Красивая осенняя петербургская природа. Желтые кленовые листья на земле, создающие ощущение утраты, - такими листьями на премьере засыпали для пущего впечатления полы в московском «Октябре».

Непрерывный дождь, тоже живописный и печальный. При всей печали невольно делаешь примечание на полях сознания, что подобным маньеризмом европейское кино переболело лет 15 назад. Маньеризм в современном западном понимании - это когда пригожесть создается на экране ради пригожести, но не обязательно продиктована смыслом. Для радикальных режиссеров-классиков от фон Триера до Альмодовара и от Каурисмяки до Такеси Китано важнее что, а не как. При этом, понятно, они тоже умеют выстраивать приятные на вид кадры.

С другой стороны, «Меченосец» - фильм невероятно кровавый и жестокий, что в кинематографе зачастую не одно и то же. «Убить Билла» - фильм кровавый, но не жестокий. «Меченосец» - именно что жестокий. Дело не в том, что там отсекают людям все, что только можно отсечь острым режущим предметом. У Тарантино вон тоже отрубали руку. Но у него это было жанровой игрой. В «Меченосце» же кромсают и убивают с садизмом и яростью. Впечатляет, кстати, даже не то, как кромсают, а как бьют друг друга кулаками - наповал и добивая. Ни с того ни с сего. Будь «Меченосец» фильмом чисто жанровым, проблем с его восприятием не возникло бы. Ну есть же поджанр фильмов ужасов, когда на экране - полная расчлененка. Но подобные хорроры жестокими тоже, как ни странно, не назовешь, потому что их цель - напугать, обеспечить аудитории полноценное адреналинопускание и тем, возможно, отвлечь ее от служебных и бытовых кошмаров. Кроме того, именно фильмы ужасов - едва ли не самый морализаторский жанр в кино. Там погибают только те, на ком грех или хотя бы грешок.

У «Меченосца» тоже есть свои жанровые ТТХ - тактико-технические характеристики. Жанр фильма можно определить как фантастический (а не «мистический», как его подают в рекламе) триллер пополам с лав-стори.

Но очевидно и то, что «Меченосец» - нечто концептуальное. Утверждающее определенные идеи. Тут-то и я не могу не признать, что мораль фильма странна. Судите сами. Главный герой мочит все, что шевелится, но при этом сюжет и настроение предлагают признать его именно что героем - благородным и трагическим.

Вот кого последовательно изничтожает парень: 1) новорусского сынка и его «мерседесного» шофера-телохранителя - чем-то вроде арматуры, втык, в башку, не давая выйти из салона автомобиля; 2) кавказца неопределенной национальности, предлагавшего купить кинжал, - неизвестно чем, но рана колотая; 3–4) двух чуваков во флэшбеках, адресующих к детству: какого-то противного, пристававшего к девочке на пустыре, и такого же противного, сожителя матери; 5) родного, как не сразу понимаешь, отца, которого никогда прежде не видел (я во время просмотра, внутренне хохмя, подумал: сейчас он внезапно и актера N убьет - и ведь убил же!); 6–7) мужа и шофера-охранника обретенной любимой Чулпан Хаматовой - первого он до вытекания мозгов добивает о лобовое стекло его же собственного автомобиля; 8–11) четырех урок в камере, куда его по задержании определили, - с помощью непонятно чего, при этом у кого-то рассечена грудь, так что видно сердце, у кого-то отрезаны ладони и выпущены кишки; 12–16) охранников в перевозке для зэков - способ неведом, но кровь лилась из машины водопадом; 17) посланного с местью могущественного киллера - его наш герой и вовсе разрезает пополам; 18 и т. д.) многочисленных преследователей из спецназа и милиции во время финальной погони в лесу - тут уже очевидно, что наш герой обладает нечеловеческими способностями и рубит все, что не только шевелится, но и просто стоит.

В рекламном пресс-релизе фильма сказано следующее: «Взрослея, он превращается в инструмент для восстановления справедливости. Чем омерзительнее преступление, тем страшнее наказание». В общем-то, да. Все вокруг героя фильма - изумительнейшие сволочи. Кроме двух ментов и одного священника странно неопределенной конфессии. Даже и не понимаешь, где же авторы фильма, относящиеся к классическим яппи-мажорам, наблюдали в жизни такое количество сволочей. Но даже если и наблюдали, реакция героя на гадов - это как минимум превышение пределов самообороны. Особенно учитывая удовольствие, которое он получает во время убийств. Новорусского сынка он замочил за то, что тот его немотивированно ударил. Кавказца - непонятно за что (может, тот, продавая кинжал, заманил его, чтобы напасть?). Мужа возлюбленной - за то, что тот, скотина, сильно обиделся на жену за демонстративно хамскую измену.

Когда один из милиционеров говорит проходной женщине в фильме: «Странно, почему он вас-то не прикончил?» - искренне соглашаешься с милиционером. Действительно странно.

Особенно если учесть (тут главный фокус фильма, не являющийся тайной, поскольку все откровенно выдано на постерах и в рекламных роликах), что у главного героя рука при гневе приращивается клинком. Судя по всему, как минимум титановым. Фактически наш благородный герой - натуральный Джек-потрошитель. Точнее, если проанализировать все смыслы, навязываемые фильмом, это Данила Багров из «Брата» (тоже, помнится, не любивший кавказцев) плюс отрицательный «жидкий Терминатор» (у которого рука тоже при надобности превращалась в смертоносный клинок) плюс Росомаха из «Людей Икс» (это как раз утверждает реклама, ведь Росомаха был персонажем положительным) плюс доктор Лектер (в тюрьме нашего героя из-за его опасности держат в особой внутренней клетке) плюс упомянутый Jack the Ripper - Потрошитель. При этом, повторяю, по мысли фильма, герой хороший и положительный.

«Это моя первая серьезная драматическая роль - человека, которого окружающий мир превратил в монстра. Хотя все, что он делает, он совершает ради добра», - искренне заверяет в рекламе фильма исполнитель главной роли Артем Ткаченко. Продюсер фильма Сергей Сельянов объясняет ситуацию примерно так же: реакции героя - метафора присущей всем нам внутренней агрессии. И все это на фоне того, что один небезызвестный персонаж русской литературы страшно мучился на протяжении сотен страниц, убив двух старух, одну из них - премерзкую. Но я искренне сомневаюсь, что персонаж расчленяет во имя добра.

Смешно уже то, что авторы фильма, обвиняя в монструозности своего героя окружающий мир, находят основные причины в его детских травмах - не таких уж, кстати, в фильме и страшных. Папа бросил маму - о да, это серьезно! После этого можно начинать всех мочить!

Еще в середине 1990-х европейский классик Михаэль Ханеке, фильмы которого Янковский, вероятно, пропустил, сделал воистину страшный фильм «Забавные игры». В нем он представил подобное объяснение жестокости детскими травмами как примитивную интеллигентщину. В «Забавных играх» двое малых театрализовано-садистски вырезают интеллигентные австрийские семьи, выехавшие на дачи. И один из садистов тоже, оправдывая себя, начинает рассказывать о тяжелом детстве. Только это ерничанье. Он говорит о тяжелом детстве, поскольку такие жалостливые истории раскручивают кино, пресса, ТВ и фильмы. Конкретно - «Меченосец». И почему этого якобы героя столь сильно жалеет присутствующий в сюжете священник? Благословляет его, обнимает, желает, чтобы Господь ему помог? Выдает ему этакую словесную индульгенцию?

Фактически выходит, будто наш главный герой несет свой крест - из-за меча-убийцы, вылезающего из ладони. Но какой крест он несет-то? Он не испытывает сожаления ни по кому. Он ноет только по себе - даже собираясь иногда отрубить свою смертоубийственную ладонь. Если он, не сомневаясь, порешил за давний грех неуплаты алиментов готового раскаяться папашу - почему же я должен поверить, будто Господь сочтет должным спасать его, нераскаявшегося? Впрочем, в «Меченосце» можно найти и более смешные детали. Например, такую: сбежав из кошмарной тюрьмы, обложенный преследователями, днями прячась от всех, главный персонаж на крупных планах выбрит чище, чем Джеймс Бонд. Приходит в голову естественная мысль, что он бреется не иначе как мечом, выщелкнутым вместе с помазком из собственной ладони.

Источник: «Русский Newsweek», № 40 (118), 16 - 22 октября 2006,