03.11.2006 | Кино

Прощай, молодость

Самая непристойная трагикомедия на вечную тему

Учитывая, что в кинозалы забредает и публика случайная, а девяносто процентов неслучайной не готово к шоку, показ “Клерков-2” (Clerks 2) американского режиссера Кевина Смита хорошо бы предварять уведомлением с экрана. Что режиссер — известный, что фильм как явление искусства представляли на высоколобом Каннском фестивале и что его продюсерами были легендарные (привести список основных фильмов) братья Вайнштейн, выпустившие его под эгидой не студии Miramax, которую покинули, а своей новой Weinstein Company. Иначе возможны реакции нервные.

После “Клерков-2” Мишель Уэльбек и Фредерик Бегбедер кажутся скромными девушками, способными покраснеть от слова “морковка”.

Нет, ничего такого зримого в фильме нет, если не считать того, что в финале персонаж, по всем признакам придурок, желая устроить запоминающуюся прощальную вечеринку своему уезжающему другу, заказывает приезд зоофильского шоу “Женщина с ослом”. А вместо женщины осла сопровождает огромный мужик в садомазохистском наряде, строго уточняющий, что занимается не зоофилией, а межвидовой эротикой. При этом зоофил-шоу соседствует в фильме с чаплинским тортом в морду, что само по себе настраивает на более гибкое восприятие.

Но именно слов в фильме такое множество, причем касающихся интимных сфер как межвидовых, так и внутривидовых отношений, что невольно вспоминаешь фразу, произнесенную в какой-то давней французской комедии (название забыл) суровой монашкой: “После того, что я услышала, больше не могу считать себя девственницей”.

Автор этих строк не поклонник Кевина Смита — режиссера, претендующего на статус культового. Да, он снял смешной фильм в жанре “антиголливудское стебалово” “Молчаливый Боб и Джей наносят ответный удар”. Но я равнодушно воспринял и его антикатолическую полулюбительскую сатиру “Догма”. И уж тем более паточную “Девушку из Джерси”, в которой персонаж смитовского кореша Бена Аффлека (он мелькнул ради поддержки проекта и в эпизоде “Клерков-2”) отказывается от престижного поста пиарщика в нью-йоркском шоу-бизнесе ради отцовских и семейных ценностей и простой работы ассенизатора в Нью-Джерси: только не рыдайте все сразу; у всякого неприсоединяющегося режиссера, даже у Смита, наступает период, когда ему хочется пустить слезу и воспеть простые радости и общественное благо.

В “Клерках-2” Смит, однако, возвращается к истокам. Его “Клерки” 12-летней давности (они и принесли ему славу) стали одним из главных фильмов про тот народ, которому посвятил свое “Поколение X” писатель Дуглас Коупленд. Короче, поколение, сменившее яппи, сменивших в свой черед хиппи. У Смита это поколение обаятельных раздолбаев. Он над ними активно иронизирует (как иронизировал Тарантино над своими криминальными талантами), но, как и Тарантино, ощущает себя одним из них. Герои Смита не декларируют свои антибуржуазность и антияппизм — они просто не хотят катиться по рельсам.

Они лузеры по собственному велению. Им плевать на деньги — им главное жить, как хочется. А как хочется — это работать так, чтобы не работать, целый день трепаться с другом про секс и кино и подкалывать всех вокруг, отпуская максимально непристойные шуточки.

В финале “Клерков” эти ребята пытались было взяться за ум, бросить свою дурацкую лавчонку с товарами для проходящих мимо и пойти учиться в вуз.

В “Клерках-2” им уже по 33, и начинается фильм с безумно смешного эпизода, как один из них поднимает плотное защитное ограждение все того же магазина-лавчонки — а за ним, оказывается, пожар! Никакой магазинчик они не бросили — и он теперь сгорел. Зато давно бросили вузовские штудии. В итоге работают теперь продавцами в фастфуде. По аналогии с некогда модным “Трейнспоттингом”, где был титр “Самый паршивый туалет в Шотландии”, их фастфуд можно назвать самым дрянным в Северной Америке. У стены тусуется вторая постоянная в фильмах Смита пара принципиальных отморозков-лузеров — уже упомянутые, взрослеющие от фильма к фильму (но все еще относительно молодые) Молчаливый Боб и Джей, первого из которых (он ниже и с бородкой) изображает сам режиссер Кевин Смит.

Далее и начинается основное нецензурное содержание фильма. Демонстративно неполиткорректное, для пущих понтов, по отношению к религиям и расам (но все-таки неполиткорректное аккуратно). Понятно, что некорректное и к кино. Самое смешное — тупой и опять-таки малоцензурный спор между поклонниками “Властелина колец” и “Звездных войн”.

На этом фоне один из двух героев собирается начать новую жизнь с монструозной любовницей из Флориды, папа которой обещал им дом, а ему — работу. То есть, решившись наконец начать взрослую жизнь, готов стать альфонсом. При этом у него трогательный роман с хозяйкой их жуткого фастфуда, которую играет голливудская звезда Розарио Доусон.

Удивительно, но во второй половине фильм умудряется вырулить в то, во что явно и собирался. И обретает интонацию печальную и ностальгическую. “Клерки-2” — личное прощание режиссера Кевина Смита с молодостью. С которой прощаться не хочется. Которая дурацкая, но единственно счастливая и свободная. Герои-раздолбаи все-таки достигли того порога, когда хочешь не хочешь, а перекатишься во взрослость. Они достигли Христовых 33-х: это, по Смиту, при всех его библейских шуточках, порог осознанной инфантильности.

В фильме есть ударная фраза, которую грех не процитировать. В финале (перейдя-таки в иное, как принято говорить, качество) один из героев говорит: “Сегодня у нас первый день — оставшейся жизни”.

Безалаберную попытку ухватить за хвост подростковую жизнь приятно наблюдать даже с поправкой на то, что сам режиссер К. Смит, притворяясь в своих фильмах раздолбаем Молчаливым Бобом, давно является человеком успешным и никак не может претендовать на то, чтобы считаться не-яппи. Правда, немножко напрягает, что Смит в “Клерках-2” пытается дать знак, что его необходимо по-прежнему (или окончательно?) считать режиссером культовым. Но культовыми не становятся — культовыми рождаются.

Источник: Ведомости, №183 (1710), 29.09.2006,