26.10.2006 | Видения Дмитрия Александровича

16-й сон

Какие документы? Какие деньги? Я ведь в школе. Но ведь и вполне, вроде бы, в солидном возрасте

Огромное незнакомое помещение. Как всегда, прежде всего быстрым взглядом окидываю пространство. Оно немалое и уставлено большими прямоугольными, ничем непокрытыми столами – то ли столовая, то ли зал для каких-то официальных мероприятий. Ровный гул голосов.

-  Понятно, перерыв, - понимаю я, оглядывая соседей по столу. Вернее, соседок.

Две незнакомые девушки сидят справа и слева от меня. Сам же я нахожусь в торце стола. Девушки весьма аккуратные и вполне симпатичной внешности. Я с удовлетворением отмечаю это про себя.

И тут оказывается, вернее, я  обнаруживаю, что с невероятным видимым усилием запихиваю в себя огромный бутерброд, набитый листами салата, луком, чем-то еще, и смазанный какими-то соусами и помазками. Все это чудовищного размера, не влезает в рот, некой вязкой, неприятной, неопрятной на вид массой вываливаясь по сторонам бутерброда и падая на стол. Мне несколько неловко. Вернее, даже очень неловко.

Чтобы как-то исправить ситуацию, с набитым ртом начинаю рассказывать девушкам, что только что из Киева. Толи я родом оттуда, толи просто зачем-то туда ездил, где, кстати, тамошний милиционер, уж и не припомню по какой причине, так ударил меня огромным кулаком в лоб, что я отлетел к стене соседнего дома. Девушки вежливо реагируют. Я сам, охотно посмеиваясь собственному рассказу, несколько успокаиваюсь.

Одна из соседок, чуть наклонившись ко мне,  полушопотом сообщает, что у нее как раз с собой мешочек той самой киевской марихуаны. Что значит – киевской? Что значит, той самой? В подтверждение она вытаскивает из черной кожаной сумки мешочек, распускает стягивающую бичевку и показывает измельченное содержимое. Я вежливо заглядываю и сразу же признаю известную травку – запах вполне знакомый. Другая девушка куда-то исчезла. Я смотрю вдаль, но не вижу ее. Наверное, отошла в туалет.

- А у нее, - сообщает подруга,  - подмосковный сорт. Несколько похуже, но зато и дешевле, - я согласно киваю головой, ничего в этом деле-таки не понимая.

Тут мной овладевает вполне объяснимая тревога. Я оглядываюсь по сторонам. Даже неловко выворачивая голову, пытаюсь заглянуть себе за спину. И словно вызванные этой моей нервозностью, порожденные ею, вдали возникают два огромных милиционера. Они направляются прямо к нам. Я в смятении. Не знаю, то ли они обнаружили злосчастную марихуану, то ли вычислили меня как того самого киевского смутьяна. Они приближаются, приближаются, приближаются… . Наконец, вблизи я вижу только их блестящие, собранные огромной гармошкой сапоги. Точь в точь такие, какие я сам, в свою бытность советским скульптором, лепил их у огромных пятиметровых глиняных солдат времен Великой Отечественной войны. Лепил их не один, а совместно со скульптором Орловым – про себя, но для пущей честности отмечаю соавторство приятеля. Вижу и гигантские разлетающиеся полы их шинелей.

Милиционеры подходят совсем вплотную. Первый, ближний из них, протянув руку прямо над моей головой, отчего я инстинктивно отшатываюсь в сторону, открывает металлическую дверцу в большом квадратном столбе за моею спиной.

-  Ну да, конечно же, - догадываюсь я, - там ведь электрический распределительный щиток. А они ответственны за расход электричества в школе.

Наконец-то я все понимаю. Все становится на свои места. Это - школа. Занятия закончились. Народ разошелся. Все вещи и столы сразу куда-то подевались. Я даже не успел заметить, как зал мгновенно опустел. Необыкновенно пусто, как не бывает даже при простом отсутствии людей.

Я стою один и не могу обнаружить свои две сумки. Вроде бы их было две, пытаюсь я припомнить. Да, две и достаточно большие. Я в смятении – там ведь все мои документы, деньги, вещи. Хотя, какие документы? Какие деньги? Я ведь в школе. Но ведь и вполне, вроде бы, в солидном возрасте. И все вокруг отнюдь не детишки.

-  А-аа, - опять догадываюсь я, - это, видимо, институт. Тоже ведь учебное заведение. К тому же поминалась какая-то квантовая механика, которую в школе, вроже бы, не изучают. -

В самом дальнем углу зала вижу маленькую дверь, очевидно, ведущую в подсобное помещение. Иду туда. Нагибая голову у низкой притолоки, вхожу и внутри полутемной комнатки обнаруживаю обе свои сумки. От сердца сразу же отлегает. Я чувствую необычайное облегчение.

Выношу сумки на свет. Они прозрачны. То-есть, сквозь их пластиковые стенки проглядывают два огромных бутерброта, подобные тому, который я уже съел на глазах у девушек. Быстро оглядываюсь. Мне опять неловко. Но никого поблизости нет. Абсолютная пустота.

Поспешаю на улицу и тут вспоминаю, что не знаю, надо ли снова приходить сегодня в школу после обеда. То-есть будут ли занятия во второй половине дня. Оглядываюсь, в надежде выяснить у кого-нибудь. Но вокруг тоже удивительно пустынно и тихо. Прямо как в каком-то пригородном местечке. Вон, и все домишки низкорослые. Из-за невысоких деревянных заборов свисают на дорогу многочисленные деревья.

Я снова оглядываюсь. На противоположной стороне улицы, через которую перекинут тоненький изящный виадук, виднеется один единственный удаляющийся сутулый прохожий в длинном сером пальто и с опущенной головой, на которую нахлобучена прямо по уши разлапитстая зимняя ушанка, несмотря на вполне еще теплую ранне-осеннюю погоду. В невероятной нервозности, стараясь не упустить эту единственную среди безлюдной улицы человеческую фигуру, бросаюсь на виадук и в дикой скорости, чуть было в самом торце не проскакиваю поворот на ведущую вниз лестницу. С ужасом представляю, как бы я рухнул вниз с огромной высоты через маловразумительную металлическую оградку моста.