03.10.2006 | Кино

Шоковая ароматерапия

Удалось ли Тыкверу визуально отобразить запахи, причем так, чтобы мы их почувствовали?

У нас и в Германии, в немецкоязычных кантонах Швейцарии и Австрии 14 сентября выйдет «Парфюмер: история одного убийцы» - долгожданная экранизация «Парфюмера» Патрика Зюскинда (американская премьера ожидается лишь в декабре). Вот уж сенсация! Дело не только в том, что роман швейцарского немца Зюскинда, изданный в 1985-м и впервые опубликованный у нас в начале 1990-х, продолжает оставаться сверхмодным - даже несмотря на умность. И не только в том, что режиссером фильма стал Том Тыквер, от которого всегда ждешь «нечто» после того, как он снял «Беги, Лола, беги». Дело в том, что «Парфюмер» долго считался единственным романом в истории, который не будет экранизирован никогда. О том, что его нельзя перевести на язык кино, говорил, например, если верить легендам, Стэнли Кубрик, который тоже обдумывал, как бы подступиться к роману Зюскинда, и умыл руки.

Читатель против зрителя
К чему привели попытки перенести на экран некоторые другие интеллектуальные хиты «эпохи постмодернизма». Почти все кинопеределки осуществили режиссеры-европейцы из числа тех, кто, как и авторы первоисточников, относится к классу модных интеллектуалов

Книга. Главное, почему роман чувствовал себя надежно защищенным от наглых посягательств со стороны алчного кинематографа: он весь, если кто не читал и не знает, погружен в мир запахов и на добрую половину состоит из их описаний. Персонаж по имени Жан-Батист Гренуй, рожденный нищенкой в 1738 г. под грязным разделочным рыбным столом возле самого вонючего места в Париже - Кладбища Невинных, оказался человеком, начисто лишенным собственного запаха (метафора, которую можно трактовать многозначно). Но именно поэтому стал небывало восприимчив ко всем сторонним ароматам и зловониям. Человеком, способным почувствовать в толпе конкретного другого за несколько километров. Ориентирующимся в темноте, потому что ощущает благоухание любой травинки и амбре каждой полевки и змеи в округе. Легко на глаз - нет же, на нюх! - составляющим законспирированные парфюмерные смеси.

Убивающим юных непорочных красавиц, чтобы отнять у них (и превратить в эссенцию) их самый прекрасный на свете запах для составления самых чарующих духов на свете. Обычные мужчины-эгоисты (да и извращенцы) жаждут узурпировать внешность красавицы. Он - только запах.

Словом запахи описать можно. Выразить их визуально - сложнее. По Зюскинду, зрение вообще не было нужно его персонажу - оно только отвлекало и раздражало. Потому и Зюскинда, как мне кажется, столь раздражали разговоры о визуальной версии «Парфюмера» - и он отказывал всем, хотя на экранизацию претендовали одни мэтры: кроме Кубрика - Скорсезе, Бёртон, Милош Форман и Ридли Скотт. Зюскинд вообще сторонится мира прямо как Солженицын или Сэлинджер. Почему он согласился на немца Тыквера (по легендам, уступив права на экранизацию за рекордные для писателей 10 «лимонов» евро)? Только потому, что язык романа - немецкий? Перечтя «Парфюмера», которого первый раз читал, когда Тыквера и в помине не было, прихожу к простой версии: потому что они любят одни и те же творческие ходы. Что, помимо прочего, восторгало в «Лоле»? Казавшийся новаторским ход, когда Тыквер быстро-пунктирно являл зрителям будущее случайных персонажей, с которыми столкнулась героиня. Этот ход позаимствовали другие режиссеры. Его использовал Жан-Пьер Жене в «Амели» и «Долгой помолвке». Его использовал даже Петр Буслов в «Бумере».

Но изобрел-то его Зюскинд! В «Парфюмере» он кратко описывает судьбу всех, кто сыграл роль в жизни Гренуя, в момент, когда они расстаются. Конечно, Зюскинда занимал не сам по себе сюжетный ход. Ему важно было показать, что все, кто сталкивался с Гренуем, кончили скверно, словно он Антихрист из «Омена». Что заставляет лишний раз задуматься над тем, кто же этот Гренуй на самом деле.

Версии. Роман вообще ставит рекорд по количеству трактовок образа главного персонажа. Причем заставляет усомниться в правильности каждой из них через пару страниц после того, как на нее навел. Вот лишь некоторые из трактовок. Уже упомянутый Антихрист. Человек со стороны (призванный критично, как на чужих, взглянуть на людей, их нравы и цивилизацию). Человек истинно природный, обладающий инстинктами, которые другие утратили в ходе эволюции. Зверь (не в смысле монстр, а в смысле животное). Зомби. Призрак (при его приближении становится холодно). Нет-нет, вампир (боится света). Нет, ведьмак (смешивает колдовские зелья)! Или типичный нарцисс? Ага: вот! Он - сверхчеловек в ницшеанском смысле! Нет, все-таки маньяк. Нет, гений и еще раз гений - прямо Михаил Чехов в парфюмерном искусстве (тому в актерском тоже не нужны были подспорья в виде правил и станиславских систем). А может, предшественник художников-модернистов, для которых было важно постичь себя, а не Бога? Нет! Предвестник кошмарного фашистского рационализма XX века, рассматривавшего ненужных людей как сырье для продуктов - в том числе и парфюмерных, мыла например. Опять не то! Он абсолютное Зло, какое стало интересовать именно современную культуру. Зло как антилюбовь. Но как примирить с этой идеей последние страницы романа, когда Гренуй осознанно, с помощью особого парфюма, вызывает сверхлюбовь к себе со стороны толпы, зная, чем именно все закончится? И т. д.

В таком изобилии противоположных версий, наверное, вторая причина, почему Зюскинд противился экранизации. Он боялся, что кино в погоне за коммерцией сделает из «Парфюмера» банальный триллер. Или историю о Чикатило из прошлого. Он же сочинил не триллер. И не о Чикатило.

«Парфюмер», если прочесть его сколько-нибудь внимательно, серьезное и очень моралистическое произведение на тему о том, что гений и злодейство - две вещи вполне себе совместные (поскольку мораль и гениальность - понятия из разных плоскостей), но что гений без морали - неизбежно монстр. Что иногда Сальери лучше Моцарта - и уж точно безопаснее (что не мешает ему быть подлее). Несмотря на такую моральную остервенелость (Гренуй не раз - совсем уже вроде назидательно - сравнивается Зюскиндом с клещом), роман в финале подводит к выводу о трагическом одиночестве персонажа и, несмотря на все совершенные им прегрешения, заставляет проникнуться к нему сочувствием.

Что мы, возможно, увидим в фильме. Понятно, что Тыквер и его сценаристы упростили оригинального «Парфюмера». Я сужу по их высказываниям и распечатке фильма. Да-да, интриги вокруг «Парфюмера» продолжаются, до последних дней фильм не видели даже его российские прокатчики. Запад (особенно американцы) сделали все, чтобы «Парфюмера» не уперли наши пираты (злые языки утверждают, что те все равно уперли). Но у меня были монтажные листы фильма - можно сказать, стенограмма его звука. По такой стенограмме нельзя судить почти обо всем: например, об эстетике фильма или степени его натурализма.

Тем не менее: первая половина фильма - дайджест половины романа. Вторая - насквозь придумана. Иного ожидать и не следовало. У Зюскинда не так уж много реплик и диалогов, фильму же без них не обойтись. У Зюскинда (что важно для характеристики Гренуя) нет описания ни одной красивой девушки (только мимолетные) - Гренуй воспринимает их носом, он на них не смотрит. В фильме же он, позабыв о своем книжном косноязычии и равнодушии к девушкам как таковым, активно с ними общается. Более того, убивает для получения очередного запаха (тоже предварительно пообщавшись) и одну шлюху (тогда как в романе, что принципиально, чарующими запахами, которые он искал, обладали лишь недоженщины, девственницы. А прочие люди пахли мерзко).

У Зюскинда Гренуй - аутсайдер, ненавидящий человечество. В фильме он хочет создать для себя суперзапах, чтобы показать миру (цитирую «закадровый голос»), «что он не просто существует, но что он личность, причем исключительная».

Слова режиссера Тома Тыквера: «Самым привлекательным для меня было то, что главная тема книги очень сильно напоминает главную тему моих предыдущих фильмов. В романе мы так же видим, как герой борется за признание и любовь, пытаясь привлечь к себе внимание, потому что он страстно мечтает о настоящих человеческих отношениях. Страстное желание обретения связей с людьми - тема всех моих фильмов».

И где же Тыквер у Зюскинда подобное обнаружил?

Ну а чего вы хотели? Чтобы, сделав дорогостоящий фильм с массовкой, а также декорациями и костюмами а-ля Людовик XV, с Дастином Хоффманом и Аланом Рикманом в двух из трех главных ролей, авторы поперли в абстрактные трактовки и метафизику, ни фига не понятную массовой публике? Правильно сделали, что не поперли. В конце концов, и вы, и я, когда, наконец, увидим фильм, будем искать ответа только на один главный вопрос: пахнет ли «Парфюмер»? Удалось ли Тыкверу визуально отобразить запахи, причем так, чтобы мы их почувствовали? Если удалось, значит, он - Режиссер.

Источник: Русский Newsweek№ 35 (113), 11 - 17 сентября 2006 ,