07.10.2006 | Театр

Главные из новых

Драматурги "новой драмы": Максим Курочкин, Иван Вырыпаев, Вячеслав и Михаил Дурненковы, Юрий Клавдиев

Максим Курочкин

Историка Максима Курочкина, живущего сейчас на два города - Москва-Киев - можно считать одним из первых «новодрамных» драматургов. О его пьесах говорили еще в середине 90-х, они казались ни на что не похожими, фантастическими и странно смешивали архаику с сегодняшним днем. Тексты Курочкина много ставят, переводят на европейские языки, они получают премии, но действительно знаменитым у нас его имя сделала пьеса «Кухня», в 2000-м заказанная Олегом Меньшиковым специально для своего спектакля. Второй такой же шумный опыт был у драматурга через год, когда он специально для Анастасии Вертинской написал «Имаго» - свою версию комедии «Пигмалион», которую поставила Нина Чусова.

Сейчас в Москве пьесы Курочкина идут в Центре драматургии и режиссуры и в театре имени Пушкина. А его новые пьесы, хоть и сохраняют всегда элемент фантастики, существуют в кругу проблем рефлексирующего столичного жителя. Например, «Водка, ебля, телевизор», спектакль по которой в Доке уже почти готов, - это ироничное разбирательство тридцатитрехлетнего писателя, который чувствует себя ужасно старым и усталым, с тремя главными составляющими его жизни, указанными в названии. Чтобы сохранить себя, как писателя, - считает он, - от кого-то из троих надо отказаться. Но каждая из персонифицированных зависимостей выдвигает резоны, почему именно с ней расставаться нельзя.

Иван Вырыпаев

Актер и режиссер из Иркутска, теперь живущий в Москве, стал знаменит четыре года назад, написав и сыграв на сцене Театра.doc свою пьесу «Кислород» - разложенный на два голоса рэп-монолог, по-своему трактующий десять божественных заповедей. Спектакль этот сразу назвали манифестом поколения. Появившийся через два года следующий спектакль, «Бытие №2» снова выяснял отношения с Богом и снова стал знаменит. Пьесы его, начиная с первых, написанных в 2000-м году «Снов», переведены на множество языков и многократно ставились в Европе.

Иван Вырыпаев в «новодрамном» кругу кажется антагонистом Курочкина. Против легкого, ироничного курочкинского диалога – жаркий и клокочущий поэтический монологизм, против сомнений, комплексов, самокопания – требовательное разбирательство с Богом, Жизнью, Любовью. Против игр с культурой – тексты, написанные так, будто до него никто на эту тему ничего не писал.

Сейчас Вырыпаев на сцене театра «Практика», где с нового сезона он служит арт-директором, выпускает монопьесу «Июль», играть которую будет Полина Агуреева, сыгравшая главную роль и в первом фильме Вырыпаева «Эйфория».

Вячеслав Дурненков

Историк и художник, живущий сейчас между Тольятти и Москвой, появился в «новодрамном» кругу несколько лет назад, но его необычные, мрачновато-ироничные пьесы (иногда написанные вместе с братом Михаилом), стали ставить в театрах только год назад. Сочетание абсолютной внешней серьезности с дикими смещениями, игры с языком, где в архаическую речь вдруг вплетается программистский сленг, а истории из девятнадцатого века вспучиваются сегодняшними реалиями и т.д. позволяют сравнивать его с Владимиром Сорокиным.

Сейчас в московских театрах идут три пьесы Дурненкова – написанный в соавторстве с братом «Культурный слой» в МХТ (спектакль «Последний день лета»), «Голубой вагон» в студии Алексея Левинского «Театр» и «Три действия по четырем картинам» в театре «Практика».

Михаил Дурненков

Бывший инженер, сейчас учится во ВГИКе, в сценарной мастерской Юрия Арабова. Автор нескольких пьес и написанного вместе с братом полнометражного киносценария  «Супротив человека», который сейчас находится в производстве. Одно из самых обаятельных произведений Михаила – сборник «Слесарных хокку», якобы рожденных на тольяттинском автозаводе: «Две мерки риса в столовой Мастер съедает сегодня Пахнет мазутом. Обед».

В московских театрах сейчас идут два спектакля по пьесам Михаила: «Культурный слой» в МХТ и «Красная чашка. 108 минут» в «Практике». Последний спектакль состоит из двух одноактовок, каждая из которых построена на драматургическом фокусе. В «Красной чашке» сюжет отталкивается от рекламы Нескафе с полярниками, которые оказывается всю жизнь вынуждены, как заведенные, повторять эту минутную сценку. А во втором рассказывается длинная история про террористический акт с захватом какой-то секретной лаборатории, и все это, оказывается, нужно для того, чтобы оживить Гагарина и спросить, что же он видел из космоса.

Юрий Клавдиев

Журнал Тайм Аут называет его бывшим тольяттинским скинхедом,  сам он предпочитает считать себя панком, на все ответственные мероприятия надевая металлические браслеты и ошейник с шипами. Сейчас живет в Петербурге, работает на телесериалах и пишет по заказу ЮНЕСКО пьесу про больных СПИДом.

Пьесы Клавдиева активно начали ставиться в этом году, весной в Москве одновременно вышли «Пойдем, нас ждет машина» в Центре драматургии и режиссуры и «Собиратель пуль» в «Практике». Как говорит драматург и руководитель Театра.doc Михаил Угаров: «Эмоциональный фон в пьесах Клавдиева – негодование. Основное высказывание его героев: «Мы убьем каждого, кто не хочет добра и справедливости». Чаще всего герои Клавдиева – униженные и агрессивные подростки. Но даже, если это взрослые люди, пьесы сохраняют подростковый тон, где жестокость соединяется с жаждой романтики и почти девической сентиментальностью.

Источник: «Эксперт» №35(529), 25 сентября 2006,