01.08.2005 | Кино

Арт с тремя иксами

«Капризное облако» – еще один фильм разряда «вы такого не видели»

В избранных кинотеатрах вышло «Капризное облако» - 8-й фильм тайваньского режиссера Цай Мин-Ляна, скандал и сенсация последнего Берлинского кинофестиваля. Мин-Лян известен у нас меньше, скажем, Вон Кар-вая. Его фильмов в нашем прокате еще не бывало. Между тем, он один из самых титулованных фестивальных мэтров. Возможно, культурный шок после «Капризного облака» заставит нашу публику востребовать и его прежние картины.

К Цай Мин-Ляну сходу не привыкнешь. Лет восемь назад успех его «Реки», взявшей тогда престижный приз Берлина (а еще прежде его фильм Viva L’Amour выиграл в Венеции) показался мне конъюнктурным - отражением новоевропейской моды на азиатскую загадочность и алогичность, которую наиболее ушлые южно-восточные режиссеры начали спешно производить на заказ. Один из ударных моментов «Реки» - когда главный герой в исполнении Ли Кан-шена (всегда играющего у Цай Мин-Ляна и словно бы являющегося его альтер эго) справляет малую нужду. Так рекордно долго (этим, кстати, занимаются во всех фильмах Мин-Ляна, кроме «Капризного облака», где занимаются иным), что в какой-то момент  берлинский зал взорвался овацией.

В целом «Река» была про то же, что и другие фильмы Мин-Ляна – про одиночество, невозможность гармонии и контактов, отчаянные поиски любви. Поскольку контактировать не с кем, герои Мин-Ляна редко произносят слова.

Но привыкнув, привязываешься к его фирменному стилю. «Капризное облако» начинается минимум пятиминутным статичным планом подземного перехода. Долго никого нет. Потом, стуча каблучками, появляется какая-то девушка с арбузом. Навстречу ей выходит другая. Разминулись, разошлись, опять никого – и по мне это, не поверите, здорово. Тем более, что обе девушки сыграют потом важную роль в сюжете.

Пересказывая «Капризное облако», обычно говорят, что дело происходит очень жарким летом в столице Тайваня Тайбэе – столь жарким, что в городе почти исчезла вода, а по телевизору рекламируют для утоления жажды арбузный сок. Но мало кто добавляет, что почти исчезли и люди. Да, их много в телевизоре, они мелькают на улице, но кажется, что это фантомы, и кроме нескольких персонажей, в мире не осталось больше никого. Эти персонажи: героиня, озабоченная причудливыми эротическими взаимоотношениями с арбузом из холодильника, а также вечными поисками воды. Герой, который снимается в дешевом порно (о чем не подозревает героиня). А также эксплуатирующая его таланты небольшая съемочная группа. Все они обитают в многоквартирном доме, но таком пустом и гулком, что кроме них там, кажется, никого больше нет. Причем почти не покидают этаж с табличкой «13».

Эти пустота, молчаливость персонажей, замедленность действия, эти арбузы – весь этот, короче, абсурд наводит на мысль, что герои живут в мире постапокалиптическом, что не мешает большинству публики пол-фильма хохотать (одни арбузы дают для этого массу поводов). Замедленность разрушается сценами съемок порно (и тут, к веселью, не обходится без арбузов) и вставными клипами, в которых герои смешно исполняют местные поп-песенки – такой ход Мин-лян уже использовал в своем другом знаменитом фильме «Дыра», где мир тоже казался пережившим Апокалипсис. Вставные клипы иногда забавно непристойны.

На этом фоне между герем и героиней зарождается любовь. Но преодолеть внутренние преграды они не могут. При том, что сцена, когда он курит, зажав сигарету между пальцами ее ступни и поднося ко рту сигарету со ступней, невероятно эротична. В итоге герои все-таки обретут гармонию. Но при таких диких обстоятельствах, заранее рассказывать о которых нельзя, и таким… не подберу определения, поэтому выражусь нейтрально… «нестандартным» способом, что после долго смеешься, правда, покачивая головой. Покачивание означает, что фильм наводит на мрачненькие мысли о перспективах любовной гармонии в современном мире.

«Самый радикальный фильм года», - утверждают некоторые. Пока да. Радикальность в арт-кино, начиная с «Идиотов» Ларса фон Триера, уже несколько лет во многом сводится к эпизодам, которые, вырви их из артистического контекста, получат рейтинг «XXX», то есть будут причислены к порно.

См. «Романс X» и «Порнократию» Катрин Брейя, «9 песен» Майкла Уинтерботтома,  «Необратимость» Гаспара Ноэ, «Интим» Патриса Шеро, «Собачью жизнь» Ульриха Зайдля, «Деток» и «Кен-парк» Ларри Кларка, «Человечность» и «29 Пальм» Бруно Дюмона etc. А скоро выйдет и самый скандальный фильм последнего Канна «Битва в небесах» Карлоса Рейгадаса. Понятно, что каждый режиссер использует  «рискованные сцены» по своим концептуальным резонам. Но есть и общая формальная причина: нецензурные, оскорбляющие благопристойность эпизоды были и останутся самой эффектной из гуманных художественных провокаций. Они сразу переводят произведение в разряд так называемого актуального искусства. Позволяют четко провести границу между арт-кино и правильным подцензурным мейнстримом.

Цай Мин-Лян - тоже провокатор. В то же время именно финальный дикий любовный эпизод «Капризного облака» позволяет понять смысл фильма. А уж эмоциональную точку ставит такую, после какой поэт-авангардист оставил бы в своей книге двадцать чистых страниц. Кстати, Мин-Лян считает финал оптимистическим. Мол, любовь на свете все-таки есть.

Но если вы дети до 18-ти, я бы на вашем месте этот фильм не смотрел. И даже не из-за порно. Психика-то неокрепшая! Расстроитесь.

Источник: "Ведомости", № 100, 3.06.2005,