27.09.2006 | Кино

Контакты третьей степени

Типичное убыточное кино о любви мужчины к женщине, Нового Света - к Старому и мудрой простоте индейской души

Раньше такое случалось чуть чаще, чем полное солнечное затмение - за свою сорокалетнюю жизнь в кино Терренс Малик снял всего-то пять фильмов, с перерывами на четыре, пять, двадцать и десять лет. Так что любой текст о его новой картине рецензентам приходилось (да и приходится) начинать с биографической справки: гарвардский выпускник, отличник, философ, перфекционист и гений, снимающий разорительно дорогое кино не просто о любви или, там, войне - а о мире, каков он есть. Впрочем, сейчас у Малика-режиссера вроде бы открылось второе дыхание и он начал доводить до экрана задуманные еще лет 30 назад проекты. Во-первых, собственно «Новый свет» – байопик Покахонтас, индейской девочки-коллаборационистки. Во-вторых - находящийся в стадии разработки «Древо жизни»: абсолютно загадочный, но очень важный для Малика фильм, на который болливудская (!) студия Percept Picture якобы намерена выделить 145 (!!) млн. долларов.

Но вернемся к Покахонтас. Для большинства зрителей, не очень подробно знакомых с историей Нового Света, эта девушка, вероятно, находится в одном ряду с Бэмби, Белоснежкой и Спящей Царевной, а сама ее биография воспринимается как нечто в высшей степени несерьезное и романтическое. На самом деле Покахонтас – не только героиня диснеевского мультфильма, но и реальная индейская «принцесса».

Она действительно выручила первых английских поселенцев в Вирджинии кукурузой, по уши влюбилась в одного из них – Джона Смита, вышла замуж за другого – Джона Рольфа, съездила в Англию и была принята при дворе. Так что ничего зазорного в попытке показать нам ее частную жизнь, нет. Покахонтас с Джоном Смитом куда больше похожи на Цезаря и Клеопатру, чем на Чипа и Дейла, – как драматизмом своей истории, так и ее давностью.

Сценарий написан в конце 1970-х, когда Малика еще интересовали отношения между мужчиной и женщиной (в его предыдущем фильме «Тонкая красная линия» даму уже заменила смерть). А режиссерский метод – в точности такой же, что и в «Линии». Тот же изматывающий хронометраж, те же развернутые внутренние монологи героев, та же камера, смотрящая пристально и настороженно, словно боец в разведке.

Новый Свет кажется свежевымытым (Малик использовал только естественное освещение), нетронутым и необъятным (спасибо длиннофокусной оптике и широченной 65-мм пленке). Природа смотрит на людей свысока (камера болтается где-то на уровне солнечного сплетения оператора Эммануэля Любецки), в кадр лезут то злаки, то утки с овцами, любовь героев растрачивается на сельхозработы и пешие прогулки.

В «Линии», в сочетании с пиротехникой и цепями морских пехотинцев, эта удивительная всеохватность работала как инъекция расширяющего зрачки атропина, а то и мескалина. Здесь она работает по-другому и действует уже умиротворяюще. Но если вы не видели «Тонкой красной линии», и вам в новинку шныряющая любопытной акулой камера и диалоги, мало отличимые от обрывков мыслей и молитв, то мужайтесь. Десять лет назад Малик развлекал нас длиннющей батальной сценой,  а тут он приготовил, наверное, самое затяжное киносвидание – не считая разве того, которое случилось «в прошлом году в Мариенбаде».

Источник: TimeOut,#35, 4-10 сентября 2006,