30.07.2006 | Общество

Обретение авторства (2)

Примечания

(1) Например, прекращение административной власти Лысенко и окончание лысенковщины, развеявшейся, как морок, в считанные недели после свержения Хрущева.

(2) По свидетельству В. Л. Глазычева, даже много позже, в ранние горбачевские годы первая же попытка прямых контактов между Союзом архитекторов и Союзом кинематографистов вызвала настоящую истерику в отделе культуры ЦК – хотя обе организации были еще вполне лояльны режиму.

(3) Именно таков был основной месседж пресловутого процесса над Бродским: отнесение того или иного лица к числу поэтов (писателей, художников и т. д.) – исключительная прерогатива государства в лице специально уполномоченных на то органов; ни сами индивидуумы, ни даже авторитетные эксперты-профессионалы не имеют права принимать такие решения.

(4) Сказанное не означает, что эти действия были целенаправленной и скоординированной политикой, сформулированной какими-либо властными структурами. Наоборот – эта тенденция тоже складывалась из множества решений советских функционеров самого разного уровня и ведомственной принадлежности, не ставящих перед собой никаких особых задач, кроме минимизации собственных неприятностей. С этой точки зрения решение «запретить» имело все больше преимуществ перед «разрешить», а требование все новых бумажек и виз отражало понятное желание советских «десижн-мейкеров» снять с себя ответственность «в случае чего» (отвечать будет тот, кто подписал). Именно эта тенденция – и именно в те же годы! – подкосила невероятно популярный в стране КВН, постепенно удушила советскую кинокомедию и т. д.

(5) Отметим, кстати, что профессия и социальный статус героя могут совпадать, а могут и не совпадать с таковыми у автора, отражая в последнем случае то, кем он ощущает себя в данный момент или даже кем мог бы стать, сложись все иначе. Одна из песен Визбора, собственно, и повествует о таких вот виртуальных трудовых биографиях ее автора – и в каждом куплете он успевает нарисовать полнокровный образ.

(6) Для сравнения надо вспомнить, насколько определенны и конкретны топографические детали в классических песнях Ланцберга: «Новая дорога», «три квартала на Вольской» и т. д. Даже «у аптеки за углом» – это вполне конкретное место в Саратове, отличавшееся особо крупными сосульками.  

(7) Соблазнительно было бы объяснить тем же самым творческую судьбу Кукина и Якушевой, вовсе переставших сочинять песни как раз к концу интересующего нас периода. Но это будет явной натяжкой: в песнях Якушевой социальная конкретика едва заметна, у Кукина же она последовательно отсутствует вовсе. Обстоятельства, оборвавшие творчество этих замечательных авторов, не подтверждают – но и не опровергают – развиваемую нами здесь гипотезу.

(8) Подробнее см. прекрасную статью А. Буровского «Короткоживущие» – «Знание – сила» №5, 1994.

(9) В этом смысле характерно широкое распространение матерной лексики и ее экспансия в речь интеллигенции, в литературу и т. д. Считается, что мат – это язык простонародный, подлинный, свободный от идеологизмов и прежде всего рабочий. Но среди обилия матерных глаголов нет ни одного, обозначающего какое-либо созидание. В лучшем случае они выражают какую-то конкретную операцию – накидать, прикрепить и т. д., – никак не связанную с результатом. А основные матерные «производственные» глаголы (ебаться, мудохаться и т. д.) – возвратные и обозначают состояние и отношение самих работающих: тяжелый труд, не приносящий никакого удовлетворения и не осененный никаким смыслом. Мат – это не «рабочий язык», это язык рабский, язык подневольного труда. И то, что образованное сословие все чаще прибегало к нему (в предыдущие десятилетия не только хулиганские интеллигентские стилизации, но и подлинная блатная лирика полностью лишены не только собственно мата, но и намеков на матерные обороты), отражает очень серьезные изменения в его самоощущении, «образе себя».

(10) Характерно, что мы можем уверенно выделить именно первое поколение бардов, а дальше поколенческие границы размываются. Мирзаян, Ланцберг, Луферов, Вера Матвеева – это несомненное второе поколение, а сколько их было потом? Сегодня, скажем, Лорес уверенно воспринимается всем сообществом как сверстник Мирзаяна – хотя на самом деле он стал заметен во второй половине 70-х, т. е. почти через десять лет после появления «второй волны». Можно, конечно, условно считать, что Лорес, Долина, Сосновская, Володин, «Скай» – это третье поколение. А Щербаков – это оно же? Или он вместе с Ивасями и Митяевым открывает четвертое? Более-менее отчетливо выделяется только «поколение 32 августа» – во-первых, особенностями стилистики и эстетики, характерными практически для всех, кто дебютировал в середине 90-х, во-вторых, тем, что их появлению предшествует отчетливая пауза, занявшая всю первую половину 90-х.

(11) Здесь речь идет даже не о деградации профессиональной эстрады (которая тоже в это время происходила), а о подмеченной исследователями-музыковедами тенденции к распаду текстов активно исполняемых в быту песен и вымыванию из них эпической (повествовательной) составляющей. Подробнее см. в книге Ларисы Левиной «Грани звучащего слова. Эстетика и поэтика авторской песни».

(12) Что заставляет предполагать, что этот тип развития присущ искусству как таковому и не зависит от форм бытования того или иного жанра.

(13) Где она, правда, была скорее темой для мечтаний и умных разговоров, чем реальной художественной практикой – но тем острее было желание хотя бы на другом поле показать, что «и мы можем не хуже».