12.07.2006 | Ворчалки о языке

Опозоренный имидж

О наших местоимениях

Как пишут в газетах в разделе «Из зала суда», 7 июля 2006 г. движение «Наши» подало в суд Железнодорожного округа города Рязани иск о защите чести, достоинства  и деловой репутации.

Последние пострадали от  серии статей, опубликованных в газете «МК в Рязани» под заголовком «Обыкновенный нашизм». В статьях, как утверждают истцы, редакция газеты позорит имидж Движения «Наши». Недавно «Наши» уже разобрались с «Коммерсантом». Знай наших!

С другой стороны, в связи с последними событиями на Украине, газеты все время поминают блок «Наша Украина». Помнится, в Одессе в декабре 2004 г. на Театральной площади рядом с горисполкомом было выложено из апельсинов слово «Нашизм». Ушло почти сто кг – сколько бы вышло портянок для ребят! Затем асфальтовый каток на глазах одесской публики раздавил всмятку и апельсины и соответственно само слово нашизм. Связана эта акция была, понятное дело, с президентскими выборами. Оранжевый цвет апельсинов – цвет Ющенко, а нашизм – ругательное слово, относящееся к ющенковскому блоку «Наша Украина». Слово нашизм появилось на украинских выборах не впервые, хотя, возможно, независимо. Во всяком случае, когда в Красноярске возник избирательный блок «Наши», слово нашизм сразу пришло в голову его противникам. Естественно, пошли в ход и формулы «Нашизм не пройдет», «Обыкновенный нашизм» - по очевидному созвучию.

Все это заставляет снова задуматься о слове наши и вообще о богатом смысловом потенциале местоимений русского языка. Важной особенность системы русских местоимений состоит в том, что существуют возвратное местоимение себя и возвратно-притяжательное местоимение свой, которые могут соотноситься с любым лицом. Вот, например, на первый взгляд, похожие немецкие местоимения sich и sein. Они в норме соотносятся с третьим лицом, в то время как, скажем, в соответствии с первым лицом обычно фигурируют mich, mein.

Тем самым, в русском языке создается возможность конкуренции возвратных и возвратно-притяжательных местоимений с местоимениями личными и притяжательными, благодаря чему возникают тонкие смысловые противопоставления. Приведу хорошо известный лингвистам пример А. Д. Шмелева.

В высказываниях Даже в такой ситуации я бы не мог ударить мою жену и Даже в такой ситуации я бы не мог ударить свою жену сказано не вполне одно и то же: мою жену – значит конкретную женщину, на которой говорящий женат, в то время как свою жену – значит любую женщину, которой выпадет счастье связать себя узами брака с говорящим. Иными словами, первое высказывание можно понимать как «Моя жена такова, что я не мог бы ее ударить», а второе – «Я таков, что не мог бы ударить своей жены».

А наличие подобного смыслового противопоставления, в свою очередь, создает почву для развития у соответствующих местоимений всевозможных культурных коннотаций, тем более что вообще противопоставление своего и чужого – одна из фундаментальных культурных универсалий.

Так, слово наши имеет очень богатый ассоциативный потенциал. Наших бьют! – традиционный боевой клич в групповой драке. Очень характерно горделивое выражение Знай наших! Уже по крайней мере в 19 в. наш человек могло означать «простой, искренний». У Достоевского в «Братьях Карамазовых» читаем: Но Иван никого не любит, Иван не наш человек, эти люди, как Иван, это, брат, не наши люди, это пыль поднявшаяся... Подует ветер, и пыль пройдет...

Забавно, что выражения Наш человек и Вот это по-нашему! особенно часто фигурируют в контексте выпивки, если, например, человек выпил залпом большой стакан водки.

Само по себе местоимение наш означает «принадлежащий некоторой группе, к которой говорящий причисляет и себя». Естественно, слово наши в роли существительного может употребляться для указания на разные вещи: на родню, на соплеменников, на свою сторону в войне или драке и т. п. Конечно, человек может себя идентифицировать одновременно с разными группами, отсюда контексты типа советского анекдота времен Шестидневной войны: «Хаим, ты слышал, наши взяли много наших танков». Советский еврей осознает себя и как гражданина СССР, и как еврея.

В советское время существовало идеологическое осмысление понятия наш в смысле советский, правильный, идеологически выдержанный. В этом смысле антоним слова наш – чуждый. Это часть понятия «мы», как в названии антиутопии Замятина. В пьесе Л. Зорина «Добряки» говорится о тайном голосовании: Что-то в этом есть глубоко не наше. Наш человек должен голосовать открыто. Можно вспомнить миниатюру Райкина о смехе: Смех  бывает оптимистический – пессимистический…, наш – не наш, а также знаменитую фразу управдома, героини Нонны Мордюковой, в фильме «Бриллиантовая рука»: Наши люди в булочную на такси не ездят!

Из этого словоупотребления, как отталкивание от него, в послесоветское время возникло понятие «наши» в смысле красно-коричневые, - В этом значении слово вошло в широкое употребление после репортажа «Наши» о действиях ОМОНа в Вильнюсе во время событий 12-13 января 1991 года, который был показан в передаче «600 секунд» по Ленинградскому и Центральному телевидению .

Совсем иные ассоциации у слова свои. Свои – изоляционистское слово. Это скорее слово меньшинства, которое стремится держаться вместе, защищаясь от большинства. Ср. Бежать к своим, только для своих, свой круг. - Кто там? – Свои! – Свои все дома. Слово свой используется и в национальном смысле, хотя это и звучит несколько просторечно; ср.: Ты ей не нужен, она выйдет замуж за своего.

Скорее всего, это относится к «малому народу». Слово свой в советское время активно употребляла интеллигенция: Он свой? значило можно ли при нем рассказывать антисоветские анекдоты. Он наш – значило скорее настоящий ли он комсомолец, коммунист и т. п. Конечно, сейчас это звучит немного по-другому, но фразу Он свой по-прежнему можно услышать.

Разумеется, во многих случаях различия между двумя местоимениями оказываются несущественными. Вот названия книги С. Довлатова «Наши» и поэмы О. Чухонцева «Свои» - оба произведения посвящены семейной истории. Однако немало и таких случаев, где эти различия приобретают принципиальное значение.

А слово наш, когда его пишут на знамени, по-прежнему вызывает образ подавляющего большинства, которому нужен мир, желательно весь. В общем, обыкновенный нашизм.