05.05.2006 | Кино

Вот новый «Идиот»

В боевике «Охота на пиранью» плохой «князь Мышкин» пытается замочить хорошего «Рогожина»

Отечественное кино продолжает отбирать зрителей у голливудского. Лишь конце апреля и мае, когда у нас выйдут «V значит вендетта», «Миссия невыполнима-3», «Код да Винчи» и «Люди Икс-3», Голливуд может взять реванш. Поскольку наши продюсеры только недавно поверили, что кино – золотая жила, то у нас все впервые. Два «Дозора» оказались первыми масштабными отечественными фэнтези. «Турецкий гамбит» - первым псевдоисторическим блокбастером. «Бумер. Фильм второй» - первым за долгое время фильмом «за жизнь». «Жесть» - редким у нас триллером. 6 апреля вышел тоже, можно сказать, первый в новорусской киноистории фильм жанра супербоевик, отличающегося от обычного боевика как пепси-кола от просто колы: «Охота на пиранью» режиссера Андрея Кавуна и продюсеров Валерия Тодоровского и Ильи Неретина.

Разница в том, что в «просто боевике» дерутся, стреляют – и только. В супербоевике – непременно спасают мир. Правда, был уже «Личный номер». Но «Охота на пиранью» - зрелище принципиально иного вида.

В наши дни полковник-спецназовец отряда «Пиранья» с продуманно звучным именем Кирилл Мазур, про которого – чтобы не было вопросов – сразу говорится, что он уже раз шесть спасал мир, получает задание уничтожить секретную советскую лабораторию, еще в 70-е затопленную в отдаленном таежном озере. Дело в том, что озеро с прилегающими территориями по договору отходит к Китаю (без комментариев), а в лаборатории все еще хранится какая-то химическая гадость, которую разработали так хорошо, что сами ее испугались. Что за гадость, создатели фильма по-хичкоковски не разглашают, поскольку для зрителя сие не важно и к тому же государственная тайна – даже от полковника Мазура. А когда он все-таки заставляет расколоться посланную с ним на задание напарницу-капитана, почему-то имеющую больший допуск к гостайнам, но скромно обозначенную в титрах просто Ольгой (женщина в супербоевике должна знать свое законное второе место), та начинает сыпать такой длинной менделеевщиной, что моментально тупеешь.

Как наши герои сумели выжить при подводном подрыве лаборатории, находясь рядом с ней в водолазных костюмах, сценаристу фильма неизвестно. Известно другое: они обнаружили, что два контейнера-таки кто-то слямзил, а этого достаточно, чтобы угробить человечество. От этого открытия они потеряли сознание. А придя в себя, обнаружили, что оба связаны и пленены в диковинной крепости-деревушке, населенной старообрядцами и казаками. Диковинной настолько, что ощущаешь провал во времени (для пущей убедительности изображение на миг становится монохромным, как на фотографиях XIX века). Вскоре наши герои понимают, что перед ними две новые задачи: 1) разыскать контейнеры, которые их похитители явно намерены продать арабским террористам, 2) для этого – еще раз выжить, поскольку глава похитителей, новый русский гад, с толпой приспешников, наймитов и богатых друзей-сволочей, вооруженных снайперскими пулеметами, намерен устроить на них (и еще нескольких пленников, среди которых и пара случайных петербуржцев, и сбежавший из тюрьмы зек) охоту в лесу. Лучше бы не устраивал.

Пересчитать количество врагов, убитых по ходу фильма хорошо обученным защитником мира полковником Мазуром, в принципе можно, но столь же непросто, как поголовно переписать китайцев. Ни в одном еще отечественном фильме добрый человек не успевал замочить столь много недобрых.

Враги (новый смешанный образ): новый русский садист-интеллектуал (играющий при казаках роль барина и в разговорах с ними умышленно окающий), хиппующая безравственная наркомолодежь в лице его возлюбленной подруги, местные продажные менты и власти и (что вызовет протест части населения) русское самодурство, воплощенное в театрализованных казаках (плюс остающийся за кадром мировой исламский терроризм).

Главный хороший – Владимир Машков, давно любящий, наряду с серьезными ролями, создавать образы мачо (что уже вызывало иронию в определеных кругах). Главный плохой – Евгений Миронов, которому, очевидно, просто захотелось повалять дурака – при этом, кстати, демонстрирующий тренированность, не уступающую машковской. Мышкин против Машкова. Чтобы вид был совсем уже злодейским, персонаж Миронова носит в фильме длинные выбеленные волосы.

Всякий заметит, что «Охота на пиранью» во многом сделана по лекалам голливудских боевиков. У нас становятся модны фильмы по конкретным голливудским мотивам. Недавний «Побег» с тем же Мироновым отчетливо отсылал к «Беглецу» с Харрисоном Фордом. Ситуация «охота на людей» в «Пиранье», воспроизводившаяся во многих западных лентах, отчетливее всего отсылает к «Трудной мишени» Джона Ву с Ван Даммом.

Тот же лес, такие же противные преследователи в полуспортивном прикиде и с длинными стволами, такой же супергерой, устраивающий им смертельные ловушки и точно так же, в качестве ответного оружия, мастерящий лук. Такая же грандиозная финальная (в «Пиранье», впрочем, предфинальная) разборка в огромном ангаре. Задаваться хитрым вопросом, что считать ремейком, на который вообще-то надо бы приобретать права, а что – оригинальным кинопроизведением, впрочем, неуместно. В «Охоте на пиранью» много чего и помимо «Трудной мишени». И очевидный Джеймс Бонд. И весь Брюс Уиллис, чаще всех спасавший мир от катастрофы. И даже политические боевики с Харрисоном Фордом, в которых высокие начальники, опасаясь международного скандала, тоже, как и в «Пиранье», сдавали своих героев, засланных с опасной, но нужной миссией в места отдаленные, и им на помощь тоже, на свой страх и риск, приходили честные спецназовцы-коллеги.

И вот странная мысль, к которой приходишь: пожалуй, делать супербоевик по западным лекалам – в современной социальной ситуации путь единственно приемлемый для наших продюсеров и режиссеров.

Говоря о российских проблемах другого жанра – триллера, мы предрекали, что у нас еще долго не будет своих «Крепкого орешка» или «Смертельного оружия». Американский боевик – почти всегда неправда. Горы трупов – чего нет в подлинной жизни. Публике просто щекочут нервы.

У нас же столько реальных криминальных разборок, что любой боевик про ментов и мафию неизбежно начинает выглядеть социальным полотном, а любой супербоевик про спасение мира – лентой пропагандистской. Только используя западные стандарты в сочинении боевика, можно сотворить, с одной стороны, не чернуху, а с другой (чаянно или нечаянно) не фильм во славу президента Путина и ФСБ.

Правда, в «Охоте на пиранью» мелькает одна соцально-политическая тема: плохой персонаж Миронова носит на шее рубль с Лениным и, на самом деле, рассчитывается за погубленные властью детство и отца. Можно даже сделать вывод: фильм отчасти о том, что над нами все еще тяготеет советское прошлое. Однако, тема эта, к счастью, звучит именно что мельком.

В итоге можно сказать, что «Охота на пиранью» как пример боевика – фильм жанрово более чистый, нежели «Жесть» как пример триллера.

Но на проголливудском пути авторов наших боевиков подстерегает другая ловушка. Играя со штампами жанра, умные авторы (каковыми безусловно являются создатели «Охоты на пиранью») не могут над ними не иронизировать. В итоге фильм изначально затевается как смесь боевика – и чуть ли не комедии (другое дело, что комедию усмотрят лишь киноманы, а эпизоды схваток круты и кровавы – чего стоит деревянный кол, которым одному негодяю прошибают голову сзади, высовывающийся изо рта словно язык).

«Какова наша цель?» – спрашивал главного героя безвестный пилот в знаменитой «Мумии». «Победить негодяев, спасти девушку, спасти мир», - делово, скороговоркой отвечал герой. Такие же цели и у полковника Мазура в «Охоте на пиранью».

Надо заметить, что фильм иронизирует не только над голливудскими штампами, но и над нашими эксклюзивными клише. Ирония уже в том, что в боевике противостоят друг другу экс-князь Мышкин и экс-Рогожин, причем Мышкин – плохой. Забавен момент, когда зек в исполнении Сергея Гармаша смотрит запись старой игры на чемпионате мира по футболу «Аргентина – Ямайка». «Только счет не говори», - предупреждает он вошедшего героя Машкова. Некоторый пофигизм создателей фильма, приводящий к тому, что они словно бы не замечают отдельных сюжетных несуразностей, тоже можно счесть иронией - над коммерческим кино как таковым, которому всегда свойственны допущения и нестыковки (лучшая несуразность: голый герой Машкова, которого мы и постепенно влюбляющаяся в него напарница видим со спины, моется в тайге под водопадом. Два дня назад негодяи так его по-казацки выпороли, что его спина, по идее, должна была превратиться в фарш. Она же под водопадом – для обольщения женской половины зала – выглядит девственно нетронутой, мускулистой и загорелой. Ни единого рубца!).

Публике такой киноманский стеб нравится. В зале аплодируют: когда в зрачках Машкова отражаются огни от горящего домишки, в котором заточена его девушка, когда он в лесу мажет для маскировки лицо грязью (уж штамп так штамп!), когда он заваливает особенно большого бандита (одна разборка, что уже тоже становится клише, напоминает компьютерную игру, а в игре в какой-то момент против тебя обязан вылезти совсем уже большой и страшный чувак),

когда он, просто для пакости, проходя мимо, оставляет царапину на новеньком джипе героя Миронова: последнее – и впрямь очень по-нашему, американец и не поймет, что же здесь уморительного.

Нет, можно, конечно, при создании супербоевика про спасение мира нашим агентом и отказаться от иронии. Но тогда получится очередной «Личный номер», оставляющий впечатление, будто его профинансировали органы. Особенно серьезной в «Личном номере» была сцена успешного освобождения зрителей цирка, прямо во время представления захваченных чеченскими террористами. Органы на экране брали убедительный реванш за реальный «Норд-Ост».

«Русский Newsweek». № 13, 3-9.04.2006

Источник: «Русский Newsweek». № 13, 3-9.04.2006,