Московский концептуализм / Составители Екатерина Деготь и Вадим Захаров
Издательство World Art Museum
Издательство World Art Museum
Авторы
Это издание ошеломляет сразу. Огромный 400-страничный фолиант, суперобложка «под золото» и, что особенно впечатляет - золотой обрез. Правда «золотой» пафос совсем не корреспондируется с содержанием книги, и особенно, с иллюстративным рядом. Ведь московский концептуализм – главное явление неофициального советского искусства 70-х годов – вещь на редкость незрелищная. Что впрочем, вполне объяснимо. Московская версия международного художественного течения – концептуализма – была порождена советской действительностью. Его появление было закономерной реакцией неофициальных художников советскому официозу с его социалистическим реализмом.
В противовес ему не-советские художники делали спичечные коробки, тряпочки, листки, аппликации, проводили камерные акции для себя.
Цитируя Андрея Монастырского московский концептуализм - «это искусство не создания форм, материала, а искусство отношений и понятий, исследующие границы своего искусства». Правда, на толстых золотых страницах эти концептуальные объекты смотрятся откровенно жалко и нелепо, будто революционные матросы, ворвавшиеся в Зимний. Причины этого «озолочения» трактуется по-разному, так аннотация к книге сообщает, что «это уникальное издание, впервые в России, в мире представляющее фундаментальный корпус искусства московского концептуализма как золотой фонд современной художественной практики».
С другой стороны, как пишет один из составителей книги - художник и исследователь концептуализма Вадим Захаров – эта книга «секундная вспышка, высветившая сегодня удивительную матрицу живого творческого процесса». А потому в неё попали далеко не все художники, так из «золотого пантеона» выпали Эрик Булатов, Андрей Филиппов, Сергей и Владимир Мироненко. А те двадцать художников и групп, которые «засветились» в книге представлены по-разному – кто знаковыми и ключевыми работами (как Никита Алексеев), кто малоизвестными произведениями (как Иван Чуйковы). С другой стороны второй составитель книги - историк искусства 20 века Екатерина Деготь, сообщает, что, издание, сделанное так, будто художники московского концептуализма «жили лет сто назад», так же необходимо, как большая, зрелищная, «зрительская» выставка.
Что касается выставки, то событие это маловероятное. Конечно, московскому концептуализму (который сам и не понял, закончился он или нет) очень хочется вырваться за пределы квартир и мастерских 70-х.
Есть, конечно «экспортный» вариант московского концептуализма – тотальные инсталляции Ильи Кабакова, выставляющиеся в крупнейших музеях мира. Но вот для «внутреннего употребления» концептуализм оказывается решительно непригоден. Во первых, в России нет полноценного Музея современного искусства, где это могло бы выставляться. Во-вторых, даже если бы и был, то выставлять его в музее было бы трудно. Большие залы этим измельченным и малоформатным объектам противопоказаны. Удостоверение концептуалиста СССР от группы «Мухомор», напечатанное на пишущей машинке или «Черная Эльза» из стиральных досок Юрия Лейдермана и без больших залов смотрятся так себе. Таким образом, оказывается, что совершенно непонятно, что делать с этим наследством советской эпохи.
В этой ситуации монументальная книга с золотым обрезом – отличный выход. И как бы не писал в своей вступительной статье Вадим Захаров, что «эта книга не золотой монумент тому, что было и прошло», но оказывается именно так.
Тем более «Московский концептуализм» вышел под маркой журнала с красноречивым названием World Art Museum. А если вспомнить, что до этого были номера, посвященные 70-летию московского метрополитена и собраниям российских провинциальных музеев, то получается, что ряд музеи, метро, продолжен московским концептуализмом.
Книжный сериал Евгении Некрасовой «Кожа» состоит из аудио- и текстоматериалов, которые выходят каждую неделю. Одна глава в ней — это отдельная серия. Сериал рассказывает о жизни двух девушек — чернокожей рабыни Хоуп и русской крепостной Домне.
Они не только взяли и расшифровали глубинные интервью, но и нашли людей, которые захотели поделиться своими историями, ведь многие боятся огласки, помня об отношении к «врагам народа» и их детям. Но есть и другие. Так, один из респондентов сказал: «Вашего звонка я ждал всю жизнь».