27.03.2006 | Нешкольная история

Логиновы – Лонгиновы

Династия просветителей на Камчатке. Работа десятикласснцы Александры Аристовой из Петропавловска-Камчатского

АВТОР

Александра Аристова, во время написания работы - ученица 10 класса школы № 10 г. Петропавловск-Камчатский.

Работа вышла в финал VI Всероссийского конкурса Международного Меморила "Человек в истории. Россия - XX век". 

Научный руководитель - Мосолова Татьяна Валерьевна.

Участвуя в мероприятиях, посвящённых Дням славянской письменности (в мае 2004 г.), я узнала о династии камчатских просветителей Логиновых-Лонгиновых. Меня очень заинтересовала жизнь этих людей, и я решила узнать о них побольше. Уникальность этой  фамилии в том, что уже на протяжении стольких лет «потомки русского учителя сохраняют верность своему родовому предназначению – воспитанию камчатских детей» (С.И. Вахрин).

Целью моей работы является знакомство с жизнью и деятельностью  некоторых представителей камчатской династии Логиновых-Лонгиновых, которой 24 августа 2005 года исполнится 260 лет.

Отдельных книжных публикаций о представителях данной династии нет. Мною были использованы материалы «Третьих Международных исторических и Свято-Иннокентьевских чтений, посвященных 300-летию присоединения Камчатки к России», в частности статья С.И. Вахрина «Камчатские просветители Логиновы-Лонгиновы», а также  газетные вырезки, которые хранятся в семейном архиве Эльвиры Филаретовны Лонгиновой-Морозовой.

Личное знакомство с Эльвирой Филаретовной  дало мне возможность собрать ценнейшую информацию не только о жизни и деятельности ее близких и дальних родственников, но и как бы соприкоснуться с реалиями XVIII века, прочувствовать гнетущую атмосферу 30-х годов XX века.

Благодаря этой  женщине, у которой для меня всегда было время и желание помочь, я впервые попала в Центр документации новейшей истории Камчатской области, где находятся следственные дела на тринадцать представителей данной династии, репрессированных с 1934 года по 1938 год. К сожалению, непосредственно с Уголовными делами мне ознакомиться не разрешили (из-за несовершеннолетия), но на основании тех выписок, которые сделали для меня Эльвира Филаретовна и моя мама Аристова Оксана Викторовна, я постаралась  составить основную часть своей работы.

 

Становление династии

Родоначальником этой династии стал сын священника из Новгородского уезда Михаила Романова Петр Михайлович Логинов, прибывший на Камчатку в августе 1745 года. Закончив с отличием начальную школу, он поступает в 1735 г. в Славяно-греко-латинскую академию, а после ее окончания попадает в состав миссионерской партии архимандрита Иоасафа Хотунцевского, призывавшего выпускников Академии ехать за ним на Камчатку, чтобы учить малолетних камчадалов алфавиту, Часослову, Псалтыри, катехизису, букварю и скорописи, а  также крестить «дикостью обуянное племя камчатское… слово Божие проповедовать».

Именно с такой целью и ехал дьяк Петр Михайлович в далекие, необжитые земли. Вскоре при Успенской Большерецкой церкви он открыл первую камчатскую школу, став и первым учителем в ней. 

После того, как Хотунцевский уехал, проповедническую свиту возглавил иеромонах Пахомий, но в то же время, с 1745 года, командир Камчатки – Василий Чередов. Он разъезжал по полуострову, вымогая пушные подношения, наказывая тех, кто противился насилию. Пахомий как-то попытался остановить этот разгул, за что должен был зимой по приказу командира на большерецкой площади встать на колени прямо в снег и читать молебен на протяжении нескольких часов. Кто бы после такого согласился остаться в этом диком краю? Но когда приходит из Синода разрешение вернуться миссионерам домой, на материк, Петр Михайлович в раздумье. Он чувствует, что нужен здесь.

Статья С.И. Вахрина еще раз убедила меня в том, что

первые священнослужители, ступившие на Камчатскую землю, сразу выступили защитниками коренного населения.

Используя только Слово, они несли в души и сознание местного населения христианское учение, в условиях дикого произвола «местных управителей», жестокого насилия при объясачивании населения новых земель. Пройдут года, пока коренное население выделит и осмыслит созидательную, залечивающую их душевные раны деятельность служителей церкви на фоне беззакония представителей светской власти, которые нередко обрушивались и на священнослужителей.

Не избежал этой участи и Петр Михайлович Логинов, когда своими поучениями в церкви он пытался остановить разгул компании «горе-командира» Извекова. Кроме оскорблений и притеснений священника (в 1761 г. Петр Михайлович в Иркутске от епископа Софрония принял священство)  Извеков издал приказ, чтобы «Логинова никто из жителей Большерецка не смел пускать к себе в дом…, как вредного человека; а другим приказом разрешил им не ходить в церковь и не держать постов». Казалось, грубая сила взяла верх над Словом, но именно его словам суждено будет стать просветительскими семенами в человеческих душах. Коренное население восстанет на открытое сопротивление и итогом Большерецкого бунта 1649 года станет арест Извекова и высылка его в Охотск, где он предстанет перед судом и будет разжалован в матросы.

 

Основные вехи жизни ярких представителей династии

После смерти Петра Михайловича Логинова в 1771 г. династия свое существование не прекратила.

Его сын Иоанн Петрович отплыл вместе с бунтарями на поиски острова чудес и социальной справедливости Тапробане, но он не надолго пережил отца.

Бросив якорь у острова Формоза-Тайвань,  чтобы пополнить запасы пресной воды, люди, сошедшие на берег, в числе которых находился Иоанн Петрович, были приняты туземцами за пиратов и засыпаны стрелами из засады.

Спустя сто лет со дня открытия школы в Большерецке, в Петропавловске внук Петра Михайловича и сын Иоанна Петровича Георгий Иоаннович откроет первую школу и станет там первым учителем.

Вот какую запись сделал в своём дневнике путешествий по Камчатке в 1846-1847 гг. епископ Камчатский, Курильский и Алеутский Иннокентий Вениаминов: «Из священников особой похвалы заслуживают… Камчатского собора священник Георгий Логинов, который по закрытии в Камчатке духовного училища (последнего учебного заведения на полуострове в тот период. – С.И. Вахрин) открыл у себя домашнее училище которое ныне у него 11 человек разного звания, обучающихся, кроме чтения и письма, русской грамматике, священной истории и катехизису. На бывшем при мне экзамене ученики по всем предметам отвечали весьма удовлетворительно: и  так как священник Логинов обучает детей сих безвозмездно, то приказано ему взять себе в помощники дьякона или причетника. Он же, Логинов, продолжает ныне преподавать субботние уроки в церкви детям…»  

Особо хочется рассказать о Пантелее Васильевиче Лонгинове. Этот человек в 20-х годах, будучи членом партизанского отряда Санникова, устанавливал на Камчатке советскую власть.

А затем с отрядом Григория Чубарова впишет последнюю страницу в эпопею гражданской войны – примет участие в разгроме отрядов белогвардейского есаула Бочкарева в Гижиге. Позже Пантелей Васильевич еще раз пройдет чубаровским маршрутом, но уже с иной целью, - он придет в северные камчатские села учителем. И вместе с одной из первых выпускниц Тигильского педагогического училища, открытого в 1930 г., Еленой Алексеевной Лонгиновой, создаст первую школу-интернат в селе Лесная. А его брат, Иван Васильевич Лонгинов, станет первым из этой династии заслуженным учителем РСФСР.   

Буква «н» в фамилии Логиновых появилась в 1843 году. Епископ Иннокентий Вениаминов, прослушав в Тигильской Христорождественской церкви литургию, которую давал дьячок Лесновской церкви, сын Петра Михайловича Алексей Петрович, произвел его в священники и с тех пор велел ему называться Лонгиновым, который впоследствии стал первым священником в Палане. 

Таким образом, северная ветвь камчатских просветителей стала именоваться по-другому.

Именно с представительницей этой ветви мне и выдалась счастливая возможность встретиться и пообщаться. Это – Эльвира Филаретовна Лонгинова-Морозова. Эта замечательная женщина с удовольствием рассказала мне о своих «корнях», истории рода, семье. Ее слова были проникнуты такой теплотой и любовью, она с такой гордостью говорила о своих предках, что невольно проникаешься  к ним таким же уважением и признательностью.

 

Репрессированные из династии Лонгиновых

На основании списка из 13 человек, составленного по данным картотеки Центра документации новейшей истории Камчатской области, можно представить масштабы тех потерь, которые понесла династия Логиновых-Лонгиновых в 30-е годы XX века.

Практически все репрессированные данной династии обвинялись в одном и том же: как участники контрреволюционной организации «Автономная Камчатка», сопротивляющиеся установлению советской власти на полуострове и противники коллективизации.

Спустя два десятилетия будет доказано, что такой организации не существовало.

В начале 30-х годов процесс коллективизации дошел и до Камчатки. Ее своеобразие заключалось в том, что сельскохозяйственных колхозов по обработке земли здесь объективно (по природно-климатическим условиям) быть не могло. Поэтому колхозы создавали, прежде всего, в рыбной отрасли. Но налог на вылов рыбы был так высок, а помощь государства в оснащении рыбаков настолько ничтожна, что рыбакам выгодней было сохранять  индивидуальный промысел своими снастями, секреты которых передавались из поколения в поколение. Так большинство родственников Логиновых-Лонгиновых отказались вступать в рыболовецкую артель, продолжая вести  хозяйство самостоятельно.

В деле у Африкана Петровича Лонгинова читаем, что стоило  дважды обменять у японских торговцев соболей на спички, керосин, рис или сказать прилюдно, что «раньше жилось лучше», как ему будет сфабриковано дело по «организации боевой дружины под руководством ставленников японского империализма с целью автономизации Камчатки и присоединения ее  к Японии».

Дела всегда были массовыми. Достаточно было в показаниях на допросе назвать, с кем ты ходил на охоту или на рыбалку, у кого был в гостях и т.п., как этот человек становился твоим соучастником «преступной деятельности». Так, если по делу Африкана Петровича проходит всего 7 человек, то уже по делу Лонгинова Вячеслава Николаевича – 70 человек. В толстых томах уголовных дел, где записаны их показания, на допросах прослеживается одна мысль: нежелание вступать в рыболовецкую артель из-за высоких налогов на вылов рыбы и нежелание создавать коллективные огороды. К противникам коллективизации подход известен – раскулачивание.  И все имущество Вячеслава Николаевича до 1917 г. (как отмечено в анкете) переходит создаваемому колхозу: 1 дом, 2 амбара, 2 лошади, 3 коровы, 10 собак. Если учесть, что почти все 70 человек, проходящих по этому делу, определены в анкетах в графе социальное положение, как «крестьяне-средняки», то невольно задаешься вопросом: «Сколько лет понадобилось бы государству вкладывать деньги в колхозное строительство, чтобы создать те материальные ценности, которые были изъяты при раскулачивании простых крестьян»?

Прочитав следующие строки из Постановления предъявления обвинения «…Лонгинов Вячеслав, который, кроме того, владея туземным языком и пользуясь, благодаря этому, авторитетом среди малокультурных бедняков-туземцев, сорвал ряд мероприятий, направленных в интересах последних», можно сделать вывод о том, что из крестьянской среды «вырывались» наиболее грамотные и авторитетные люди. Знание местного корякского языка  могло усугубить положение обвиняемого, так как  население верило и больше прислушивалось к мнению своих мудрых односельчан, а не к призывам советских агитаторов.

Апогеем безнаказанности и беззакония может служить дело Лонгинова Иннокентия Васильевича. После физических издевательств и угроз оружием Иннокентий Васильевич после очередного допроса в своих показаниях оговорит не только себя, но и назовет имя своего дяди, в гостях у которого он часто бывал: «По своей глупости и несознательности начал вести работу среди кочевников против русских или против советской власти, говоря им, что с русскими говорить нельзя, что раньше жили хорошо. Это все меня заставлял говорить Пантелей Васильевич в его квартире в селе Палана». Но и даже после этого побои и угрозы оружием не прекратятся. Более того, он узнает, что к делу привлечен и его дядя Пантелей Васильевич. Придя в камеру после очередного допроса, он решается покончить жизнь самоубийством, накинув на шею вдвое сложенный шпагат.  Он уже висел в петле, когда случайно зашедший в камеру охранник предотвратил его смерть. И каким цинизмом надо было обладать работникам НКВД, чтобы в последующих документах причину попытки суицида объяснить подходящими медицинскими показаниями тюремного врача Мунина Н.И.: якобы Иннокентий Васильевич болен «психоневростенией» на почве наследственного сифилиса. И, несмотря на опровержение медосмотра в Хабаровске, несмотря на недоказанность их антисоветской деятельности, судебная тройка ОГПУ ДВК в феврале 1935г. лишила Лонгинова Иннокентия Васильевича права проживания в 39 режимных местностях территории СССР.

Прочитав в «Заключении» следующие строки: « …аппарат корякского Окруправления НКВД проявил факты беззакония в отношении подследственных вследствие чего на сотрудников НКВД возбуждено уголовное дело», я, наверное, впервые осознала ставшие историко-литературным штампом слова «человек стал заложником системы».

Ведь, наверняка,  этим сотрудникам НКВД нелегко было сфабриковать сотни «липовых» уголовных дел, и они явно видели, что осуждают невинных граждан, но не сделай они этого, сами могли за бездействие  попасть в стан «врагов народа». Но время – лучший судья. Пройдут года, и за свои поступки они рано или поздно понесут наказания.

Благодаря протестам и просьбам родственников Логиновых-Лонгиновых все репрессированные будут реабилитированы, но, к сожалению, большинство посмертно, чьи-то следы затеряются.  А в селе Палана остался жить сын Иннокентия Васильевича Филарет. О его судьбе я и расскажу на основании бесед с его дочерью Эльвирой Филаретовной Лонгиновой-Морозовой и на основании некоторых документов из их семейного архива. 

 

Родители Эльвиры Филаретовны

Будучи подростком, Фитя (как называли его друзья-односельчане) особый интерес проявлял к знаниям. В школе он вступает в комсомол и всю свою последующую судьбу связывает с работой в комсомольской организации. Окончив школу, он поступает в Хабаровский педагогический техникум. Приезжая на летние каникулы в свое родное село Палана, Филарет не сидел без дела, а активно включался в работу местной комсомольской ячейки. Один из таких отзывов до сих пор хранится в семейном архиве Эльвиры Филаретовны: «Во время пребывания летних каникул Лонгинова Филарета Иннокентьевича:

1. Принимал активное участие во всех комсомольских работах;

2. Хорошо относился ко всякой работе;

3. На собрания являлся всегда и без опозданий. Задания исполнял аккуратно».

Мне сейчас трудно понять, что больше толкало молодежь в эту организацию: энтузиазм и вера в строительство светлого будущего своими руками или страх выделиться из общей массы, чтобы не попасть в число репрессированных?

В день выпуска в Педагогическом техникуме они с однокурсниками обменивались на память фотографиями. Рассматривая эту фотографию, я с разрешения Эльвиры Филаретовны прочитала текст пожелания на обратной стороне. Для меня стало открытием, что в обыденных условиях можно говорить и писать такими словами-лозунгами, которыми была насыщена духовная жизнь молодежи 30-х годов. Я увидела, насколько может быть сильна роль идеологических убеждений, насколько одержимы были люди идеей построения коммунизма, что даже на личной фотографии писали не искренние пожелания человеческого счастья, а слова-призывы агитационных плакатов того времени. Судите сами: «Другу Лонгинову Ф.И. - Я уверен, что ты стремишься участвовать  в строительстве социалистического общества на северных окраинах в Советском Союзе. Если так, то вступай в Ленинский Боевой Авангард рабочей партии! Ибо из тебя выйдет действительный борец за дело рабочего класса! В знак дружбы прими сию карточку в день нашего выпуска. Вспоминай нашу учебу в стенах техникума, нашу работу в комсомоле, наши практики…».

И он действительно стал «активным строителем социализма» на Камчатке.

В 1934 г. Филарет Лонгинов возвращается в Теличики как уполномоченный райкома комсомола для участия в коллективизации.

Север Камчатки имел свои хозяйственные особенности. Здесь ведущей отраслью было оленеводство. И казалось бы все очень просто – совместная работа лучше, чем в одиночку. Но коряки практически в одиночку оленей и не пасли. Свой десяток - другой животных загоняли в большое хозяйское стадо, и получалось что-то вроде содружества богача и батрака: один жирел от безделья, а другой работал день и ночь вроде бы на себя, а на самом деле – на хозяина. Но местное население цепко держалось за старое, которое было проверено веками, и потому казалось не только надежным, но и единственным правильным. Вот и приходилось Филарету Иннокентьевичу в который раз убеждать земляков в преимуществах товарищества: не сможет хозяин сам пасти свое большое стадо, вынужден будет продать вам или государству часть своих оленей. И продать он их сможет только по «твердым» государственным ценам. Приехали в тундру ветеринары, которые в первую очередь будут лечить от копытки  и других инфекционных заболеваний животных товарищества, а не индивидуальных хозяйств. Как вода точит камень, так и слова Филарета Лонгинова постепенно убеждали коренное население создавать коллективные хозяйства.

1935 год стал знаменательным для жителей Паланы, Тиличиков… Их округ праздновал свой первый пятилетний юбилей (Корякский автономный округ образован 10 декабря 1930 года). Фотография, запечатлевшая этот исторический факт, передает всю важность и торжественность происходящего партийного собрания. С авансцены в зал «смотрят» лидеры коммунистической партии, плакаты озвучивают основные идеологические постулаты того времени: «Каждая кухарка должна научиться управлять государством» или «Значение стахановского движения состоит в том, что подготовляет условия для перехода от социализма к коммунизму». От взглядов людей, сидящих в президиуме, абсолютно мне незнакомых, исходит какая-то сила, решительность, целеустремленность.  Можно предположить, о чем говорит, стоя за трибуной, Филарет Иннокентьевич. Это отчет о достижениях  первых колхозов, о преимуществах коллективного труда и призыв к выполнению и перевыполнению государственных планов и норм. Наверняка были и те, кто призвал к бдительности, так идеи «о происках внутреннего врага и международного империализма», в частности японского, были очень актуальны для того времени. 

Кроме непосредственной работы Филарет Лонгинов находил время и для общественной деятельности. В семейном архиве хранится справка о его участии  в 240 км лыжной эстафете, командиром которой он был. Меня удивил тот факт, что

участникам спортивных соревнований выдали не грамоты или дипломы, фиксирующие их достижение (был установлен рекорд в 33 ходовых часа, несмотря на пургу и сильный ветер), а справка, больше похожая на отчет по выполнению решений «ноябрьского пленума» районной комсомольской организации. 

И в эти годы рядом с ним всегда была его жена Мария Федоровна Холостова. Мать Эльвиры Филаретовной попала на Камчатку по комсомольской путевке из Благовещенска. В Пенжинском районе в поселке Микино она стала первым учителем, приспособив для занятий с детьми одну из юрт, где окна сделали из оленьего мочевого пузыря, поставили железную печку и первые парты.

Мария Федоровна учила северян не только грамоте и счету, но и помогала справиться с цингой и с таким неотъемлемым бытовым явлением того времени, как вши. Ведь дети не знали даже, что такое мыло. Меняя одежду два раза в год, они вовсе не мылись, имея на коже прослойку жира в несколько миллиметров. Прививая им элементарные навыки гигиены, Мария Федоровна на своем собственном примере показывала ученицам, как нужно «принимать горячую ванну», применив для этого простую лохань, рассказывала о необходимости содержать тело в чистоте, о пользе воды и мыла. Поначалу девочки боялись даже подойти к воде, но через некоторое время уже с удовольствием плескались в ней.

Она любила свою работу. Проработав в школе 39 лет, получила звание Отличника народного просвещения за творческое отношение к педагогической деятельности» и уважение коллег, а также значок материнства и  любовь своих детей.

В семейном архиве Эльвиры Филаретовны Лонгиновой-Морозовой я с особым интересом ознакомилась с хранящимися там двумя членскими билетами, которые мне более конкретно позволяют представить события эпохи 30- 40х годов ХХ века. Членский билет МОПР (Международной Организации Помощи Борцам Революции) показывает, какую роль в то время играло интернациональное воспитание трудящихся масс СССР. Действительно ли люди верили, что, заплатив 10 копеек в месяц (шефский гривенник) членских взносов, они оказывают «моральную, политическую, юридическую и материальную помощь жертвам революционно-классовой борьбы в странах капитала и национально-освободительного движения в странах Востока…»? (из Устава). Что символично изображено и на марках членских взносов: протянутая рука из-за тюремной решетки, которая находит поддержку рабочего СССР. На то, что это труженик СССР указывает в его руках неотъемлемый атрибут государственной символики – молот. На то, насколько была политизирована жизнь граждан Советского Союза того времени, указывают и цитаты из работ И.В. Сталина на каждой странице членского билета. А запись на последней странице билета: «Активное участие членов МОПР в социалистическом строительстве есть важнейшая обязанность каждого члена МОПР» объясняет мне, что значит разговорная фраза «добровольно-принудительное участие».

Членский билет ОСОАВИАХИМ (Общество Содействия Обороне и Авиационно-Химическому строительству СССР), которое, как я понимаю, стало прообразом ДОСААФ в послевоенное время, показывает, что массовые общественные организации того времени носили действительно всеохватывающий характер. А номер 1001587  указывает на высочайший уровень патриотизма советских граждан или на то, что унификация общественной жизни достигла своего апогея?

После бесед с Эльвирой Филаретовной я убедилась, что многие люди действительно свято верили, что для построения нового социалистического государства, необходимо иметь хорошо оснащенную армию с грамотными специалистами, подготовка которых требует определенных затрат, косвенно содействуя становлению в стране авиационной и химической промышленности.

Великая Отечественная война стала тяжелейшим испытанием для всех трудящихся нашей Родины.

Полуостров Камчатка непосредственно не затронули военные действия, но люди этого края создавали тыл и внутренние резервы для Красной Армии.

Семья Филарета Иннокентьевича и Марии Федоровны также внесла свой посильный вклад в приближение Победы. Отец Эльвиры Филаретовны являлся членом Районной комиссии по сбору теплых вещей для Красной Армии, для чего он объездил все самые отдаленные районы Камчатской области.

В июле 1941г. семья Лонгиновых сдала в фонд обороны государства облигаций-займов на сумму 14 200 рублей. По тем временам это довольно большая сумма денег. И уж это действие было вызвано не какой-то государственной обязанностью или идеологическим призывом, а «зовом сердца» – сделать все возможное для изгнания врага со своей родной земли.

Так делали сотни, тысячи советских граждан. В другой справке отмечено, что с Филарета Иннокентьевича «за время работы в Рыбкопе было удержано из зарплаты 2х дневный заработок в фонд обороны за время с 1IX. 41 по 25IX. 42 1975 рублей», а также «подписка на Великий заем на сумму рублей 2100…».

В послевоенный период отец Эльвиры Филаретовны продолжал оставаться активным «строителем социалистического общества».  В газете «Камчатская правда» за 1951 г. отражен факт важнейшей черты экономического развития СССР – социалистические соревнования, победа в которых означала и материальную, и моральную значимость для трудящихся. Для кого-то это была денежная премия, а для кого-то и престижное место на Доске почета. В статье «Передовые предприятия» читаем: «За перевыполнение апрельского плана переходящее Красное знамя присуждено коллективу горпромкомбината (директор тов. Лонгинов, секретарь парторганизации тов. Логинов, председатель месткома тов. Иванов)».

 

Жизненный путь семьи Лонгиновых

Несмотря на все трудности 30-40-х годов ХХ века (периоды коллективизации и индустриализации, Великая Отечественная война)

семья Лонгиновых была дружной и крепкой. Мария Федоровна воспитала четверых детей.

Старший из них – известный камчатский певец и врач Евгений Филаретович Лонгинов. Он врач по образованию, хирург по призванию, один из первых организаторов реанимационной службы в нашем крае. Врачуя людей и совершенствуя это свое умение, Евгений Филаретович стал в то же время и народным певцом Камчатки. Выступая почти на всех больших  и малых сценах области, он представлял самодеятельное искусство Камчатки на зональных, республиканских и всесоюзных смотрах. Как участник камчатской художественной самодеятельности, Евгений Филаретович получал в свое время немало лестных предложений. Но ответ у него всегда был один: «И медицина, и музыка для меня – основное в жизни». 

Когда задумываешься о том, как смог этот человек сделать свою жизнь такой целеустремленной и вдохновенной, отмечаешь одно: он истинный сын Камчатки. Здесь родился он сам, и родились его дети, здесь живет его вся большая родня, здесь трудятся во славу края его коллеги-врачи. Его дочь также пошла по медицинской стезе родителей. Елена Евгеньевна Лонгинова-Боженова – прекрасный психоаналитик.

С особой теплотой Эльвира Филаретовна рассказывала о своем втором брате Викторе Филаретовиче Лонгинове, которого они называют «душой своей компании». Он 20 лет проработал в Потрофлоте. Сейчас находится на заслуженном отдыхе, имеет медаль Ушакова и является Ветераном флота Камчатки. Его жена и дочь, следуя семейной традиции, выбрали профессию педагога. Младшая сестра Эльвиры Филаретовны Валентина так же, как и старший брат, стала врачом - она опытный отоларинголог.

О себе моя героиня рассказывала немного и очень скромничала. Пришлось задавать ей множество вопросов, чтобы узнать о ее жизненном пути. С особой трогательностью Эльвира Филаретовна вспоминает свои школьные годы, обучение в семилетней Паланской школе. В семейном архиве она бережно хранит («для внуков») «ведомости оценок знаний и поведения» за все годы обучения. 

1950 г. стал очень тревожным для семьи Лонгиновых. И взрослые, и дети почувствовали, что за ними следят, возле дома часто появляются странные люди, которые, как вспоминает Эльвира Филаретовна, даже по вечерам, не таясь, заглядывали в окна. Началось давление со стороны руководства Корякского округа, так как Филарет Иннокентьевич, владея корякским языком, (он являлся также автором перевода корякского букваря) и, пользуясь неподдельным авторитетом у коренного населения, был реальной альтернативой действующему председателю облисполкома. Это стало причиной переезда всей семьи в город Петропавловск-Камчатский, где отец стал работать на Горпромкомбинате.

Город, расположенный у подножия вулканов, сразу покорил сердце юной Эльвиры Филаретовны. Здесь она  поняла – лучше Родины, нет ничего на свете. Как и старший брат Евгений, она окончила Хабаровский медицинский институт.

В студенческие годы познакомилась со своим будущим мужем Валерием Морозовым, с которым вместе и вернулась на родную Камчатку. 

Непосредственным проявлением любви к своему городу и людям, в нем живущих, стала работа этой женщины участковым врачом, а после курсов повышения квалификации Эльвира Филаретовна стала первым на Камчатке врачом-гематологом. Этой нелегкой профессии она посвятила 6 лет своей трудовой деятельности.  После 15 лет работы в здравоохранении ее назначили инспектором по врачебно-трудовой экспертизе в отделе областного социального обеспечения. Организация курировала всю деятельность домов-интернатов. 21 год она отдала защите обездоленных детей. До 60 лет она делила любовь и заботу между своими и чужими детьми, оставшимися без родителей.

Ее муж Морозов Валерий был одним из первых технологов-техников на Камчатке. Работа рыбака всегда была нелегкой и опасной. Но об уловах того времени наши потомки будут только мечтать.

 

Заключение

Знакомство с жизнью и деятельностью представителей династии Логиновых-Лонгиновых значительно обогатило мой внутренний мир. Каждый из них может стать нашим идеалом при формировании мировоззрения, духовной системы ценностей.

Личное знакомство с Эльвирой Филаретовной стало важной  страницей в моей жизни. Она является для нас образцом того, как «без громких фраз», без призывов к подвигу можно творить добро,  помогать ближнему советом, делом, любовью. Для меня, приезжего на Камчатку человека, этот «холодный», суровый край стал ближе, «теплее», более понятным и доступным.

Также я соприкоснулась с некоторыми фактами из жизни нашего народа, которые не всегда ясно и понятно изложены во многих учебниках по истории Отечества. В жизни одной семьи преломились все основные события, проблемы, нравственные установки целого поколения советских граждан. Я убедилась, что каждая фотография, газетная вырезка, личная записка могут стать интереснейшим историческим документом.