16.03.2006 | Видения Дмитрия Александровича

2-ой сон

Это про льва, который задирает людей. Начинает обычно с кошки, а потом переходит на человеков

Заранее во сне известно, что сон банален.

Это про льва, который задирает людей. Начинает обычно с кошки, а потом переходит на человеков. Так припоминается. Так происходит и на сей раз.

С ужасом озираясь, высматриваю свою бедную рыжую кошечку, но нигде не могу обнаружить. И тут в небольшое отверстие, видимо, в щель приотворенной двери вижу ее неподвижно распростертую на полу, и нависшую над нею громадную  лохматую голову страшного льва. Он внимательно и несколько даже брезгливо обнюхивает ее крохотное тельце, прежде чем начать разрывать на части.

Потом уже, хоть и не видно, но всем известно, что он разорвал и маленькую девочку. Ужас!

Я ловко ползаю по многочисленным подоконникам, карнизам и притолокам, цепляясь согнутыми напряженными пальцами за мельчайшие выступы стен и потолка. Это требует определенных усилий. Я выказываю при том необыкновенные акробатические способности, не испытывая ни малейшего страха. Все время пытаюсь притворять бесчисленные двери и окна, понимая полнейшую безуспешность подобного мероприятия. Они тут же  распахиваются, несмотря на вроде бы солидные надежные засовы и замки, на которые я тщательно их запираю.

Кстати, других людей не видно, но подразумевается, что их полно в многочисленных соседних комнатах. Это близкие родственники. Они беззащитны. Господа, как беззащитны! Гораздо беззащитнее меня. Вся надежда на мою ловкость и сообразительность. Я пытаюсь что-то предпринять, не видя самого льва, но каким-то образом досконально зная обо всех его невидимых закулисных перемещениях.

Оказывается, что он уже на улице, в  огражденном невысоким забором садике, прилегающем к нашему деревянному уютному двухэтажному дому в Сокольниках - месту моего самого раннего детства, где мы долго проживали вдвоем с любимой бабушкой. Именно в таких выражениях это неслышимо, но ясно артикулируемо проносятся в голове. Потом произношу вслух, чтобы как-то себя взбодрить: 

-  Совсем ранняя весна. Но не холодно.  –

Я проделываю сложные перемещения по притолокам и подоконникам в одной тоненькой рубашечке при полностью распахнутых окнах и дверях. Несмотря на все усилия, затворить их так и не представляется возможным. Они тут же раскрываются. Ощущение почти тотальной безнадежности.

Я вижу во дворе голые деревья, залитые таким ровным и успокоительным светом, что на мгновение  расслабляюсь. Но только на мгновение. Затем беспокойство и  бессмысленная тревожная суетливость снова овладевают мной.

Льва не видно. Я продолжаю безуспешно закрывать эти проклятые двери, окна и форточки. Все полно безумной, той известной удручающей поспешности, издерганности, почти истерии. По-прежнему представляется, что кругом полно нерасторопных и несообразительных людей, полностью бессмысленных в данной ситуации, за которых я несу безумную ответственность.

На улице за окном появляется, как я обнаруживаю к своему ужасу, мой сын - растяпа и разгильдяй. Он опять прогулял школу. Мне снова придется вести с ним тяжелые и ни к чему не ведущие воспитательные беседы. Я вынужден буду идти в школу и переносить почти унизительные нотации строгой и благородной учительницы начальных классов.

Сын беспечен, ничего не подозревая. Я хочу окликнуть его, но боюсь привлечь внимание невидимого льва.

На этом приключения с треклятым хищником мгновенно завершаются и тут же забываются.

Все иное. Я хожу по просторной комнате новой квартиры многоэтажного дома, залитой ласковым солнечным светом. Моя поступь уверенна и удивительно мягкая, словно я из породы тех самых кошачьих. С явным удовлетворением отмечаю это про себя. Посередине комнаты на стуле несколько смущенно сидит мой сын с видом мультипликационного мальчишки-хулигана. Как в японском фильме - мелькает в голове. Почему японском?