В том году как-то вдруг поняли, как хорошо просто жить, какое это веселое занятие, если никто не мешает. Паустовский писал в зарубежных заметках: «Рядом с нами щелкали бичи ветурино. Мы пили вермут и всякие вина, пахнущие чуть горьковато…» О, эти фразы звучали не слабее, чем солженицынское «молотком об рельс у штабного барака».

Новые образцы оружия, преимущества которых надо было убедительно показать на экране, требовали не менее убедительной фонограммы. Записать звук автоматной очереди или выстрелы противотанкового ружья несложно, а вот впервые записать «голос» пикирующего бомбардировщика оказалось задачей не такой уж простой.

Передачу не приняли. Сказали, что «в списках арестованных – не числится!» Обратитесь к следователю. Следователь просмотрел списки последних дней и сказал – «в списках задержанных не значится». И вежливо сказал «ничем не могу помочь». «Обратитесь через несколько дней!» «Может быть, произошла ошибка».

В то время власти менялись чуть ли не каждый день. В городе на эту тему ходил анекдот: «Ранним утром, сосед спрашивает соседа: «Какая власть сегодня в городе? Какой флаг вывешивают на воротах?» Запасливые жители вывешивали нужный флаг из форточки своей квартиры. «Так спокойнее»...

В нашей семье существует традиция – писать воспоминания и дневники. Толстые рукописи воспоминаний оставили два моих прадедушки, прабабушка. По нашей просьбе и бабушка записала особенно памятные истории. Когда я читала все это, я поняла, что вызубрить историю по учебнику невозможно, не пережив мысленно всего, что пережили мои предки.

В начале 20 века в России не отказаться от своей веры в Бога означало — пойти на мучения. И многие шли… Аресты и ссылки священнослужителей, разграбление и закрытие многих приходов — в круговороте этих трагических событий оказалась и моя семья.