То, на что ты оказался готов ради девятнадцатилетнего капрала, заставляет усомниться в твоей законности. Ты не государство, ты не мужчина. Ты действительно одна большая идише мамэ, для которой не существует ничего, помимо ее ребенка.

За душой у автора девять классов школы, три года филармонического оркестра по совместительству с консерваторией и армейский иврит. Он и слыхом не слыхивал таких слов, как «обериуты», «чевенгур» или «цветаева».

История, привезенная из пионерского лагеря: «Один мальчик попал под дождь и заболел лучевой болезнью. С тех пор, к чему бы он ни прикасался, все казалось ему красным». В дождливые дни я проверял, не меняют ли свой цвет вещи при моем прикосновении.

Сегодня это деликатес – эмигрантские подшивки с последними новостями, вась-вась рецензиями на какое-нибудь «я любила, как лебедь ждал», и конечно с объявлениями, приводившими в восторг Ходасевича: «Даю уроки рояля за право пользоваться ванной».

Не злодеи творят зло, а зло творит злодеев, и не видят этого лишь те, кто не хочет этого видеть, те, кто алчет справедливости. И тогда рано или поздно злом становится все, что наказывают.

Почему наказание зла для нас предпочтительней его искорению? Если бы зла не стало, его, как минимум, следовало бы выдумать, чтобы и дальше приносить жертвы молоху справедливости.