18 марта патриарх Кирилл не присутствовал в Кремле на «крымской речи» президента Путина. Почему? Этим вопросом задаются сейчас многие: патриарх всегда приходил на оглашение ежегодных посланий президента, а тут такой знаменательный повод — и главы Русской православной церкви нет.

Такова реакция на западные санкции, принявшие персонифицированный характер, — проверенная тактика, испытанная ещё в конце 2012 года, когда в ответ на попытки каким-то образом призвать Россию к порядку российская власть начинала мучить собственное население. Логика понятна: раз вы пытаетесь нам угрожать, тогда мы будем совершать разного рада жестокости. Тогда совершили жестокость в отношении сирот, а теперь — такую вот.

Казалось бы, это фарс. Почти без жертв (двое погибших при весьма странных обстоятельствах) и практически без применения оружия российская армия взяла полуостров. Украинские любители теории заговоров уже выдвигают экзотические версии о том, что Крым был сдан по предварительному сговору Москвы и Киева. На самом деле это вполне серьезная история о двух разных армиях и двух разных государствах.

Однако для Путина действовать в интересах страны, ее экономики и населения – задача второстепенная, вспомогательная. Она перестает играть существенную роль, если вступает в противоречие с главной задачей – максимально долго удерживать власть, по возможности ее укрепляя.

Но на, так сказать, государственном уровне... Но чтобы президент страны, претендующей на заметное место в международных делах, так обзывался на собственных сограждан, все "предательство" которых состоит лишь в том, что они имеют наглость иметь мнение, отличное от начальственного, и это мнение иногда публично высказывать.

У россиян было болезненное осознание так называемого национального, имперско-державного «мы», своеобразный массовый комплекс неполноценности. Большинству граждан не хватало уважения со стороны мира, они чувствовали себя недооцененными как народ. В действиях президента в Крыму они нашли избавление от этих комплексов.