Автор: Ирина Корнеева, на момент написания работы ученица 11 класса школы № 129, г. Волгоград. Научный руководитель Наталья Александровна Карюкина. 2-я премия 18 Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Карту с буквой «М», обозначающей Солдатское поле, я искала самозабвенно. Ведь это не 120 га вдоль трассы, которые примыкают к мемориалу, а более 400 га, которые несли смертельную опасность более трех десятилетий. В существовании карты я была абсолютно уверена, ее упоминают многократно и не в интернет-публикациях, а в советских газетах. И просто была обескуражена, когда и в Городищенском историко-краеведческом музее сказали, что у них такой карты нет, и никто даже ее не видел. Но я всё же надеялась, заказывая все новые дела в ГАВО и ЦДНИВО, смотрела – есть ли документы с картами.
Работать в архивах мне нравится. Сотрудники любого волгоградского архива – настоящие профессионалы, способные понять, что нужно исследователю, даже если он и сам не понимает. Внимательны и терпеливы, помнят наши имена и темы.
Главная сложность – это недостаток мест для исследователей в читальном зале архива, поэтому каждый раз нужно записываться в очередь. За рабочую неделю, с понедельника по четверг, в архиве можно поработать максимум дважды. Мы работали «в четыре руки» с моим руководителем, иначе было бы невозможно изучить все необходимые документы. В читальном зале одному исследователю выдают не более пяти дел, а нам понадобилась почти сотня документов. Хотя для работы оказалась полезна едва ли треть из них.
Я очень благодарна сотрудникам ГАВО, которые сами нашли для меня статьи в газете о Солдатском поле. Пригласили для консультации работника отдела, в котором хранят документы под грифом «Секретно», вдруг карта к ним относится. Но скоро стало понятно, что вряд ли в отделе будет нужный мне документ. И тут сотрудники архива вспомнили, что в переданных в ГАВО на хранение документах районных военкоматов 1960-х–1970-х годов есть карты районов Волгоградской области. Ну, где, если не на карте военкомата, должны быть подобные отметки?
Было обидно, что на этой карте, выдачу которой пришлось ждать неделю, буквы «М» не оказалось. Есть множество, видимо, стратегически важных отметок, даже радиоточки показаны, а 400 га заминированного поля никак не отмечены.
А была ли карта? Или корреспондент Георгий Пряхин использовал некую метафору, которая потом просто срослась с Солдатским полем? Впрочем, это могла быть агрономическая карта с указанием распределения пахотных земель, где обозначение такого поля необходимо. Должны ли сохранять подобные карты и где их можно найти, мне выяснить не удалось.
Гораздо важнее, на самом деле, было найти объяснение самому существованию подобного поля. В волгоградских газетах 1970-х годов о «Солдатском поле» нередко писали как о последнем из разминированных полей под Волгоградом. И даже намека нет, что минных полей в мирное время просто быть не должно. Я не сразу поняла, что имеется в виду не заминированное поле с указателем «Осторожно, мины», а огромная территория, на которой множество взрывоопасных предметов.
Сразу же после окончания Сталинградской битвы в феврале 1943 года началась очистка города от мин и неразорвавшихся снарядов. Только инженерные войска 62 армии в период со 2 февраля по 7 марта 1943 года на территории Сталинграда и в окрестностях обезвредили 159 110 взрывоопасных предметов.
Мне всегда казалось, что в Советском Союзе всё подлежит строгому учету, поэтому выяснить, на каком основании значительный участок пахотных земель три десятилетия остается невостребованным, да еще и представляет собой серьезную опасность, будет легко. В статье Г. Пряхина неиспользование поля объяснялось взрывами при малейшей попытке его распахать. Я думала, что быстро просмотрю документы Городищенского районного исполнительного комитета 1943–1952 годов Сталинградской области за 1943–1944 годы (таковы хронологические рамки архивных дел в ГАВО), и всё станет понятно.
Оказалось, быстро просматривать подобные документы совершенно невозможно. От них просто нельзя оторваться, не прочитав каждую буковку. Документы поразительны, решения и постановления исполнительного комитета Городищенского райсовета напечатаны на низкокачественной, разномастной бумаге, на печатной машинке, у которой, видимо, сломана клавиша с буквой «к», и эту букву во всех документах приписывали от руки, протоколы сельсовета и общих собраний написаны от руки, разными чернилами на обрывках или с оборотной стороны карты местности на немецком языке, разрезанной на формат листов А4 (это была лучшая по качеству бумага). Распоряжения писали на оборотной стороне папиросной бумаги (теперь я знаю, как она выглядит) с заявлениями жителей о фашистских злодеяниях и соответствующих актах. Порой хотелось рыдать в голос, так это было ужасно.
Конечно, о муках, которые пережили мирные жители Сталинграда в период битвы написано далеко не всё. Но есть исследования и публикации, дающие представление об этом кошмаре. А вот публикаций об ужасах существования пригородов и деревень после боев мне не встретились.
На территории Городищенского района Сталинградской области военные действия продолжались с августа 1942 по январь 1943 года. За это время был нанесен колоссальный урон. Из 30 довоенных колхозов 9 прекратили свое существование, потому что не осталось работников.
С марта 1943 года воины Сталинградской группы войск вели работы по разминированию территории Городищенского района. Данные актов о проведении работ по разминированию, в которых указывались географические координаты территорий и карт по разминированию (из фондов музея-панорамы «Сталинградская битва») я нанесла на одну карту, используя как шаблон карту Генерального штаба 1938 года. На моей карте видно, что «треугольник» между хутором Кузьмичи и селами Орловка и Ерзовка оставался нетронутым. Именно здесь и находилось Солдатское поле.
Здесь же проходила линия четвертого внутреннего оборонительно обвода. Сталинградские обводы – это подвиг военных строителей и жителей города, которых массово мобилизовали на строительство оборонительных сооружений. Было построено четыре линии обводов общей протяженностью более 3000 км. «Более трех месяцев мы сооружали противотанковые эскарпы, углубляли рвы, расставляли ежи, прорывали ходы сообщений, строили доты, дзоты, заграждения с колючей проволокой... Еще недостроенное укрепление в конце сентября начали занимать бойцы Красной армии», – рассказывает о строительстве обвода на месте будущего Солдатского поля один из строителей, Б. И. Чередниченко.
После боев к такому месту и подойти-то было невозможно. Кроме того, именно такие места становились кладбищем разбитой военной техники, когда весной 1943 года начали готовить более «чистые» поля к пахоте.
Невероятная задача стояла перед районным руководством – необходимо очистить пахотные земли, но обрабатывать земли было некому. Исполком Сталинградского областного Совета депутатов 20 февраля 1945 года направляет письмо в Совнарком СССР с просьбой передать пахотные земли в госземфонд, и исключить из облагаемой площади на 1945 год пахотных земель, занятых военными сооружениями, 7085 га. На письме личная резолюция и подпись Г. М. Маленкова синим карандашом; ходатайство о передаче пустующих земель в государственный земельный фонд отклонено – нельзя уменьшать поставки зерна. Лишь учесть уменьшение поставок зерна с площади 6603 га, занятой военными сооружениями. Словно, если оставить пахотные земли необработанными – урожай будет.
У колхоза «Новая жизнь» (на его территории находилось «Солдатское поле») военными сооружениями, рубежами и руинами было занято 850 га пашни. Впоследствии площадь занятых таким образом земель сократится, а 400 га останутся нетронутыми до 1975 года. Попытки изменить ситуацию власти предпринимали неоднократно, но, судя по всему, безуспешно. В ответ на приказ министерства сельского хозяйства РСФСР от 10 сентября 1958 года, требующий восстановить запущенные пахотные земли, выходит решение исполнительного комитета Сталинградского областного Совета депутатов трудящихся №19/513 от 2 октября 1958 года, в котором колхозам и совхозам было дано распоряжение определить сроки по освоению земель, занятых рвами и окопами, и разминированию оборонных сооружений. Но цифры выполненных объемов в Городищенском районе ничтожно малы – 7 га в течение 1959 года.
Стало понятнее, почему поле до 1975 года оставалось мертвым. У совхоза имени 62 армии, вобравшего в себя земли прежних колхозов, просто не было возможности тратить ресурсы на освоение еще и этого поля.
У меня сложилось впечатление, что гектары Солдатского поля по какой-то причине остались неучтенными. В «Годовых земельных отчетах Городищенского районного управления сельским хозяйством» за 1944–1981 годы видно, как ежегодно происходит передача пахотных земель от одного хозяйства к другому (причины в документах не указаны), и где находятся передаваемые земли – неизвестно. И очень меня удивило, что с 1975 вплоть до 1981 год увеличения пахотных земель не зафиксировано, это притом, что было распахано Солдатское поле (400 га) и территория около мемориала «Солдатское поле» (120 га) и даже собран урожай.
Был вопрос, который я, к сожалению, не задала лишь Александру Семеновичу Денисову: «Что сейчас представляет собой то настоящее Солдатское поле, которое разминировали и вспахали в 1975 году?». Но этот вопрос никак не затруднил ни работников Городищенского историко-краеведческого музея, ни сотрудников архива администрации р. п. Городище. Все знали ответ. Там сейчас
«просто поле» – пустырь.
Что значит «просто поле»? А это значит, что Солдатское поле не пашут и не сеют. Вновь некому этим заняться. И эта земля, как старый фронтовик, продолжающий воевать во сне, замерла от боли ран и хотела бы, да не может заниматься мирным трудом.
Я была очень расстроена, узнав, что Солдатское поле заброшено. Его будто снова предали.
Первый раз предали – не очистив от «военного железа» в 1940-х и «забыли» о нем на 30 лет. То, что поле не было расчищено сразу, имеет хотя бы какое-то объяснение: не хватало рабочих рук, техники, поле стало складом разбитой военной техники. Сталинградский металлургический завод «Красный Октябрь» более пяти лет работал, переплавляя эту советскую и немецкую технику. Этот факт подтвердила и директор музея завода Наталия Евгеньевна Болдырева. Но сведений, откуда именно в то или иное время привозили отвоевавший металлолом на завод, в музее нет.
Почему Солдатское поле забросили, было необъяснимо.
Продолжение следует
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде
