Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

10.06.2015 | Театр

Зимняя сказка

На Чеховском фестивале сыграли спектакль Филиппа Жанти «Не забывай меня»

Чеховский фестиваль, который  в последние годы привозит в Россию спектакли Филиппа Жанти, всегда выбирает для них огромный многоярусный зал театра имени Моссовета. Играют несколько дней подряд и все равно перед началом толпа людей в саду «Аквариум» осаждает вход:  по нынешним временам увидеть то, что нам привез знаменитый француз -  это как впасть в сладкую грезу.


За пол века Жанти бывал в России много раз, поначалу как кукольник со своими удивительными марионетками (кое-какие номера того времени и сейчас можно найти в интернете), а в  1996-м привез «Неподвижного путника» - что-то совершенно небывалое: танцы и куклы, пение и разговоры, волшебные переливы света, а главное -  чудеса и превращения людей и предметов. Потом все обсуждали: наверное, у Жанти какие-то высокотехнологичные материалы нового поколения. «Да нет, обычная бумага», - отмахивался он. И все влюбились.


Пожалуй, это был первый большой спектакль визуального театра в нынешнем понимании, который мы увидели – представление без сюжета, построенное, как череда похожих на сны обрывочных эпизодов, цепляющихся друг за друга по непрямой ассоциативной логике, подхватывающих и вводящих в транс зрителя, как музыка,  и дающих полную свободу интерпретаций. После этого мы повидали много других  спектаклей Компании Филиппа Жанти, похожих на завораживающие сны, а вместе с тем к нам приезжали и возобновленные старые, кукольные, на которые мы теперь смотрели другими глазами, из зазеркалья нового Жанти.  Мы узнали, как много значит для режиссера психоанализ, поняли сколько он черпает у Фрейда и Юнга для своих сюрреалистических фантазий. А еще через 15 лет мы опять увидели того самого «Неподвижного путника», но в новой редакции (он назывался «Неподвижные пассажиры»), и обнаружили что сказки Жанти не такие отвлеченные, как казалось, они меняются под давлением мира, полного агрессии - становятся болезненнее и печальнее.



И вот Чеховский фестиваль опять привез нам спектакль французского театрального мага – это новая редакция спектакля  «Не забывай меня» 1992-го года, того удивительного и продуктивного времени, когда Жанти только ушел от собственно кукол и вместе со своей женой, хореографом Мари Андервуд,  стал сочинять диковинные полубалеты, которые и создали его сегодняшнюю славу. Но возобновил он постановку не со своими актерами, а с молоденькими выпускниками норвежской театральной школы  Nord Trondelag University College de Verdal , что очень идет этому спектаклю, прежде всего говорящему о любви, и полному не только тревоги и страха перед чувством, но и баловства. А еще Жанти опять увлекся новыми ландшафтами. И, если во второй редакции «Неподвижного путника» сюжет в пустыне принес спектаклю новые ориентальные обертона, то тут, вероятно, благодаря норвежцам, как говорит режиссер, он добавил «звучание громадных арктических пространств посреди вечных снегов» - призрачный и яркий голубой свет, белые горы-сугробы и скользкий, как лед, блестящий пол, на котором девушки танцуют на лыжах.


Спектакль начинается с того, что  мы видим вдали, на традиционном для Жанти светящемся заднике-экране, как бредет по горам теневая процессия крошечных человечков в цилиндрах  и тащит за собой повозку. Мы тут же забудем о них, потому что выйдет певица с головой обезьяны, а за ней появятся девушки в длинных белых платьях и мужчины в черных костюмах и котелках. Они будут падать, как тряпичные куклы, а потом вскакивать и танцевать, и не сразу станет понятно, кто из них человек, а кто - и вправду кукла.  Оппозиция живое-неживое – главная для этого спектакля, все путается и мерцает: вот он только что смеялся и блестел глазами, а сейчас нелепо валяется на полу, и как ни старается его девушка поднять – руки и ноги со стуком падают на пол.  Вот только что обвисшую куклу таскали на руках, и вот она уже танцует с мужчиной, кладет ему голову на плечо и гладит по щеке. Вдруг  - хлоп – опять упала.  И тут же вторая тема – двойничество: каждый актер таскает за собой второго – тот же костюм, то же лицо, та же прическа. Впору сойти с ума: кто сейчас делал шаг: я или она, она меня душит или я ею управляю? Зная, как Жанти рассказывает о своих спектаклях, расшифровывая их с помощью фрейдистских мотивов, понимаешь, что каждая пара – один человек, сам себе враг и защитник. Но вообще-то про мотивы можно не вспоминать, все ясно и так.  Вот явилась красотка с цветком в волосах – мужчины теснятся в очереди, все хотят к ней подойти, но она надменна – после нескольких танцевальных па отбрасывает вялых тряпичных партнеров прочь, так что теперь и другие боятся. И остается ей только один кукольный, послушный во всем.


Норвежские молодые актеры изумительно поют, женские голоса звенят колокольчиками – музыка Рене Обри держит этот спектакль, добавляет происходящему ощущение ирреальности. Они - танцоры, клоуны и акробаты, а вместе с тем умело обращаются с куклами, естественно отдавая им свои руки и ноги, все свое тело. Тут есть даже классический для кукольников «танец рук» в белых перчатках – в общем, это удивительные синтетические актеры, уверена, что без Жанти они не стали бы такими. Ну а сами они дали его спектаклю свою пылкую юность и любопытство к новому.


Кто такая эта голосистая обезьяна в лиловом платье? А что это за маленькая обезьянка в черном костюме, которую достали из  тела упавшего мужчины?  Кукольный мальчик-обезьяна, «родившись», хочет, чтобы девочка стала его матерью, кормила грудью, а потом уже, глядишь – тащит ее по сцене-жизни на плечах (очень люблю этот прием, когда актер отдает свои ноги кукле, а сам, как будто сидит сверху, сложив на самом-то деле кукольные ноги кренделем). Это все игры в дочки-матери, конечно же с фрейдистским оттенком. Вот девочка схватила куклу-мужчину, тормошит его и заодно отрывает руки и ноги. Все ужасаются, а ей весело.


Музыка гипнотизирует повторяющимся ритмом: девушка с пурпурным полотнищем на двух палках кружится неостановимо, ткань сворачивается в раковину гигантской улитки, которая поглощает и выбрасывает наружу суетящихся мужчин. Красавица с огромными белыми крыльями тоже кружится, то отбрасывая, то обхватывая ими парня, который, осмелев, решился ее добиться. И вот она уже, сбросив крылья, готова его любить,  тормошит: «Скажи мне что-нибудь», но из него уже ушла жизнь и кукольная голова любимого осталась у растерянной девушки в руках. (О, эта русская литература, которая догоняет нас повсюду, не спрашивая, хотел ли этого автор спектакля. Ведь «Скажи мне что-нибудь», - это Ирина с Тузенбахом, который тоже скоро будет мертв. Может красотка из норвежского спектакля тоже мало любила своего суженого и ключ к ее сердцу так же потерян? Чехов через сто лет влияет на то, как мы понимаем Жанти, а он, в свою очередь на Чехова.)


Последняя сцена – настоящее царство снежной королевы, сияющие голубые снега, замерший, будто замерзший, возлюбленный–Кай, мечущаяся красавица-Герда и сказочные существа вокруг. Скачут мячиками огромные белые шары-снежки, из них вдруг выпрастываются веселые мужские головы,  эдакие Шалтаи-Болтаи, а на месте ножек вылезают руки, как птичьи лапки. А потом вдруг приезжают те самые черные тонконогие человечки в цилиндрах, которых мы видели вдали в начале спектакля. Кажется, что они тоже валяют дурака, но на самом-то деле они складывают в свои сани кукол, туда же летит и уже замерзшая героиня. (Русская литература опять подсказывает нам повозку с мертвецами из «Пира во время чумы»). Теперь оживший герой пытается найти любимую, выбрасывая «мертвецов» на снег. Но она уже стала куклой.


В финале мы снова видим, как по горам на светящемся заднике, бредут обратно силуэты человечков в цилиндрах, таща за собой тяжело груженые сани. И вдруг из них по очереди выбираются  мужская и женская фигуры и медленно  направляются прочь. И снова русская литература шепчет рифму: в голове крутятся финальные строки из стихотворения Льва Рубинштейна «Я здесь», написанного примерно в то же время, когда Жанти впервые ставил «Не забывай меня». «Уходим врозь, не забывай меня. Уходим врозь, не забывай меня. Уходим врозь, не забывай меня».  Но нет, они не уйдут врозь: фигурки останавливаются и замирают, прижавшись друг к другу.




Источник: ТеатрALL, 27 мая 2015,








Рекомендованные материалы


Стенгазета
23.02.2022
Театр

Толстой: великий русский бренд

Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.

Стенгазета
14.02.2022
Театр

«Петровы в гриппе»: инструкция к просмотру

Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.