17.07.2005 | Театр

Все евнухи, кроме В.В.П.

На фестиваль "Золотая маска" из Питера приехал спектакль "Pro Турандот"

 Если уж рассказывать, про спектакли, которые привезли на драматическую программу «Золотой маски», то, по-моему, первым номером среди них должна идти «Pro Турандот» Андрея Могучего из питерского «Приюта комедиантов».

Здесь из милого дуракаваляния, забавных перепалок со зрителями и лирических россказней  - то в духе Гришковца, а то - душещипательных романов или мыльных опер, возникает настоящая, действительно трогательная история о любви, гордости и верности. В сущности, тот же фокус когда-то сумел проделать с пьесой Гоцци Евгений Вахтангов, сочинив среди революционной разрухи свою легендарную «Принцессу Турандот», но до нас она дошла, уже растеряв свою искренность.

Начинается спектакль с беседы двух персонажей, называемых в программке «евнухами» (впрочем, так там называются почти все). «Pro евнуха, который знает больше, чем думает – играет Дмитрий Готсдинер» и «Pro евнуха, который знает много разных слов – играет Виталий Салтыков». 

Актеры с места в карьер начинают гнать какую-то пургу, сначала объясняя, кто такие евнухи («они очень добрые, очень интеллигентные люди» - «евнухами могут быть и мужчины и женщины, у них могут быть дети» - «драматурги – все евнухи» - «не будем переходить на личности, а только намекнем: В. Ш. – евнух. И А.П.Ч. – тоже!» - «а среди политиков евнухов не бывает» - «В.И.Л. – не был?» - «Нет! и В.В.П. – не евнух!»). А еще оказывается, что самое главное в евнухах – «что они очень хорошо понимают, что такое любовь». Ведь, что такое любовь? – «Это как опера, когда все слова понятны».

Понятно, что текст такого спектакля сочинялся прямо на ходу, во время репетиций, и на каждом показе он немного меняется. Мне жалко, например, что в московском спектакле «евнухи» не сказали, как на питерских представлениях: «А теперь мы расскажем историю в модном духе Е. Г., того, который съел С.» Впрочем, то, что потом начинается чистый Гришковец – и так понятно. Болтовня плавно переходит в рассказ о том, как «живешь ты, живешь, и вроде все у тебя в порядке», «профессия у тебя нормальная: работаешь по специальности – царем», и «зовут тебя не Санек, не Толян, а Тимур и у тебя хорошая такая команда». Потом женишься, потом принесли из роддома пакет («назвали Калаф Тимурыч»), потом «время быстрее побежало», мальчик рос, был выпускной вечер («вон отстающие за углом курят, а он на подоконнике девушке стихи читает») и вдруг «22 июня ровно в 4 часа напал на астраханское ханство враг»... Вражеский хан был карликом – «метр в кепке в прыжке и на коньках», но победил («Вот его фотография в журнале «Огонек» за 1952-й год»). Таким образом, мы узнаем о горестной судьбе принца Калафа, потерявшего царство. 

Дальше трындеж продолжается: Калаф нанялся в соседнее ханство бригадиром дворцовых тюконосцев, а дочь местного царя Адельма (которая носила красную шапочку, за что и звалась – сами понимаете как), заигрывала с ним: «Бригадир, принеси к 12 ночи тюки во дворец!». Дальше – опять война, новые странствия Калафа, пока он не пришел к бескрайней стене из пуховиков с бирками «made in China» - то есть к Великой китайской стене. И тут, спустя час от начала представления, начинается история о Турандот, принцессе пекинской.

Не сомневаюсь, что, если бы такая «Pro Турандот» появилась в Москве (а легче всего ее представить в казанцевском Центре драматургии и режиссуры), она бы стала, что называется, «культовым спектаклем», на который молодые зрители ходили бы десятки раз, растащили на шутки («Что-то не спится мне…» - «Ничего, сопьешься!»), а из стебного, ветвящегося диалога составили бы  особый язык «для посвященных». Впрочем, в Питере, говорят, что-то в этом роде и происходит.

Александра Рониса – Калафа, о котором говорят, что он «влюбился по Интернету», евнухи-конферансье ведут сквозь все злоключения. Нацепляют ему очки, нахлобучивают кожаную тюбетейку, обряжают в какие-то нелепые короткие штаны и вязаные гольфы, окончательно превращая принца в смешного длинного, носатого и ушастого  «ботаника». Крутят его, оценивая: «Жених – высшее образование, фронтовик! Ну-ка, посмотри одухотвореннее!» Заключают с удовлетворением: «Не Лановой, зато самобытней будешь». Вводят во дворец, как в операционную: «Бахилочки надень…». Предупреждают испуг: «Поздняк метаться!».

Из трех каверзных вопросов умной принцессы («сама выучила и интегральное исчисление, и сопромат»), два – классические, про солнце и год. А от третьего, патетически изложенного в том же ритме, зал от смеха буквально сползает под кресла: «как зовется человек… по виду скромный, а в поступках важный…когда в костюме дзюдоиста он выходит на татами…а также в Интернете он любит все проблемы обсуждать…  да что там: он акушер прекрасный, однажды ночью он свою собаку от родов спас…» (там еще много описаний – про сортир, спуск в шахту, знание языков и так далее, к сожалению, не могу точно процитировать). Калаф угадывает точно: Арнольд Шварценеггер!

А история про гордую и неприступную принцессу и ее папу – китайского императора превращается в семейное кино про одинокого вдовца и его сложные отношения с дочерью-подростком. Нам предлагают представить себе девичью комнату с постерами из молодежных журналов на стенах. Совсем молодой Андрей Носков (помните румяного Фандорина из телеэкранизации?) мастерски играет усталого отца, который приходит уговорить стервозную Турандот Альтоумовну (Марина Солопченко) не отказывать хорошему парню. Он только прицепляет седенькую бороденку. «Ты чего это бороду нацепил?» - пристают евнухи. «Это не борода, а архетип коллективного бессознательного», - бурчит Альтоум и дальше начинается настоящая мыльная опера.  Он задушевно спрашивает дочь: «Помнишь, мы были с тобой в зоопарке?»,  сажает большую девочку себе на колени и гладит ее по головке, когда она расплачется от воспоминаний, ласково шлепает, отправляя умываться, когда снова упрется -  разнервничавшись, наорет, а потом спросит зрителей: «Не очень я на нее кричал?». А дочь вспоминает старые обиды: как она ждала его в детстве из командировок (с войны), а он на нее мало обращал внимания, а однажды забыл, что запер ее в наказание одну в серале и ей пришлось просидеть там целую ночь.

Ежеминутно меняя жанры, естественно вплавляя в сегодняшнюю речь возвышенные белые стихи из Гоцци, иногда утопая в собственных фантазиях, заигрываясь и захлебываясь,  «Pro Турандот» становится историей про любовь нелепого, но стойкого, кроткого и верного Калафа, которая не может не вызвать ответного чувства даже у взбалмошной девчонки (хоть она и боится себе в этом признаться). А в финале, обрядившись в «вахтанговские» драпировки, актеры перед нами разыгрывают пародию на финал знаменитой «Турандот» 1963 года с капризной принцессой-Борисовой и возвышенным Калафом-Лановым. Той «Турандот», которую в антракте показывали по телевизору «для тех, кто совсем ничего не понял».

Источник: "Газета.ru", 30.03.2005,