07.06.2013 | Кино

Кунг-фу и меланхолия

«Великий мастер» Вонга Карвая, которого поклонники ждали более пяти лет

«Великого мастера» гонконгца Вонга Карвая, который вышел у нас в конце мая, впервые показали в феврале во время открытия Берлинского фестиваля — вне конкурса, поскольку сам великий мастер возглавлял основное жюри. Это один из самых ожидаемых киноманами фильмов последних лет. Его премьеру переносили из года в год. Тем не менее (а может, именно поэтому) ощущения и отзывы он вызвал неоднозначные.

О чем это

О мастере китайских боевых искусств Ип Мане, который на Западе больше всего известен как учитель Брюса Ли, а в самом Китае — как человек, внесший неоценимый вклад в развитие техники и методики преподавания стиля кунг-фу под названием «Вин-Чунь».

В Китае и Гонконге об Ип Мане снято несколько фильмов. Он появлялся как персонаж и в лентах о жизненном пути Брюса Ли. Вонг Карвай отдал роль Ип Мана своему фирменному актеру Тони Леюну, сыгравшему более чем в половине его полнометражных картин: «Дикие дни», «Прах времен», «Чунгкингский экспресс», «Счастливы вместе», «Любовное настроение», «2046».

Уже в начале фильма Ип Ман знаменит как мастер. 1936 год, он богат, счастлив в семейной жизни, обитает в южнокитайском городе Фошань, где и родился. Это время для него принципиальное. Он вступает в поединок (прежде всего умственный) с мастером северной школы кунг-фу по имени Гун Ма Сан, который собирается на покой. Этот поединок Ип Ман выиграет, как и множество других — с лидерами разных школ и направлений. Школ этих невероятное количество, и разобраться в их сложной структуре европейскому зрителю решительно невозможно.

Тогда честь северной школы того самого Гун Ма Сана решает отстоять его дочь с фамилией тоже Гун, но именем Эр. Ее играет одна из первых китайских красавиц Чжан Цзыи — звезда Чжана Имоу, того же Вонга Карвая, а также голливудских «Мемуаров гейши», где она японка. Гун Эр и дальше будет неуклонно отстаивать честь своей школы, тем более что власть над ней захватит предатель, перешедший на сторону оккупировавших Китай японцев. Гун Эр переняла у отца не только искусство биться, но и кодекс чести. Этот кодекс не позволяет ей отвлекаться ни на что, кроме дел своей семьи. Поэтому ее многолетняя любовь к Ип Ману так и остается непроявленной.

Ип Ман же во время войны вынужденно переезжает в Гонконг. Там он и начнет в 1950-е преподавать кунг-фу. Именно благодаря ему (это факт исторический) кунг-фу постепенно станет достоянием масс, хотя прежде его искусством владели лишь кланы. Фильм закрывает цитата Брюса Ли: «Мастер живет не ради чего-то. Он просто живет».

Что в этом хорошего

Картина интересна уже тем, что реформирует жанр фильма-биографии. Карвай сделал не реалистическое кино, где подробно и с расстановкой продемонстрирована жизнь человека-легенды, а фильм лирический, поэтический, то есть узнаваемо карвайский. Хотя он наполовину состоит из поединков (снятых тоже предельно эстетски), это печальная история о любви, непрожитой счастливой жизни, неосуществленных мечтах и беге времени. Бег акцентируется с помощью постановочных массовых фотографий с Ип Маном, его семьей и учениками. Фотография запечатлевает один период жизни, и фильм тут же совершает резкий скачок в другой. Не успеешь оглянуться, а жизнь уже пройдет.

Мотив трагической скоротечности нечаянно подчеркивается тем, что Тони Леюн, которому уже полтинник, за последние лет двадцать совсем не изменился.

Но на первом плане все-таки неосуществленная любовь и связанная с ней обожаемая Вонгом Карваем меланхолия. Когда Ип Ман и Гун Эр вступают в поединок, кунг-фу обретает новое значение — становится метафорой взаимоотношений женщины и мужчины. Их бой, как никакой другой ни до ни после, подобен танцу, а хороший танец, понятно, — это всегда повествование о разных оттенках любви и диалог мужского и женского.

Впрочем, очень красива и схватка героини с предателем-коллаборационистом: они бьются ночью в желтом свете фонарей на железнодорожной платформе, с неба падает снег, и оба пытаются столкнуть друг друга под проходящий поезд. Бои ставил Юань Хэпин, помогавший Тарантино на съемках «Убить Билла», а (тогда еще братьям) Вачовски — во времена «Матрицы».

Странности

Минусы фильма в том же, в чем его плюсы. Всегдашняя недосказанность фильмов Вонга Карвая, определяющая их поэтичность, не дает выстроить четкую сюжетную линию, что для биографического кино все же недостаток. Когда повествование перескакивает из одного времени в другое, иногда не улавливаешь причинно-следственные связи. Можно сказать, что сюжет здесь как у лирического стихотворения: вычленить его можно, но с сюжетом эпическим он не имеет ничего общего. Чуть ли не половина фильма посвящена героине Чжан Цзыи, и это тоже перебор. Тем более что история любви смазана: главные персонажи нечасто встречаются в кадре, а чувства Ип Мана к Гун Эр весьма неопределенны.

Беда и в том, что Вонг Карвай чересчур рьяно эксплуатирует собственный стиль. Дождь, снег, дым, поезд, искусственное освещение, съемки сквозь стекло, разноцветные платья на женщинах, рапиды и т.д. Да, за это все и любят Вонга Карвая. Его стиль всегда определялся словом «красиво». И это всегда сочеталось с тем, о чем мы уже сказали, — с «не вполне понятно». Но «Великий мастер» — это не просто, а очень-очень-очень красиво. Возникает ощущение, будто Вонг Карвай самоупивается собственной авторской манерой. Да, она была изумительна, когда он снимал фильмы на пленку, и ты понимал, каким великим мастерством должны обладать режиссер и оператор, чтобы запечатлеть подобное. Но когда все та же красота запросто моделируется на компьютере (а «Великий мастер» оставляет впечатление компьютерного фильма), то поневоле задаешься вопросом: а может, стоило попробовать что-то иное? Неудивительно, что столь долгожданный фильм не отобрали в итоге в конкурсную программу ни одного из главных фестивалей.

Наш вариант рекламного слогана

Эпический «Прах времен» лирическое «Любовное настроение» = «Великий местер».

Источник: Московские новости, 30 мая 2013,