Авторы
Вот два любопытных суждения. Одно — о службе в армии по призыву. «Институт военной службы по призыву, как известно, существует со времен великого военного министра генерала-фельдмаршала Милютина. Прошло много-много-много десятилетий, в этом институте на самом деле не произошло существенных изменений. И я думаю, было бы неправильно и дальше пытаться удерживать статус-кво. Если хотите, мы обречены искать какие-то новые условия прохождения военной службы по призыву». Другое суждение — о призыве в армию выпускников вузов (Минобороны чрезвычайно гордится тем, что сейчас среди солдат-срочников 20 процентов имеют высшее образование). «Они могут отслужить военную службу по призыву на ныне существующих условиях. То есть завершить обучение в ВУЗе, оторваться от семьи, оторваться от профессии, уйти в армию, ну а дальше, как говорят у нас на Руси — куда вынесет. Вернутся ли или не вернутся в профессию — статистика показывает большой вопрос».
Как вы думаете, кому принадлежат эти в высшей степени справедливые оценки? Представителю Комитета солдатских матерей? Правозащитнику? Либеральному журналисту, наконец? Ничуть не бывало.
Все это наговорил на «Эхе Москвы» статс-секретарь Министерства обороны и замглавы военного ведомства Николай Панков. Человек многоопытнейший, служащий в этой должности при третьем уже министре.
Еще недавно чины Минобороны твердо стояли на том, что призывная служба является основой формирования Вооруженных сил. И вся беда, мол, в том, что население у нас разболталось — более двухсот тысяч призывников, по данным Главного оргмобуправления Генштаба, уклоняются от получения повестки из военкомата. И вот теперь важный военный чиновник констатирует то, что система призыва устарела, что загонять в армию выпускников вузов по меньшей мере неразумно.
Главное, что этим он объясняет мотивы, которыми руководствуется Минобороны, выдвигая в последнее время свои довольно необычные инициативы. Речь и о предложении ректоров нескольких вузов (появившемся явно с одобрения военного ведомства), чтобы студенты проходили воинскую службу в три приема — по три месяца в год. И об идее министра обороны Сергея Шойгу создать некие «научные роты» по аналогии со спортротами. По мысли министра, в таких ротах «будут служить талантливые ребята, которые, не покидая университетских стен, будут вместе с преподавателями выполнять те работы, которые нужны Минобороны». Оборонное ведомство готово, оказывается, «финансировать научно-исследовательские и конструкторские работы таких групп, но вправе ожидать от них понятные результаты, а не какие-нибудь фантазии».
Все эти предложения обильно сдабриваются глубокомысленными рассуждениями о том, что благодаря всем этим новациям удастся обучить мобилизационный резерв и решительно повысить качество армейской службы. При этом совершенно очевидно, что к обеспечению безопасности страны все это имеет весьма косвенное отношение.
И предложение о солдатской службе в рассрочку, и идея о «научных ротах» — очевидная и явная профанация. Немыслимо освоить военную профессию в три подхода за три года. Точно так же невозможно рассчитывать на сколько-нибудь путную и применимую в военной сфере научную разработку, сделанную за год вроде бы военной службы студентами, набранными в «научную роту». Научные школы, а именно они и могут обеспечить качество исследований, необходимое для создания современных вооружений, невозможно сформировать по приказу фельдфебеля.
Конечно, нельзя исключать, что, отчаявшись получить что-либо путное от так называемой военной науки, Сергей Шойгу решил продемонстрировать, чего она стоит на самом деле. Мол, даже студенты способны создать что-то более толковое, чем специализированные «военные НИИ», которые десятилетиями тянут бесперспективные НИОКР.
Говорил же бывший начальник Генштаба Николай Макаров, что студентам удалось создать более удачную модель беспилотников, чем профильным НИИ. Но это скорее свидетельствует о качестве работы «профессиональных» ученых, а вовсе не о перспективности «научных» рот.
Объяснение этих инициатив в другом. Может, впервые в истории интересы общества совпали с интересами военной бюрократии. В ходе недавней коллегии Минобороны Владимир Путин поставил перед военными в принципе невыполнимую задачу — полностью укомплектовать армию численностью в один миллион человек в ситуации, когда страна со свистом летит в демографическую яму. Для этого нужно призывать ежегодно 550-600 тысяч человек. Но сейчас всего лишь около 600 тысяч юношей (по другим данным, меньше 500 тысяч) достигают ежегодно 18-летнего возраста. То есть выполнить приказ главковерха невозможно в принципе.
Все, что остается военным бюрократам, это манипуляции с цифрами. Но для этого нужно вписать в численность Вооруженных сил людей, которые в других обстоятельствах сделали бы все возможное, чтобы избежать службы в армии. И похоже, Минобороны готово предложить им чисто номинальную форму службы: в «спортивных» и «научных» ротах, а также на трехмесячных курсах. Тем самым тысячи «уклонистов», избегающих получения повестки из военкомата, получат возможность легализовать свои взаимоотношения с российским государством. И это мне кажется чрезвычайно позитивным.
Разумеется, правильнее было бы действовать по-другому. Указом президента установить численность Вооруженных сил в 650 –700 тысяч. А затем перейти к 2017 году к контрактной армии. По планам военного ведомства, к тому времени будет набрано 425 тысяч контрактников. Если прибавить к ним 220 тысяч офицеров, это и будет современная российская армия.
Но, увы, исходя из своей логики, российская власть считает необходимым иметь Вооруженные силы номинальной численностью в один миллион. В результате уже сейчас некомплект достигает 270 тысяч человек. Так почему одни пустые «клеточки» на бумаге не заменить на другие — в «научных ротах»? Впрочем, не исключено, что Минобороны таким образом заманивает потенциальных призывников, чтобы отправить их в обычные, а отнюдь не научные роты. В Думе уже болтается законопроект об обязательной военной службе для студентов после второго курса…
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
