Авторы
Вот и случилось то, что должно было. Министерство культуры вывесило на своем сайте список ста фильмов, которые могут войти в факультативную программу для учащихся 6-7 классов средней школы. Чтобы школяры осознали, что такое настоящее кино и воспитали в себе киновкус. Пока что в списке, отлакированном различными авторитетными киноорганизациями, только советские и российские фильмы.
Интересно, сколько киноведов и кинокритиков, то есть людей, реально знающих кино, принимало участие в лакировке? Двое? Трое? Ясное дело: мало. Список утверждали чиновники. Перечень ста лучших зарубежных картин будет, по заверениям министерства, опубликован позднее, так как на школьные показы иностранной классики надо добывать особые права. Из двух сотен – нашей и ненашей – и будет потом сформирована казачья киносотня, которая обрушит свои просветительские шашки на головы ничего пока не подозревающих школяров.
Изначально идея кинопросветительства, которую, как и все государственно-патриотические киноидеи, выдвинул Никита Михалков, вроде бы кажется здравой. Смущает, что школьная программа и без того перегружена (сведены до минимума часы на преподавание не менее патриотически и культурно важных литературы, русского, истории, географии). Однако, отчего бы и не поучить школьников смотреть кино?
Но ведь дураку ясно, что из этой идеи, как почти из всех идей, возникающих в умах наших обремененных чинами мужей, не получится ничего, кроме очередного конфуза. Во-первых, ясно, что школьная кинопрограмма окажется перекошена в отечественную сторону, поскольку бюрократы из министерства культуры и министерства образования и науки, которым поручена ее разработка, не рискнут, учитывая нынешнюю российскую политику, демонстрировать низкоплонничество перед Западом.
Во-вторых, практически ни один классический западный фильм не может быть показан школьникам 6-7 классов после недавно принятого закона про 16+ и 18+, потому что у Бергмана, Феллини, Антониони, Хичкока, Кубрика, Вайды, Одзу, Брессона, Формана, Бертолуччи, Ханеке, фон Триера, Кустурицы, Тарантино, Линча, Джармуша, не говоря уже о Висконти или Пазолини всегда есть темы и эпизоды, не годящиеся, по нашим меркам, для 13-14-летних.
Иными словами, школьный курс следует честно переименовать из «Ста лучших фильмов в истории кино» в «Сто конкретных фильмов по мнению русских дядей с роллексами, счетами в швейцарских банках и полным гособеспечением». Впрочем, по правде сказать, 13-14-летним и не надо показывать по-настоящему сложное, наполненное непонятными им философскими, культурными, историческими, социальными деталями западное и восточное кино – они все равно в нем ничего не поймут. Этих 13-14-летних лучше бы поначалу научить понимать Пушкина и Чехова.
В-третьих, даже тот предварительный список ста лучших отечественных картин, который сейчас вывешен на сайте министерства культуры (и который будет сокращен после добавления в него какого-то количества картин иностранных) выглядеть коррупционным. В нем вообще нет нашего нового кино 2000-х, которое как раз могло бы заинтересовать школьную публику: фильмов Хлебникова, Попогребского, Серебренникова, Мизгирева, Сигарева, Андрея Прошкина, Алексея Германа-мл., Ильи Хржановского, Вырыпаева, Волошина, Балабанова (что попросту маразм, так как он, возможно, наш лучший режиссер) и др. В нем нет самого острого современного фильма на школьную тему «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай-Германики, зато есть устаревший советский фильм про проблемы молодежи (как их понимали в СССР) — «Школьный вальс» тысяча-девятьсот-семьдесят-хрен-какого-то года.
В нем нет картин тех режиссеров, которых в мире и у нас считают живыми классиками: Муратовой, Сокурова. В нем всего по одной картине Алексея Германа-ст. (нет фильма «Мой друг Иван Лапшин»!), Абдрашитова, Рязанова, Гайдая, Данелии (замели даже наших выдающихся комедиографов, хотя уж их-то фильмы школяры бы посмотрели!).
Зато есть три картины инициатора идеи школьного кинопросветительства Никиты Михалкова, что можно расценить как смелый вызов чиновников главному монстру нашего кино: могли бы включить в список и штук десять его картин, но стукнули кулаком по столу – хватит ему и трех!
В списке слишком много старых, черно-белых, в том числе немых картин, которые современный подросток, привыкший к 3D, вообще не станет смотреть на плохой аппаратуре в школьном классе, пронизываемом из-за скверной светоизоляции солнечными лучами. Соответственно, школьная кинопрограмма, о чем все пока почему-то стыдливо умалчивают, потребует капитальных вложений с целью оснастить киноклассы современными шторами и качественной проекционной аппаратурой, и кто-то получит заказ на массовый выпуск DVD, а то и Blu-Ray дисков «100 лучших фильмов всех времен для российского образования».
Тут-то возникают последние сомнения в том, что программа всерьез осуществится. Бабки, конечно, еще не попилены, но распил уже явно запланирован. Но даже если школе после распила что-то и достанется (а что-то достанется, конечно), то:
а) откуда, объясните вы мне, в массовой школе возьмутся преподаватели, способные всерьез говорить с учениками о кино и его истории?
Таких людей – на всю РФ человек от силы 100-200, и они заняты более важными для них делами: преподаванием в вузах, написанием книг и статей. И б) не произойдет ли элементарного: школьники озвереют? Озвереют от того, что новая кинопрограмма отбирает у них дополнительные свободные часы, а оборачивается в итоге скукой? Нет ничего хуже для кино, чем стать обязаловкой.
В итоге резонно допустить, что саботаж школьной кинопрограммы пойдет в обоих направлениях: школьники, чтобы освободиться от новой принудиловки, начнут ломать, а то и воровать аппаратуру (дома-то она пригодится для просмотра куда более интересного!). А преподаватели, ответственные за проведение кинофакультатива, чтобы не получить втык от начальства, начнут сочинять липовые отчеты, будто сеанс состоялся.
Если даже он состоится, глядеть на экран станут лишь некоторые. В классе будет стоять галдеж.
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.
