22.10.2012 | Кино

Ты живешь только тысячу раз

Выходит самый фантасмагорический фильм года «Корпорация «Святые моторы» Леоса Каракса

Фильм француза Леоса Каракса Holy Motors — в нашем прокате «Корпорация «Святые моторы» — стал сенсацией последнего Каннского фестиваля. Он остался без наград. Это лишний раз говорит о том, что при его просмотре невозможно не растеряться. Растерялось, вероятно, и жюри: и как трактовать фильм, и что вообще делать с этим Караксом, который на рубеже 80–90-х считался главной надеждой европейского кино, затем учудил пару картин, которые в киносреде признали провальными (одна из них — «Любовники с Нового моста» — стала легендарной, но разорила своего продюсера), затем вообще испарился из киножизни — и на тебе, явился!

О чем это. О странном уродце (считающийся экранным alter ego Каракса Дени Лаван), который утром выезжает из своего миллиардерского особняка в роскошном белом лимузине в сопровождении охраны, уточняет у водительницы-референта список назначенных на день встреч, но быстро избавляется от буржуазного обличья. В лимузине он открывает гримерное зеркало с лампочками по периметру, достает седой парик и начинает перевоплощаться. Для начала в сгорбленную старуху-нищенку, просящую милостыню посреди Парижа. Потом в ловкого актера, на которого навешаны датчики, позволяющие делать фильм по технологии motion capture (это когда актера снимают на фоне зеленого экрана, что позволяет потом нарисовать из него на компьютере любого фантастического персонажа).

Потом он становится комическим злобным чертом с косой бороденкой, кривыми ногтями и бельмом на глазу, который живет в канализации и устраивает бучу на кладбище, пожирая могильные цветы и похищая в катакомбы канализации модель, позировавшую среди могил для модного фотографа (явного кретина — «любит» фотографов Каракс), а по ходу дела откусывает пальцы его назойливой ассистентке. Потом превращается в строгого (слегка ненормально строгого, готового наказывать — и это на Западе?) отца, дающего жизненный урок дочери-подростку.

Снимается кино? Речь об актере, идущем нарасхват? Но единственные съемки были в ситуации motion capture, больше никаких камер мы не видели.

Потом на экране возникнет надпись «антракт» — и фильм явит нам музыкальную интерлюдию, в которой босяки во главе с тем же Лаваном наяривают на аккордеонах, барабанах и гитарах яростную мелодию, быстро шагая внутри пустой гигантской церкви. После этого метаморфозы персонажа продолжатся. Дважды ему придется убивать — в обоих случаях людей (или все же персонажей неведомых фильмов?), обладающих его же лицом.

И как все это понимать?

Что в этом хорошего. То, что этот фильм — метафора, и простаку понятно. Но метафора чего? Какие только трактовки мне не встречались! Большинство из них, однако, сводятся к трем постулатам: 1) Это фильм о том, что каждый из нас мечтал бы прожить не одну жизнь, а множество. 2) Он для Каракса — очень личный. 3) Он о сути лицедейства.

Все, может, и верно, однако все же оглядимся по сторонам. Не станем отмахиваться от трактовки, высказанной авторитетным для меня человеком, что «Святые моторы» — о дьявольщине, а персонаж Лавана разруливает ситуации в интересах Сатаны. Сам Сатана — это внезапно возникающий в лимузине персонаж великого актера Мишеля Пикколи. Подтверждением тому, что фильм о дьявольщине, служит интермедия с музыкально-актерским базаром в церкви.

Но, по правде сказать, почти во всех эпизодах трудно усмотреть выгоду нечистого. Эпизод интерлюдии — подтверждение лишь тому, что лицедейство, клоунство, шутовство во все века были вызовом церкви. А главная тема диалога персонажей Лавана и Пикколи — это то, что стало трудно играть. Потому что не понимаешь, играешь ты или нет. Ведь когда-то кинокамеры были крупными и заметными, а теперь стали такими миниатюрными, будто их и нет.

Все-таки склонюсь к тому, что «Святые моторы» — фильм о сути лицедейства. О дани уважения ему свидетельствуют и финальные титры. Выясняется, что Каракс посвятил фильм своей покойной жене актрисе Катерине Голубевой. И что в эпизоде, когда главный герой перевоплощается в строгого отца, его дочь изображает Настя Голубева-Каракс.

Про Би-би-си и Мерде
Не будет лишним напомнить то, что знали многие киноманы 1990-х, но о чем сейчас напрочь забыто. В начале 90-х у французского и европейского кино были три главные режиссерские надежды. По первым буквам фамилий (во французском написании) их именовали Би-би-си: Бенекс–Бессон–Каракс (Carax). У Бенекса, как и у Каракса, не слишком задалось: свой последний игровой фильм — остроумный триллер Mortal Transfert — он снял в 2001 году. Что до Каракса, то уместно воскресить в памяти и то, что в 2008-м он снял смешнейшую неполиткорректную короткометражку для альманаха «Токио!». Именно там впервые появился черт из канализации, персонаж Дени Лавана, которого там, как и черта в «Святых моторах», зовут Мсье Мерде — мсье сами понимаете что, у нас оно на букву «г».

Лицедей, по Караксу, как я понимаю, вечный раб своей профессии, которая и радость, и обуза, и единственно возможный жизненный выбор, и кошмарный ритуал, в ходе которого можно заиграться до смерти. Плата за лицедейство — отказ быть собой и иметь личную жизнь, обычные дом и семью (символ этого — финальные шимпанзе; растолковывать ситуацию не стану — если захотите, увидите сами). Есть лишь один эпизод, когда персонаж Лавана вроде бы становится собой, ведь проявляется его личная история, — эпизод якобы случайной встречи с давней любовницей, персонажем Кайли Миноуг, в разрушенном переделкой знаменитом французском универмаге «Самаритен». Но и тут возникает ощущение, что он у нее на подпевках — в подыгрыше. Что все срежиссировано. Об этом говорит уже тот факт, что за окнами разгромленного изнутри «Самаритена» прямо через дорогу видны восходящие ввысь стены собора Парижской Богоматери, который от «Самаритена» примерно в километре.

 

Рискну высказать безумную мысль: это фильм не только о лицедействе, но и о том, что кино — самостоятельная субстанция, которая будет существовать и воспроизводить саму себя, даже если ее перестанут делать люди и исчезнут камеры. Боль фильма в том, что в скором времени кино не понадобятся актеры. Ведь есть уже технология motion capture, фактически превратившая кино в анимацию. В финале оставшиеся без водителей и лицедеев лимузины аккуратно выстроены на сон в большом гараже и, когда уходят люди, начинают переговариваться. Главная тема: ходят слухи, что скоро нас (лимузины) отправят на свалку. Речь, понятно, о том, что на свалку отправят актеров.

Сложности. Фильм Каракса наполнен культурными кодами и шифрами, литературными и кинематографическими цитатами. В одном только официальном каннском буклете фильма цитируются Борхес, Кафка, Батай, Кинг Видор, Гофман, Леонид Андреев. Но, во-первых, не факт, что эти шифры необходимо распознать. Вот я, например, долго мучился, что за белую маску надевает на себя шофер-референт главного героя, когда покидает лимузин на ночь. Оказалось, это всего лишь маска из классического ужастика «Глаза без лица», в котором исполнительница роли референта Эдит Скоб снялась в молодости. Фильм можно смотреть, причем с удовольствием и делая свои выводы, без расшифровки всех цитат и намеков.

Наш вариант рекламного слогана. Не заиграться невозможно.

Источник: Московские новости, 18 октября 2012,