23.03.2012 | Кино

«Стыд»: еще раз про это

Мы думаем, что это живой человек — а это то самое ружье на стене, которое обязано дать осечку.

Лишь три недостатка было у Брендона Салливана — затянувшаяся молодость, неслыханный эгоизм да то, что был он не в меру прекрасен и статен. Превыше всех прочих любили его женщины. Семь оргазмов в день было у Брендона, семьдесят семь порножурналов хранилось в его чулане, а за рабочий день он умел накачать из сети столько непристойных роликов, что жесткий диск служебного компьютера рассыпался в прах.

Примерно с таким эпическим размахом рисуют жизнь простого манхэттенского служащего Стив Маккуин и его соавтор по сценарию Эби Морган. Жилец малометражной квартиры, работник обычной конторы, Брендон только из режиссерского кокетства притворяется маленьким человеком, будто бы типичным героем своего времени. Он юлит перед начальством, нерешительно наблюдает из-за дерева за симпатичной коллегой, вытащившей его на свидание, малодушно страдает от бытовых неудобств, причиненных внезапным приездом сестры-истерички, время от времени пускает слезу и часто ведет себя как мудак. Но на самом деле Брендон не мудак, а Большой Герой Большого Секса, а большому герою положен конгениальный жанр — если не эпос, то трагедия.

Во всяком случае, «Стыд», притворяющийся камерной драмой с претензией на психологический реализм, выстроен по логике трагедии с ее запредельным пафосом, символизмом и неизбежной печатью фатума на ухоженном челе обреченного протагониста.

Об этом догадываешься не сразу: убедительная игра Фассбендера и психологическая правда разрозненных эпизодов фильма поначалу даже воодушевляют. Кажется, что вот он — американский психопат 2010-х, очищенный от избыточных хоррор-деталей и социальной сатиры, бесстрастный портрет бесстрастного современника, чья жизненная сила почти буквально утекает в песок.

Первые подозрения закрадываются в тот момент, когда ободренный ужином с милой чернокожей сослуживицей (вероятно, это первый за много лет разговор героя с женщиной, который не заканчивается немедленным сексом под мостом) Брендон решает измениться. Перемены — это хорошо, ведь нет ничего скучнее, чем следить за статичным персонажем, но реакция прежде крайне сдержанного мужчины на беседу об отношениях кажется несколько преувеличенной. Брендон вытаскивает на свет божий коллекцию порножурналов, кидает сверху японский вибратор и тащит все на помойку. Последним в мусор летит… ноутбук — видимо, в нем сломалась опция «удалить». Следующая запинка — постельная неудача героя с упомянутой сослуживицей; тоже, видимо, первая за годы беспорядочного секса, а потому не на шутку огорошивающая горе-любовника. Временный сход с дистанции (с кем не случается?) обставлен как судьбоносный момент, поворотный пункт сюжета — с многозначительным молчанием и тяжелым чувством утраты и обреченности, встающим за как бы необязательными, бытовыми репликами героев. Третий, и самый откровенный, трагедийный эпизод фильма — финал: поезд метро, в котором Брендон едет домой после насыщенной ночи разврата, останавливается из-за бросившегося на рельсы самоубийцы. Чрезвычайное происшествие, как мы вместе с героем немедленно догадываемся, является приметой другой беды. И точно — прибежав домой, Брендон находит сестру в луже крови. Суицид как символ суицида, импотенция как знак неспособности, ноутбук как эмблема интернет-вседозволенности... а еще тут есть и новая прическа незнакомки в поезде как метафора нового взгляда на мир. Вам это не кажется тавтологией?

Мысленно отматывая фильм назад, понимаешь — половина того, что ты принимал за непосредственные действия персонажей, за их характеристики, является всего лишь художественными средствами, драматургическим штампом, жанровыми условностями. Как и любая трагедия, «Стыд» активно призывает на сцену явления природы — проблема в том, что замкнутое, согласно все тем же жанровым конвенциям, пространство офиса, малометражки и бара небогато на стихии. Природа тут одна — натура Брендона, что и вызывает многозначительную путаницу на экране. Мы думаем, что это живой человек — а это то самое ружье на стене, которое обязано дать осечку.

Но штука в том, что вообще-то по натуре своей Брендон — персонаж вызывающе нормальный. Обратите внимание на его предпочтения в сексе — ничего такого, чего можно было бы стыдиться, никакого намека на перверсию и трансгрессию.

«Раздевайся помедленнее» — ради этого снимались тысячи просмотренных Брендоном порнофильмов? А его трогательная, почти супружеская, верность подшивке доисторических порножурналов! А жалкая сцена в гей-клубе, в которой герой, насколько это возможно, сохраняет гетеросексуальность! В чем тут вообще драма (не говоря уже о трагедии)? В жилищном вопросе? В том, что сестру никак не выставить на мороз? Да, Брендону свойствен нарциссизм, он проецирует свои фантазии на партнершу — но не в этом ли вообще-то сама суть сексуальности?

Все эти вопросы, впрочем, излишни — в случае трагедии вообще не имеет смысла говорить ни о логике (абсурдность сюжетных установок обычно и служит причиной конфликта), ни о реальности. «Стыд» — не симуляция оргазма, его ложь — не в пафосе, подтасовках, недостаточности мотиваций или моветоне (хотя сам по себе отказ режиссера читать эротический список как комедию — уже совершенно провальное с точки зрения хорошего вкуса решение).

Неправда кроется в самом подходе Маккуина и Морган к кинематографу, в их отеческом желании не показать жизнь как она есть, а наказать зрителю — смотри и больше так не делай.

Все люди, все предметы здесь — лишь Означающие, означающие морализаторские намерения авторов. Секс вреден, от порно слепнут, вынь руки из-под одеяла и протяни их ближнему. Вы держите уникальное лечебно-методическое пособие, бичующее язвы современного человека.

Источник: OpenSpace.ru, 27.02.2012,