24.10.2011 | Современный танец
ПограничникиВ Берлине завершился фестиваль Tanz im August.
Спектакли трехнедельного феста условно можно было бы поделить на «чистые» и «нечистые». Чистые — это те, в которых развивают танец, как правило «чисто свой», без всяких там примесей инородных техник, стилей и жанров. «Нечистые» — те, в которых смешивают все со всем, иногда просто для удовольствия, а иногда с особой утопической целью: создать новый язык и его новых носителей — танцовщиков с безграничными возможностями.Это деление даже трендом не назовешь. Оба процесса легитимны в современном танце последние лет 30–40, чем он, собственно, и жив:
только кто-нибудь зациклится на двух притопах-трех прихлопах, тут же появится кто-нибудь с улицы или с танцевальной окраины и внесет свою неожиданную лепту.
Эти междисциплинарные и межкультурные вторжения фестиваль в этом году решил проакцентировать, предложив самые крайние их варианты. Вроде проекта, например, японца Хироаки Умеды, где задействованы классические танцовщицы и исполнители хип-хопа. Классика для токийца — символ европейского рационального танца. Хип-хоп несет в себе энергию мигрантов и уличную спонтанность.
На границе культур и танцевальных цивилизаций существует и уникальный африканский танцовщик Грегори Магома из Йоханнесбурга. Его показанный в театре «Шаубюне» cольный проект Beautiful Me инспирирован идеями трех таких же, как он, хореографов-«пограничников», один из которых — известный нам по гастролям Акрам Хан, соединяющий принципы древнего индийского танца Катхак и contemporary dance. Легко переходящий с индийских телесных напевов на этнические африканские, находящийся в постоянном живом диалоге с музыкантами на сцене и публикой в зале, Магома представил особую разновидность сольного зрелища, в котором танцовщик-импровизатор сам себе и режиссер, и хореограф, и драматург. Но это удачный полюс.
Иногда миграционные процессы могут завести так далеко, что то, что вы еще вчера считали делом живым, а потому полезным, вдруг оборачивается чем-то прямо противоположным.
Как во французском спектакле In Vivo, где хулиганский хип-хоп выглядел патетичней и заунывней самой пуританской классики. Виртуозные крепыши угрюмо двигали столы-гробики, трюкачили, как шли в последний бой и, чем-то тотально недовольные, постоянно друг на друга «бычились». Хип-хоп, «очищенный» от уличной энергии и грязи, лишившийся даже намека на «секс», мутировал в этом варианте сурового мужского братства в мероприятие строгое и сектантское.
Другое дело канадец Эдуард Лок, «Новая работа» которого на сцене «Фольксбюне» закрыла фестиваль. Виртуоз имплантаций. Король скрещений. Доктор Коппелиус наших дней, творящий сверхскоростных балерин, завораживающих и пугающих одновременно. Они нереальны — маленькая неостановимая Талия Евтушенко или фарфоровая длинноногая Тай Цханг. Это не женщины, выученные в хореографических училищах вертеться и скакать на радость публике. Это настоящие химеры, возникающие на границе между «можно» и «нельзя» — если говорить о безумной технике сочиненного на компьютере и вживленного в человеческое тело танца Лока. Они же — отчаянные церберши между миром живых и царством мертвых: своих героинь, мифологических «смертниц» Дидону и Эвридику хореограф позаимствовал из известных опер, темы которых интерпретируют музыканты, вживую работающие на сцене.
Современные технологии позволяют Локу сделать то, чего на пуантах, придуманных, чтобы парить, воплощая чистоту и воздушность, никто никогда не делал. Если что общего и осталось у его кибернетических созданий с их прабабушками-сильфидами — это страсть к совершенству.
Пуанты — символ их скорости и часть смертоносного сексуального имиджа. Как и их узкие, затянутые в черное трико бедра, как будто отполированные прикосновениями партнеров, которые, чтобы удержать, вынуждены безостановочно вертеть-крутить вырывающихся фурий в руках. Это потрясающее зрелище, составленное из любовных дуэтов, похожих на дуэли или сексуальные битвы на грани физических возможностей и допустимой на сцене чувственности, скоро покажут в Москве. Берлинскую же публику оно перевозбудило. Именно этот спектакль, нарушающий главное правило contemporary dance —не стремиться к совершенству, насилуя или изменяя природу, — стал главным хитом фестивальной программы.
Израильский современный танец очень знаменит, и, надо сказать, что сегодня он воспринимается как самое актуальное из всех перформативных искусств в стране, язык которого позволяет художникам размышлять о болезненных темах сегодняшнего дня, о себе и об обществе. Для израильтян существенно, что этот язык телесный, но вместе с тем он обладает напряженной интеллектуальностью.
«Все пути ведут на Север» – спектакль о том, что мы одиноки всегда и никогда. Это совместная работа бельгийского хореографа Карин Понтьес и труппы современного танца театра «Балет Москва». Карин не просто сочинила хореографию, а танцовщики ее исполнили, их творческие взаимоотношения строились сложнее.