Авторы
18.10.2011 | Современный танец
Bio-танецПремьеры Сюзанне Линке и Ренате Грациадай на фестивале Tanz im August в Берлине.
Присесть негде — пространство, в котором Ренате Грациадай, танцовщица, хореограф, создательница LaborGras и постоянный педагог труппы Саши Вальц, показывала перфоманс Habitat («Среда обитания»), больше походило на выставку. Зрители бродили среди грубо сколоченных дубовых скульптур Фолькера Шнюттгена, которые хорошо пахли и звучали тоже приятно — то ли дождь капает, то ли дятел стучит...
Внутри каждого объекта таился маленький экранчик. Чтобы обнаружить такой, в одну из скульптур, например, надо было нырнуть с головой — как в колодец. Контактировать с другим можно было только лежа и как-то особенно при этом изогнувшись. В то время как Ренате Грациадай показывала свои соло, тут же, на окруженном камерами подиуме, трое солидного вида мужчин — видеоартисты Фридер Вайс и Мартин Беллардт, композитор Константин Попп — трудились за компьютерами, отправляя изображение со сцены на запрятанные в скульптуру мониторы.
Зрители разрывались на части. И на танцовщицу с, возможно, самыми потрясающими данными во всем современном танце хотелось смотреть, и ее крохотных клонов, заселивших деревянные объекты, не упустить.
Походившая на эльфа маленькая виртуальная Ренате поражала не меньше, чем большая и реальная, трансформировавшая тело на манер кэрролловской Алисы. То ноги отнимутся, то руки распахнутся на полсцены (у Грациадай они и без того невероятной длины), то пятая точка перевесит, а шея вытянется и голова, как у младенца, свалится набок.
В этот же вечер в том же театре Radialsystem, но уже на большой сцене показала премьеру другая выдающаяся танцовщица и хореограф. 67-летняя Сюзанне Линке вместе с Пиной Бауш стояла у истоков немецкого танцтеатра и наследовала тем же «богам» (обе учились в главной школе немецкого выразительного танца Фолькванг). Поставив премьеры Грациадай и Линке рядом, организаторы как будто решили столкнуть лбами поколения и посмотреть, какие полетят искры. Но, возможно, замысел был тоньше: у Грациадай и Линке при всей их разнице общий «ствол» — выразительный танец. А это означает, что они не просто конструируют движение в пространстве, но и, как настоящие шаманки, претендуют манипулировать энергиями. Только в случае Линке освобожденная энергия чревата взрывом, а в случае Грациадай происходит что-то вроде очищения пространства. Ее перфомансы вообще спокойно можно маркировать значком «био». Тут абсолютно чисто и без насилия: ни фиксированной формы, ни сформулированной цели, одна только бескорыстная телесная метаморфоза. В жестких, разумеется, экспериментальных условиях. Если в сольных набросках Грациадай кому-то и мерещатся гномики, фавны или шекспировский Калибан, пусть считает это игрой своего воображения.
Другими словами, если перфоманс Грациадай лечит, снимая любую головную боль, то спектакль Линке старомодно грузит — социальными, философскими и психологическими проблемами.
В Kaikou (в переводе с японского — «странствующая душа») замкнутый круг жизни рисует на сцене луч лазера. Трое облаченных в самурайские штаны-юбки мужчин (один из них коллега и соратник Линке — знаменитый 53-летний Урс Дитрих) борются со временем, смертью, «зверем» в себе и прочими невидимыми преградами. Соло, в которых попытки обрести человеческую вертикаль оборачиваются падениями на четыре «звериные» точки, и дуэты, похожие на битвы налетающих друг на друга птиц, впечатляют забытой скульптурной мощью. Это же, впрочем, и утомляет: время выразительных жестов и значительных тем то ли ушло, то ли не наступило.
Вариативность мышления и телесные разминки Грациадай перегруженный информацией мозг считывает как более актуальные. Но это не значит, что большим артистам пора на покой. Ничуть. Соло, которое мудрая Линке приберегла для самой себя в финале (весь спектакль она только и делала, что «ветром» носилась по сцене), стоило часовой экскурсии в прошлое танцтеатра. Мелко перебирая ногами, отбивая руками какой-то повторяющийся ритм, Линке прошла сцену по диагонали в таком суровом и каллиграфичном данс-макабр, словно высекла филигранную эпитафию: «Так больше некому». И это правда.
Израильский современный танец очень знаменит, и, надо сказать, что сегодня он воспринимается как самое актуальное из всех перформативных искусств в стране, язык которого позволяет художникам размышлять о болезненных темах сегодняшнего дня, о себе и об обществе. Для израильтян существенно, что этот язык телесный, но вместе с тем он обладает напряженной интеллектуальностью.
«Все пути ведут на Север» – спектакль о том, что мы одиноки всегда и никогда. Это совместная работа бельгийского хореографа Карин Понтьес и труппы современного танца театра «Балет Москва». Карин не просто сочинила хореографию, а танцовщики ее исполнили, их творческие взаимоотношения строились сложнее.
